Расплата за измену. Случайная беременность - Юлия Валериевна Рябинина

можешь так со мной поступить, – на ломанном русском лепечет девушка, уткнувшись в шею Жене.

Я же не могу оторвать взгляда от того, как ее пухлые влажные губы прикасаются к коже Жени. В груди поднимается волна ревности. Больно на это смотреть, но я не отвожу взгляд. Продолжая мучать себя, пожираю “невесту” Жени ревнивым взглядом.

– Бель, хватит устраивать цирк, – Жене наконец-то удается высвободиться из цепких рук Бель. Отстранившись, он оставляет девушку и, резко повернувшись к ней спиной, подходит ко мне. Обнимает. От чего по телу прокатываются эмоциональные волны какой-то странной скрытой радости и удовольствия от того, что выбрал он меня – не ее. Машинально жмусь к нему.

– А как же наша свадьба? – вылупив на нас слезящиеся глаза с мокрыми ресницами и припухшим носом, спрашивает Бель. – Ванесса?! Что происходит?

– Мы во всем разберемся, девочка моя. Иди сюда, – дрожащим елейным тоном произносит мать Жени и раскрывает объятия, делая шаг в сторону Бель.

Девушка тут же закрывает лицо ладонями, кидается к женщине в объятия.

– Это верх цинизма, который я когда-либо видела, – комментирует ситуацию Вика, будто сторонний наблюдатель, дает свою оценку происходящему. – Вы безжалостные животные. Хищники. Особенно ты, Марина. Как ты можешь так поступать с бедной девочкой?

– Что?! Ты … Да, как у тебя…

Я задыхаюсь от возмущения. Это… Это так цинично звучит из уст Вики, что меня захлестывают одна за другой волны протеста не давая глотнуть кислорода.

А “невеста” заходиться в рыдании. Да так надрывно. Реалистично, что в какой-то момент меня начинает грызть совесть. Сжимаю ладонь Жени, поднимаю на него взгляд и тут же отвожу в сторону. Меня будто пощечиной отрезвляет то пренебрежение и холод, с которым он наблюдает за происходящим.

– Пойдем, – разворачиваясь, он тянет меня за собой, но в этот момент мою руку перехватывает стальной хваткой массивная ладонь отца, родитель с силой тянет меня к себе, выдергивая из рук Жени.

Я, вскрикнув, падаю на руки к отцу, тот тут же перехватив меня, держит крепко под локоть. Меня одолевает ужас, мгновенно заполняющий нутро, когда ловлю полыхающий взгляд Жени, застывшей на отце.

– Отпусти ее, – цедит сквозь зубы парень, сжимая кулаки. – Сейчас же.

Отец хладнокровен. Он даже не дернулся, когда Женя уверенно двинулся на него.

– Папа, – всхлипнув, дернулась в его руках.

– Стой спокойно, – сухо бросил мужчина.

И в тот момент, когда Жене до нас оставалось всего пару шагов, ему под ноги бросилась “невеста”. Мгновение. Нелепая случайность… И… Я не знаю, как объяснить то, что происходит дальше, но получается так, что Женя находясь в возбужденном состоянии толкает девушку не рассчитав силы. Бель, вскинув руки вверх, картинно охнув, отлетает в сторону и, оступившись, нечаянно - это видно по ее обескураженному взгляду, цепляется за край столика и, с размаху падая на пол, ударяется головой о ступеньку: моментально отключается.

– Женя! Женечка! Что! Что ты наделал? – разрезая, будто острым ножом масло гудящую тишину в воздухе, громко вскрикивает Ванесса и кидается к Бель.

Мое сердце делает кульбит и проваливается в пятки. Ошалело перевожу взгляд с Бель на каменное лицо парня. Он в недоумении смотрит на неподвижное тело девушки и по его глазам явно читается, что он ошеломлен не меньше чем остальные.

Будто сквозь вату в ушах слышу, как Вика звонит в скорую, суется рядом с Ванессой.

А мы с Женей будто потерялись в пространстве. Застыли в таком состоянии и в одночасье время как будто остановилось. Мир вокруг нас исчезает. Остались только обостренные, трепещущие эмоции, чувства. Обжигая сердца. Слезы наворачиваются на глаза, когда внезапно во взгляде парня отчетливо читаю бесконечную тоску и сожаление. И я точно знаю, что эти чувства связаны далеко не с девушкой, которая лежит на полу, а с нами. Мы оба прекрасно понимаем, что этот случай сыграет на руку тем, в чьих руках мы с Женей оказались лишь игрушками. Отец с Ванессой не упустят эту возможность, чтобы разлучить нас и сделать так, как они задумали.

Закусываю губу, чтобы хоть как– то сдержать рыдания рвущиеся наружу. Что же теперь с нами будет? Что нам делать? Не отпуская взгляда Жени ни на секунду, вопрошаю в молчаливом крике. Но взгляд парня пуст, будто бездонные колодцы его глаза затягиваю меня все глубже, вселяя в душу чувство безысходности. Оно рвет меня изнутри. Не знаю, откуда у меня берутся силы, но я будто сбросив железные оковы, резко отталкиваю отца и падаю в объятия парня. Женя прижимает меня к себе так жадно, что кажется, как будто мы не виделись целую вечность и, вот наконец-то нам удалось встретиться или же так, как будто в последний раз. Так, как будто нам суждено расстаться на века….

Нет. Нет. Нет. Не хочу. Только не это…

Скорая помощь прибывает слишком быстро. Врачи, не говоря лишних фраз, тут же приступают к осмотру девушки. Я стоя рядышком с Женей слежу за каждым их движением, вслушиваюсь в каждое оброненную фразу… И, жду… Жду, когда они произнесут заключение.

– Девушку нужно забрать в больницу, чтобы сделать томографию, – обращается к отцу врач, который выглядит самым старшим в этой бригаде.

– Конечно. Делайте так, как считаете нужным.

Женя помогает вынести носилки, на которых неподвижно лежит Бель. Возле распахнутых дверей происходит какая-то возня и, в то время когда я жду, что Женя вернется ко мне, он вдруг неожиданно забирается внутрь автомобиля. Сердце пропускает удар и замедляет бег. Ладони покрываются потом. Зачем он это делает? Почему уезжает? Ведь обещал, что не оставит меня одну!

Горькая вязкая влага заполняет рот, а когда пытаюсь ее сглотнуть, застревает комом. Глаза наполняются слезами.

Поднимаю руку… Но Женя хмуро глянув на меня, качнул головой: мол не стоит.

– Я тоже поеду, – с напором проговорила Ванесса и забралась, внутрь салона усаживаясь рядом с Женей. – Поехали быстрее. Вдруг с нашей девочкой что-то серьезное! – произносит возмущенно и, двери закрываются, разрывая наши взгляды.

– Заходи в дом. Нужно будет обсудить дальнейшие действия.

От грубого голоса отца меня пробирает дрожь. Поднимаю голову к верху, заглядываю в суровое лицо отца:

– Пап, оставь