За фасадом империи. Краткий курс отечественной мифологии - Александр Никонов

…В 1946 году из оккупированной советскими войсками Германии на Запад сбежал советский офицер, чиновник советской военной администрации Григорий Климов. Он опубликовал книгу воспоминаний под названием «Берлинский Кремль», я пару цитат из него уже приводил. Потом Климов, к сожалению, начал ваять фантазийные опусы с сексуально-конспирологическим уклоном, но главную славу ему принесла именно первая книга, которая открыла европейскому читателю глаза на будни красной державы и по которой в 1954 году был даже поставлен фильм.

Как нужный военной промышленности специалист, Климов имел бронь. Его забрать на фронт не могли, потому что кто-то ведь должен был ковать победу в тылу, а пушечного мяса хватало и так — страна была крестьянской. Однако в 1941 году Климов, имеющий бронь, неожиданно для себя попал на фронт. Благодаря плану:

«В одно прохладное осеннее утро я ехал с Женей в поезде пригородной электрички, возвращаясь с дачи. Я вынул из кармана повестку военкомата с приказанием явиться для перерегистрации и сказал: «Завтра утром пойду поставлю штемпель, а потом забегу к тебе…»

На следующее утро в ватной солдатской телогрейке, в синих брюках, заправленных в солдатские кирзовые сапоги, и с неповторимой кепкой на голове я шагал в военкомат. По военному времени я был одет как джентльмен. Это было шиком военной Москвы и не вызывало враждебных взглядов. В кармане у меня торчала увлекательная книжка Конан-Дойля «The Sing of Four», которую я читал в метро для практики в английском языке.

Сдав свои документы во II части военкомата, я примостился в угол и принялся за увлекательный роман, помогающий коротать бесцельное время. Комната была наполнена странным людом — бледные меловые лица, заросшие небритые щеки, измятая, не по сезону легкая одежда. У дверей прислонились в ленивой позе двое милиционеров. Я читаю про таинственного пигмея с отравленными стрелами, про колченогого злодея и терпеливо дожидаюсь, когда мне вернут мой воинский билет со штемпелем «перерегистрирован».

Через некоторое время в комнате появляется начальник со списком в руке. Он зачитывает фамилии, где-то посередине и моя. Я даже и не знаю, что это за список. Когда начальник исчезает из комнаты, звучит команда милиционеров: «Выходи стройся на улицу!»

Всех до одного бывших в комнате, в том числе и меня с пальцем между листами книги, выгоняют на двор. Что за представление? Ведь это ко мне не относится — у меня всемогущая «броня»! Я пробую сунуться налево — на меня смотрит дуло нагана. Я направо — снова наган.

«Никаких разговоров! — кричит один из милиционеров. — Пока тут все заключенные! Вот сдадим вас на пересыльный пункт, там будете вольные…»

Так и прошагал я через всю Москву под охраной милиционеров с наганами в руках. Песен мы, правда, не пели. Ошибка, скажете вы?! Ничего подобного. Просто диалектика! Нехватка резервов для фронта была колоссальной. Потребности тыла — не меньше. Тыл дает людям бронь от мобилизации. А фронт ворует этих людей вместе с бронью. В основе всего — план.

Военкомат по плану должен сдать сегодня пятьдесят человек на пересыльный пункт. Начинают скрести по углам — берут из тюрем заключенных с небольшими сроками заключения, в основном за прогулы и опоздания, под конвоем ведут их в военкомат и с тем же конвоем дальше на пересыльный пункт. Если план все же не выполняется, то нехватку пополняют, сунув среди арестантов несколько человек с бронью. Из-под конвоя не сбежишь, а на пересыльном свои люди, не говоря уже о колючей проволоке, часовых и плакате над воротами: «Привет новому пополнению!»».

Так и погнали грамотного инженера под угрозой оружия вместе с заключенными защищать родину. Для плана…

Климов вспоминал:

«Однажды я встретил в прифронтовом госпитале солдата штрафной роты. До войны он был авиаинженером. Когда он был призван в армию, то его, как партийца, направили работать в органы НКВД. Он попал в секретную часть Центрального Аэрогидродинамического Института ЦАГИ в Москве… Новоиспеченному лейтенанту НКВД, бывшему авиаинженеру, была поручена почетная задача внутреннего контроля за работой ЦАГИ. По даваемому из Главного Управления НКВД плану он был обязан ежемесячно сдавать в НКВД определенный процент шпионов и диверсантов.

План был твердый, каждый месяц столько-то процентов шпионов, столько-то диверсантов и прочих врагов народа. Иногда давался спешный заказ на десять «шпионов» — фрезеровщиков VI-го разряда или пять «вредителей» — лаборантов-металлургов. В зависимости от внутренних потребностей НКВД — где-то на спецстройку НКВД требовались люди таких специальностей».

А вот история уже послевоенная. В Волгограде изготовили огромный реактор для катализа нефтепродуктов. Диаметр 4,5 метра. Вес — 150 тонн. Такую махину на простой грузовик не положишь. И в вагон не погрузишь. Ее перемещение заказчику — целая операция.

Чтобы вывезти реактор из цеха, разобрали стенку и заводские ворота, переложили рельсы. При перемещении реактора на спецтягачах к Волге по пути следования снимали троллейбусные и прочие провода, разобрали эстакаду. Чтобы погрузить реактор на баржу, построили новый причал. На пути следования баржи с грузом в город Лисичанск в нескольких местах пришлось углублять русло реки. Чтобы потом доставить реактор до железной дороги, на берегу выстроили целую бетонную полосу. Реактор тянули к железной дороге три месяца. В одном месте пришлось выкапывать землю под мостом, в другом — мост сносить и строить заново.

В конце концов подвиг был совершен. Реактор в Лисичанск доставлен. И брошен ржаветь во дворе завода под открытым небом. Оказалось, в Лисичанск его доставили по ошибке, нужно было везти в Омск…

На мой взгляд, ничто не оказало на наш менталитет столь разрушительного влияния, как плановое хозяйство…

Глава 5

Советская мафия

Одна из национальных черт русских — скулеж. Русский в ответ на вопрос, как дела, никогда не скажет, подобно американцу, «отлично», раскрыв рот в белозубой улыбке. Лучшее, что вы от него услышите, это «нормально». А в худшем случае начнет плакаться на жизнь, словно опасаясь, что если он признается в преуспевании, у него все отнимут. Прямой противоположностью единичным русским являлось до недавнего времени государство русских. Оно отчаянно растягивало губы в улыбке, старательно прикидываясь, что у него все в ажуре. Живущим внутри было видно, что оно врет. Живущие снаружи сомневались. А вот никогда не жившее при Совдепии нынешнее поколение молодых да ранних порой принимает советские сказки всерьез. Именно поэтому в первую очередь именно у них формируется так называемый постимперский синдром.

Когда я читал книгу Гитлера «Майн кампф», знаете, чему поражался? Схожести психологической ситуации в послевоенной Германии и в современной России. Рефреном у Гитлера проходит тема предательства. Мол, такая могучая держава — и проиграла Мировую войну! Проиграла тогда, когда уже буквально выигрывала. Без предательства тут не обошлось наверняка. Высшее политическое руководство Германии предало империю!..

Войну на два фронта Германия выиграть не могла в связи с ресурсным фактором. Ее поражение было лишь делом времени. Но магическое, дикарское сидит в людях так глубоко, что им проще поверить в «теорию заговора», в некоторое разумное начало, лежащее в основе объективных и природных процессов. Это, кстати, тот самый базис, на котором зиждется и религия — как вера в некое разумное начало безмозглой природы. Следствие из сказанного: коммунизм есть религия. Впрочем, вы это уже и так знаете…

Сегодня в России среди совкофилов, широко представленных в Интернете, а также в среде простонародья едва ли не преобладающей стала точка зрения о заговоре против СССР. Цэрэушно-американского или внутреннего. Согласно второй теории, такой хороший и могучий Советский Союз развалили злые силы партократии во главе с Горбачевым. Потому что они захотели сами владеть всеми предприятиями, которыми командовали, и детям их передавать на легальной основе. Им мало было фактического владения, основанного на праве власти, и они решили сменить право власти на право собственности. Сговорились всей миллионной многоголовой номенклатурной гидрой и затеяли перестройку.

Оставим в покое эту религиозную по своей сути точку зрения. Постимперский синдром, постимперская ломка схожим образом проходит во всех странах. Для нас же главное — понять, на чем она основана. Людям представляется невозможным, чтобы крепкий организм вдруг ни с того ни с сего взял да и помер.

Но крепость и могучесть организма СССР — миф.

Миф этот основан на двух вещах: на выходе СССР в космос и на статистических сводках самого СССР. С первым пунктом мы разберемся позже. Выход СССР в космос чем-то похож на «достижения» Петра 1: на первый взгляд немалые — большие заводы, могучая армия, стоячая вертикаль… Фактически же они несли в себе имманентную внутреннюю гниль… Но сейчас займемся вторым пунктом.