Не драконь меня! (СИ) - Екатерина Ивановна Романова

коей Бриана стала уже в девять лет. Маги грезят о славе иного рода, и стать звездами желтой прессы — не числится в перечне их желаний.

Но сила росла, вырывалась, манила и привлекала зло. Тогда отец решился на преступление.

— Я не знаю никого с более сильной защитой от магии, чем Повелитель драконов. Он абсолютно невосприимчив. У меня ушло несколько лет, чтобы разработать схему выкачивания энергии. Сперва все шло хорошо, никто и не подозревал, что что-то происходит, пока твой отец не слег. Я не хотел причинить ему вред. Но, между жизнью дочери, и его жизнью, не раздумывая выбрал бы дочь. Суди меня — твое право. Но я не жалею и не раскаиваюсь.

Лекари сказали, что отец в порядке, и полностью восстановится к третьей полной луне, когда завершится третий цикл магического обновления. Отец оберегал свою дочь, я оберегаю своего отца. Можно ли судить хоть одного из нас?

— Если кто-то об этом узнает — тебя убьют.

— Я понимаю. И я готов. Только дай завершить, и… Подожди.

— Ты меня сильно разочаруешь, если сдохнешь не от моей руки.

Да, следовало казнить его на месте. Это мой долг. как сына, как наследника, как Владыки Дзегрона. По законам драконов, мира, этики, логики и всего остального, он заслужил смерти. Но его изобретательность достойна восхищения. Будь у меня больше времени, я бы нанял его придворным артефактором и советником по безопасности. Великолепный склад ума! Поразительные стойкость характера и бесстрашие для человека.

К тому же, он единственный, кто сможет обеспечить безопасность Брианы, когда я уйду. Ведь как-то справлялся все это время.

— Ее сила стала расти с моим возвращением в мир. Я — привратник. Я — часть небесных врат, как и ее мать. Без нас ее магический фон быстро придет в норму. Маги утратят к ней интерес, как только поймут это. А до тех пор приложи все усилия, чтобы она жила как прежде. И еще одно. Я передал ей зелье. Убедись, что она его выпьет.

— Что за зе…

— Хороший ты человек — я похлопал мужика по плечу, пресекая расспросы. — Но смертный. Поэтому, не лезь на рожон.

Перед тем, как уйти, я все же ответил на еще один вопрос, который отец Брианы не смог не задать. Почему я ухожу. Почему не остаюсь с ней.

Наглый паршивец. Если когда-нибудь к Бриане снова вернется память, она тоже захочет это узнать. Поэтому я рассказал. Все ему рассказал и молча вышел. Потому что ни одному из нас нечего было возразить.

Потому что мы оба понимали отсутствие альтернатив.

Я посмотрел на небо и вдохнул полной грудью свежий соленый воздух.

Луны не было, но полночь стремительно близилась. А, значит, у меня есть еще одно незавершенное дело. Только для этого сначала нужно умереть.

Глава 64

Сумеречный мир

Я чуть не опоздал, вечеринка была в самом разгаре. Дракон Смерти принимал один удар за другим. Он кружил по Арене в яростном танце среди бесчисленного множества окровавленных тел и их частей, но усталость, возраст и количество врагов делали свое дело. Он проигрывал.

Запрыгнув на ближайший валун, я хорошенько свистнул.

Бой замер. Разъяренные рожи впились в меня глазами, полными ненависти. Не пойму к кому, кстати. Лично я им ничего такого не делал. Вот этого упыря вообще не знаю, а у этого детей в огненном вулкане, между прочим, купал, на праздник демонической инициации. Считай, почти родственники.

— Слышал, тут кто-то недоволен моим поведением? — протянул скучающе, поглядывая на разношерстную компанию рогатых, клыкастых и глистатых. — Могу популярно объяснить всем и каждому заслуженность моих привилегий.

Спрыгнул с валуна и, сунув руки в карманы, медленно подошел к Дракону Смерти. Возможно, он бы и разнес весь Совет, смущенно толпившийся позади редеющих рядов своих защитников, но потом же новый собирать. А перед нами — высший свет потусторонних идиотов, можно сказать, самые сливки. Те, что ниже — еще хуже. Этим хотя бы можно мозги на место поставить.

«Положим, некоторым и нельзя», — додумал, выбрасывая небьющееся сердце одного из членов Совета. Клиртингонса, кажется. Дуэль дуэлью, но со спины же не нападают. Крысятничество карается даже в казематах.

— Владыка. Сдается мне, что Сумеречному миру нужна основательная чистка не только рядов, но и генофонда. Вместо того, чтобы заниматься делами, они, как девчонки, жалуются, плачутся и истерят.

— По какому праву ты смеешь…

— По праву сильного! — перебил главу Совета и, скучающе закатав рукава рубашки, распахнул руки в приглашающем жесте. — Проверим?

Не понравилась мне ухмылка Владыки, смиренно шагнувшего… Назад!

Когда я осознал засаду, отступать было уже поздно. Я ему это припомню!

Старый рогатый проныра отсалютовал мне и расслабленно развалился под валуном, с которого я заявил право на трон, сам того не понимая. Право на трон, который мне без надобности!

Сказать им, что они все неправильно поняли? Разойдемся, по-хорошему, будем вспоминать за чашечкой кипящей тьмы и хохотать.

Вот эти двое, с окровавленными катанами, весьма настроены на мирный диалог.

Лезвия просвистели в опасной близости от лица. Что ж. Мне не оставили выбора.

В яростном танце огня, крови и лезвий я солировал. Скучающе уклонялся от ударов, раздавал тумаки и подзатыльники, особо непонятливым отрывал конечности и натягивал лица на прочие выпуклости. Бесплатный мастер-класс затянулся. Совет призывал новых сущностей и заметно нервничал, особо истеричные тратили все силы на призыв сущностей первого порядка. Это и стало роковой ошибкой.

Когда на поляну призвали Ороха — хранителя завесы между мирами, больше всех радовался Владыка Смерти. Он ржал в голос. Ему сильно не хватало пачки жареных глаз смертников, которыми так любят хрустеть влюбленные парочки за просмотром легкого ужастика.

— Что здесь, мать вашу, творится? — взревела каменная глыба, сотканная из лавы, огня и неопалимых камней.

— Кто его призвал?

— Я не призывал!

— А ты?

— Я тоже не призывал!

— Ты, идиот! Я видел, что это был ты…

— Да откуда у меня силы-то?

В толпе Совета гуляла паника.

— Эл’хард? — громыхнул Орох, отшвырнув двумя пальцами очередное пушечное мясо, вившееся вокруг меня назойливой мухой. — Развлекаешься?

— Кажется, меня пытаются научить хорошим манерам. Давно не виделись, друг.

Призвать Ороха, задолжавшего мне по гроб жизни — я в свое время спас его дочь — стало фатальной ошибкой совета. Мелкая местечковая шушера могла и не знать меня в лицо, но сущностей первого порядка я хорошо выдрессировал. Они отличные исполнители, напрочь лишенные тщеславия.

— Твои летят.

Орох, высотой с три хороших сосны, поднял в небо каменную руку.

— Закругляйтесь, дети, — пробасил он Верховному совету. —