Волшебный квартет - Клиффорд Саймак

— Хорошо, мы поймать другой дичь,— откликнулся Кривой Медведь,— не то есть почти нечего. Мы кормить вас медведь, олень, лось. Мы и вы вместе.

— Вот и здорово! — воскликнул Корнуолл, обнимая его за плечи.— Мы наедимся до отвала, будем уплетать за обе щеки и делиться друг с другом.

— Ваша не демоны,— проговорил Кривой Медведь, ощерясь в ухмылке.— Ваша боги блистающий клинок. Ночь гореть костры, все быть доволен. Боги прийти к нам.

— Вы упоминали о еде? — поинтересовался Джонс.— Взгляните-ка на тот склон. Этот сукин сын учует запах еды за миллион миль.

По склону холма спускался, постукивая палкой по камням, облаченный в лохмотья Сплетник. На плече его восседал и оглашал ругательствами окрестности все тот же ворон. Впрочем, Корнуоллу показалось, что со времени их последней встречи птице как следует досталось от моли. За Сплетником семенила, прихрамывая, его собачка, вся белая, за исключением черных пятен вокруг глаз.

Глава 35

Старик явно не отличался крепким здоровьем. Из двух глаз у него оставался один, от пустой глазницы тянулся через все лицо шрам. Старик притронулся к глазнице пальцем, потом провел им вдоль шрама. На руке у него наличествовали только большой и указательный пальцы: три других отсутствовали.

— Нос к носу,— сказал он, уставившись на Корнуолла единственным глазом.— Он и я. Старый медведь, злобный, почти как моя. Я уйти, а он лежать. Он разодрать меня, но я уйти. Мы съесть его. Притащить домой, приготовить и съесть. Мясо жесткий, жевать трудно, но вкусно. Вкуснее не едал.— Он хихикнул.— Теперь не то,— Он указал на свой рот.— Зубы выпасть. Ты знаешь, почему они выпасть?

— Нет,— ответил Корнуолл.

— Я болеть,— продолжал Старик.— Ноги не гнутся. Рука одна, глаз один. Но они,— сказал он, подразумевая остальных Древних, что сидели на корточках позади него и с обоих боков,— они не сметь трогать меня. Они знать, я хитрый и злой. Я всегда быть хитрый и злой. Если бы я не быть хитрый и злой, то не прожить так долго. Я слышать, ты бог и нести блистающий клинок?

— Насчет клинка верно,— отозвался Корнуолл,— а вот насчет бога... Спроси Кривого Медведя.

— Кривой Медведь много болтать,— пренебрежительно фыркнул Старик и ткнул Медведя локтем под ребра.— Моя прав, Кривой Медведь?

— Ты тоже болтать,— буркнул тот.— Больше любой из нас. Твой рот не закрываться.

— Он метить на мое место,— сказал Старик.— Но зря. Я задушить его одна рука, сдавить его шея, и он умереть. Хороший рука, не больной. Я схватить его хороший рука.— Он снова захихикал.

— Ты хвалиться,— возразил Кривой Медведь,— но кто-то тебе помогать. Один ты даже не встать.

— Я убивать тебя сидя,— заявил Старик.

— Что они там лопочут? — спросил Джонс.

— Старик похваляется своим могуществом,— ответил Корнуолл.

На скалистом уступе, что выдавался из-под нависшего утеса, горели три огромных костра, на которых, положенное на плетенки из свежесрубленных, зеленых веток, жарилось мясо. Вокруг костров суетились женщины, по пещере сновали и путались под ногами дети и собаки, причем последние ухитрялись одновременно избегать пинков и не сводить глаз с мяса. Енот, притаившийся между Хэлом и Мэри, высунул было голову, чтобы осмотреться. Мэри легонько щелкнула его по носу.

— Сиди смирно,— велела она.— Ишь герой выискался.

— А лихо он с ними разобрался,— усмехнулся Хэл.— Они его так ни разу и не укусили. Пусти его, пускай порезвится.

— Нет уж,— не согласилась Мэри.— Чего ради? Он поквитался с теми, кто набросился на него, и хватит.

— Не пора мне отдать ему топорик? — осведомился Джиб, мотнув головой в сторону Старика.

— Обожди,— посоветовал Джонс.— Глядишь, он сам вспомнит. Кривой Медведь наверняка рассказал ему про подарок. Однако у них существует протокол, и, похоже, очень суровый. Вождь не должен выказывать нетерпения. Он обязан сохранять достоинство.

— Вы ходить далеко,— говорил между тем Старик.— Вы прийти из неведомая земля. Вы пересечь Выжженная Равнина. Вы сбежать от адские псы. Но как вы пройти мимо замок Зверь Хаоса?

— Не мы сбегали от адских псов, а они от нас,— сказал Корнуолл.— В замке мы останавливались, от него осталась груда развалин. А Зверь Хаоса мертв.

— Вы быть боги,— убежденно заявил Старик, поднося ко рту руки и, видимо, выражая таким образом свое изумление,— А этот с вами, кто не человек и идти на три ноги не как человек...

— Он заколдованный,— отозвался Корнуолл,— как мой меч.

— А рог у самка? Он заколдованный? Он быть рог единорога, да?

— Вам известно о единорогах? Они уцелели?

— Место Знаний. Единороги быть в Место Знаний.— Старик махнул рукой куда-то во мрак пещеры.— За долина. Люди туда не ходить. Ее стеречь Те-Кто-Размышляет-На-Горе.

— Он упомянул о каком-то Месте Знаний,— сообщил Корнуолл Джонсу,— Скорее всего, имеется в виду университет. Путь к нему лежит через долину, которую охраняют Те-Кто-Размышляет~На-Горе. Заметьте, не Тот, а Те.

— Разумеется, ему лучше знать,— кивнул Джонс.— Очевидно, некий переводчик походя заменил множественное число единственным. Что касается долины, нас привели сюда именно по ней. Я проезжал тут и знаю дорогу.

— Вы не видели Тех?

— Ни единого,— ответил Джонс.— Впрочем, я ехал на мопеде, а от него, если помните, много шума. Может, они испугались и попрятались. К тому же я ехал не в том направлении, не в университет, а из него. Кстати, я хотел вас кое о чем спросить. Этот ваш робот...

— Что такое робот?

— Металлический человек, который сопровождает вас.

— Потом,— отмахнулся Корнуолл,— о нем потом,— Он повернулся к Старику: — А как попасть в Место Знаний? Мы можем попасть туда?

— Вы погибнуть.

— Но ведь другие как-то добрались до него! Несколько лет назад, мужчина с женщиной...

— Они не вы.

— Почему?

— Они прийти с миром. Рука в руке. Они быть без оружия. Добрые.

— Они были здесь! Ты видел их?

— Они жить с нами. Не говорить наш язык. Понимать без него. Мы знать, они добрые.

— Вы не пытались предостеречь их?

— Ни к чему. Не нужно. Они идти куда хотят и оставаться живые. Никто не трогать их.

— Он говорит, что твои родители останавливались у них,— сказал Корнуолл, обращаясь к Мэри,— Они шли в университет. Он уверяет, что они в безопасности, что никто не осмелится причинить им вреда.

— Раз прошли они, пройдем и мы,— проворчал Джонс.

— Нет,— возразил Корнуолл.— Родители Мэри — люди особые, непостижимые...

— Кривой Медведь,— перебил его Старик,— сказать мне, что вы что-то принести нам.

— Да,— ответил Корнуолл,— Не подарок и не от нас. Видите ли, нас попросили возвратить вам вашу вещь,— Он сделал знак Джибу: — Давай.

Джиб вручил Старику сверток. Старик ухватил его здоровой рукой, положил на пол перед собой и развернул. Внезапно глаза его широко раскрылись. Наконец он поднял голову и вперил в Корнуолла тяжелый взгляд.

— Ты смеяться,— сказал он.

— Смеяться? — удивился Корнуолл.— С чего вы взяли?

— Слушать,— прервал его Старик.— Слушать и запоминать.

— Что случилось? — спросил Джиб.— Я его чем-то оскорбил?

— Что-то не так,— прошептал Корнуолл,— но что именно, я не знаю.

— Предания говорить,— произнес Старик,— этот топор отдать по дружбе человек издалека, что проходить мимо. Вы вернуть его. Дружба конец.

— Не понимаю,— пробормотал Корнуолл,— ничего не понимаю.

— Ты смеяться над нами! — заревел Старик.— Ты швырнул нам обратно наш подарок! Дружба конец!

Он поднялся на ноги и пинком отправил топорик в угол пещеры. Остальные Древние тоже повскакивали.

Рука Корнуолла легла на рукоять меча. За его спиной что-то щелкнуло.

— Я выкошу их как сорную траву,— заявил Джонс.— Сгоняйте их в кучу.

— Погодите,— проговорил Корнуолл.— Может, нам удастся вразумить их.

— Ну-ну,— буркнул Джонс.

— Мы не бояться боги,— продолжал Старик.— Мы не терпеть боги смеяться над нами. Мы умереть, но не терпеть.

— Мы вовсе не смеялись,— ответил Корнуолл.— Но если вам так хочется умереть, то пожалуйста, мы готовы услужить.

Старик шагнул вперед, всплеснул руками, словно отгоняя невидимого врага, из груди у него высунулся какой-то предмет, по животу заструилась кровь. Медленно, как бы нехотя, он опустился на землю; Корнуолл отступил, давая ему упасть. Когда вождь упал, все увидели,что из его спины торчит древко копья. Над Стариком встал Кривой Медведь.

— Старый болтун сдохнуть,— сказал он.— Ты и я говорить.

В пещере немедленно установилась тишина. Дети перестали бегать и вопить, женщины бросили чесать языками, собаки кинулись прочь, поджимая хвосты. Мужчины, стоявшие за Кривым Медведем, хранили молчание. Они не пошевелились: суровые лица, в руках — копья. Кривой Медведь указал на павшего вождя.