Там, где бьется артерия (сборник) - Алексей Макеев

– А если я не знал, что он из-за границы? – в запале попытался выкрикнуть пленник, но скулы ему свело от боли, и вместо выкрика получилось хриплое перханье.

Из машины вылез Далер с двумя шприцами в руках. Он снял колпачок с одного из них, поднял иголкой вверх, надавил на поршень, удаляя остатки воздуха, и воткнул иглу чуть выше раны в бедре. Рядом он сделал второй укол. Гуров смотрел, как гримаса нестерпимой мучительной боли постепенно сползает с лица пленника, на бледных щеках стал появляться лихорадочный румянец.

– Вот что, парень. – Гуров уселся прямо на землю и откинулся спиной на заднее колесо внедорожника. – Я не знаю, где ты там раньше служил, где тебе голубой берет вручали. Но на правах полковника, на правах русского офицера я тебе скажу. Во имя твоих братьев, у кого душа в полоску, во имя твоих командиров, во имя тех ребят, что сложили головы в Афгане, в Чечне. Во имя памяти тех, кто стал первым десантником, кто прыгал в черноту ночи еще в 41-м году, ты должен мне рассказать все. Я тебе клянусь честью офицера, что приложу все усилия, чтобы ты получил за свою дурость и тупость как можно меньше. Ты своим признанием уже снимешь с себя часть вины, окупишь ее. Нет – тогда я ни за что не отвечаю. Я даже не стану торопиться вызывать «Скорую» для тебя, урода! Валяйся здесь до вечера, а к вечеру у тебя начнется лихорадка, заражение крови. А через два дня тебе ампутируют ногу, если выживешь и если у тебя нет аллергии на антибиотики. И станешь ты алкашом и попрошайкой. И тебя будут презирать твои однополчане! Все.

Гуров замолчал. Он поймал скептический взгляд Далера, который явно говорил, что ничего подобного, по мнению Далера, Гуров не сделает. И «Скорую» вызовет, и не позволит начаться гангрене, и переживать будет, если у этого парня по вине Гурова ампутируют ногу. Для Гурова все люди – люди. Просто одни люди – честные граждане, а другие – преступники, преступившие закон, но все равно люди, даже если в них человеческого осталось мало.

– Нет ничего хуже, когда презирают свои, – вдруг еле слышно проговорил рядом раненый наемник.

Гуров промолчал. Но внутри у сыщика все ликовало: значит, задел, значит, нашел в душе этого запутавшегося бывшего десантника те слабые места, которые не выдержали когда-то, и он оказался здесь. Кто говорит, что только сильные личности способны на сильные постирушки? Иногда и очень слабые люди способны на такое. Именно слабость порой толкает на такого рода бездействие, с которым самое огромное и страшное злодеяние – ничто. Что толкнуло этого парня в ряды преступников? Сила? Похоже, что слабость.

– Вы думаете, что я героем хотел стать, да? Может, и так. И не потому, что у меня нутро геройское, а потому, что хотелось таким быть. Хотел по контракту остаться, только жила слаба оказалась. Подъемы, отбои, дисциплина, нагрузки. Свободы хотелось поскорее, понты покидать на гражданке. Вот я какой! Голубой берет! Это я потом понял, что понтов кидать таких, как я, на гражданке пруд пруди. Каждый год в запас тысячами уходят. А остаются десятки. Я вот не остался. Решил доказать, что не слабак. Это вы хорошо сказали, я и сам думал много, что «дядя Вася» мне бы не простил. Он бы мне так врезал по морде. Он умел, если надо…

– Ты мазохист? – усмехнулся Гуров. – Если все понимал про себя и про них, почему остался? Нравится терзаться, в несчастненького играть? Так среди этих упырей пожалеть тебя все равно некому.

– Нравилась власть над людьми. Это как наркотик. Безнаказанность. Ты можешь все, и тебе за это ничего не грозит. Сначала эйфория, а потом дерьмом от самого себя пахнет. И не спрячешься, как морду ни вороти в сторону.

Гуров посмотрел на Котлова, который топтался вдалеке возле связанного второго наемника и вызывал по телефону опергруппу и «Скорую помощь». А заодно и ОМОН, чтобы было кому охранять в больнице этого заблудившегося в собственной душе парня.

– Я трус, чего тут скрывать, – зло проговорил раненый и сплюнул с ожесточением. – Вот этого Коршуна боялся до тошнотиков. Из-за страха больше делал, чем для собственного удовлетворения. Умеют они в свою веру обращать, чего тут говорить. Там еще двое у нас осталось. Ребята не чета мне, профессионалы. Они столько горячих точек прошли, что мне и не снилось. И в наемниках уже лет по десять. Я думаю, что оба уже миллионеры, а занятие это не бросают. Адреналина не хватает. Они на кого только не работали: на уголовников, на бизнесменов… на этого вот тоже взялись. Им по фиг, кого убивать, они людей за людей не считают. Это вам не я со своими соплями…

– Где их найти?

– Теперь не знаю. Коршун, наверное, передал сигнал опасности. Они могли перейти на запасные явки, которые только Коршун знал.

– Значит, шанса найти их у меня нет?

– Есть. Они все равно приказ выполнять будут. Это закваска такая у «диких гусей». Взялся – доделай, даже если знаешь, что подохнешь. Иначе им нельзя, а то нанимать не будут. Профессиональная гордость, что ли.

– Приметы у них какие-нибудь отличительные есть, описать их сможешь?

– Смогу. Примет хватает. Они ими кичатся! Все в шрамах, как вот этот… Коршун!

Глава 9

Обратный путь был долог. Гуров даже удивился, что он мог пробежать столько за преступниками. Годы годами, а когда очень надо, вон сколько отмахал.

Валентина сидела в помещении поста на старой деревянной лавке и просто смотрела в пространство. Судя по внешнему виду носового платка, скомканного в девичьем кулачке, и по красным глазам и носу, девушка успела и поплакать, и успокоиться. Если страх прошел, то хорошо.

Гуров подошел к Копыловой вплотную, и только тогда она очнулась от своей грустной задумчивости. Посмотрела на сыщика, наморщила свой красивый лобик и тут же накинулась с расспросами:

– Ну, хоть кто-то появился, кто мне все расскажет! Вы, кстати, обещали вернуться и все рассказать. Что вообще происходит, что это было? Кто эти люди?

– Вы меня как шторм с ног валите, – улыбнулся Гуров. – Обещал – значит, расскажу. Эти люди охотятся за вашей школьной подругой Галиной Воскобойниковой. Они каким-то образом узнали, что вы в школе дружили, и решили, что она может сейчас находиться у вас. Она ведь прячется, не верит никому, всех подозревает. Мы чуть-чуть не успели. Расспросили директора школы, вашу классную руководительницу и сразу по адресам. И все время опаздывали. И тут вот…

– Так что же происходит-то? Кто эти люди?

– Валя, она вам сама пусть все расскажет. Как-то некрасиво выдавать чужие тайны, а у Гали они есть.

– Так она не говорит… – выпалила девушка и тут же осеклась.

Гуров смотрел на девушку веселыми глазами. Ему нравилось, как она смущается, теряется, пытается побороть себя. Кажется, они на верном пути, и Галя в самом деле сейчас сидит в доме у Валентины в Немчиновке. Правда, остались еще двое бандитов, которые будут продолжать охотится за ней, но два – это не пять. Да и без этого Коршуна им будет сложнее.

– Вы не смущайтесь, – похлопал он ладонью по руке девушки. – Я понял, что она сейчас у вас. Все уже кончилось, теперь мы ее в обиду не дадим. Если не возражаете, то поехали вместе к вам домой и поговорим с Галей. Можно за чашкой чаю. Вы не откажетесь угостить меня чашкой чая? А то я убегался сегодня.

– Конечно, – вздохнула девушка. – Раз так, то поехали.

Гуров сел в «Ладу Гранту» на переднее сиденье и всю дорогу развлекал Валю веселыми историями из жизни сыщиков. В большинстве случаев это были байки, и в большинстве – придуманные неизменным напарником и другом Гурова Станиславом Крячко. Станислав Васильевич очень любил развлекать гостей во время застолий или соседей по купе, когда приходилось ехать в командировки. Ничего похожего на настоящую жизнь и работу сыщиков в этих байках не было, зато веселья хоть отбавляй.

Далер ехал сзади на машине Гурова, а Котлова Лев оставил разбираться с пленниками, рапортами и «Скорыми». Десять минут, и они свернули с шоссе к поселку. Поселок был старый, в прошлом обычное подмосковное село, превратившееся по мере расширения столицы в пригородный поселок. Стали появляться приличные коттеджи, стоимость недвижимости выросла в несколько раз. Еще немного, и поселок вообще превратится в элитный.

Валентина остановила машину у ворот. Далер мгновенно подъехал и остановился рядом. Она отперла большим ключом замок и распахнула дверь. Красная с белым дорожка из фигурного камня вела от калитки и ворот к дому с резной верандой. Наверное, это был деревянный дом, обложенный позднее кирпичом. Крыша у него уже современная, покрыта цветным мягким кровельным материалом. Два окна изнутри закрывали не занавески, а вертикальные жалюзи.

– А вот это зря, – прокомментировал Гуров, идя рядом с девушкой и показывая на окна. – Удобно, просто, но уюта нет.

Они обсудили еще немного принцип уюта помещения, взбежали на веранду. Валентина достала еще одну связку ключей, открыла замок двери, и они шагнули в прохладу дома, где пахло косметикой, цветами и чистотой.