Настойка мухомора для босса - Ольга Черных

Из полумрака послышался стон. Внезапная догадка пронзила сознание и она бросилась туда. Верзила, сидевший ближе, лениво выбросил руку вперед и, цепко ухватив ее за запястье, дернул на себя. С этим движением время остановилось. Горячие пальцы жгли кожу, безжалостно сжимая руку. Второй, громко хмыкнув, лениво поднялся из-за стола. Табурет, отброшенный ногой, шумно отскочил в сторону. Слегка покачиваясь, он пошел на голос, удаляясь в темноту. Потом остановился, издал дикий воинственный клич и пнул ногой вперед… еще и еще…

– Вставай, к тебе пришла дама. Ишь, разлегся.

Бедняга со стоном попытался сесть, прижав руку к боку. Верзила снова ударил его ногой.

– Прекратите, – закричала Дана и рванулась вперед, но цепкие пальцы так сдавили руку, что она готова была присесть от боли.

Жестокие удары с каждым разом становились сильнее. Похоже, верзиле нравилось это занятие. Наверное, так чувствуют себя хищники, терзая беспомощную окровавленную жертву. Она повернулась к Янису.

– Прошу вас… – произнесла непослушными губами и вдруг поняла, что у нее нет голоса. От волнения и страха перехватило горло, и она не могла говорить. Однако Янис понял ее.

– Присаживайтесь, Ядвига, – он пододвинул ей стул и при этом незаметно кивнул. Верзила мгновенно уловил приказ и вразвалочку вернулся к столу. – Говорят, в ногах правды нет. Нет ее и в жизни, поверьте мне, кое-что повидавшему на своем веку. Садитесь-садитесь. Я сегодня все же устал. Денек выдался, скажу вам, просто валюсь с ног. А воспитание, простите, не позволяет сидеть при даме. Так что составьте мне компанию за столом, – как ни в чем не бывало, рассуждал Петерсон.

Дана присела на краешек стула. Спина ее была напряжена, руки мелко дрожали. Сознание отказывалось принимать все, что сейчас происходило. Все плыло в мрачном тумане, и не покидало чувство, будто она когда-то присутствовала на этом дьявольском пире. Но именно в этом и был полнейший абсурд. Никак не удавалось рассмотреть человека, лежащего на сене. Он снова застонал, и женщина вскочила, готова бежать туда. Теперь уже Янис удержал ее за руку.

– Расслабьтесь. Может, хотите выпить?

Она отрицательно покачала головой.

– Как вам будет угодно. Ну, что же, дорогая Ядвига, пришло время подводить итоги нашего знакомства. Собственно, только за этим я сейчас здесь. Но, прежде, хочу напомнить, что мое предложение до сих пор остается в силе. Вы еще можете изменить для себя все и начать жизнь с чистого листа.

Человек на сене зашевелился. Петерсон продолжал, не обращая на него внимания.

– Итак, с удовольствием сообщу вам, что теперь существует только одна команда – моя, и я хочу усилить ее хорошим игроком. Вы нужны мне, и я умею быть благодарным.

– А Костя? Где Костя? – спросила быстро, пристально вглядываясь в стонущего человека. Ей не было дела до команды Яниса. Сейчас только Костя интересовал ее, и, каким-то особенным чутьем она улавливала, что он – рядом. Он здесь и ей очень хотелось в этом убедиться. – Скажите, где Костя?

– Однако вы нетерпеливы. Всему свое время. О нем мы поговорим чуточку позже. Сейчас же речь идет о вас, – он выжидающе помолчал, и потом добавил: – Вы ему ничем не сможете помочь, потому что кандидатура Кости не обсуждается. Прошу вас, будьте серьезны и ответственны, наконец. У вас же дети. Не нужно глупых и бесполезных жертв.

– Где Костя?

Янис вздохнул, взял фонарь и направил его луч в угол, где лежал окровавленный человек. Дана сорвалась со стула, но грубая рука верзилы снова остановила ее.

– Пустите меня к нему, – попросила дрожащим голосом, но тот лишь засмеялся и грубо притянул ее к себе. За столом в его поддержку послышался смешок. Запах отвратительного перегара и чужого пота ударил в нос. Это вызывало омерзение и страх одновременно.

Она попыталась оттолкнуть верзилу, и снова повернулась к Янису. Тот наблюдал за ними, не выпуская трубки изо рта, и продолжал освещать мужскую фигуру на сене. В конечном итоге все зависело от него.

В этот раз она ни о чем не просила, а лишь смотрела, но даже в полумраке взгляд ее был более чем выразительным. Опять эти глаза!

Петерсон выключил фонарь. Как только свет погас, рука верзилы неожиданно резко отпустила ее, отчего женщина упала на пол, больно ударившись плечом.

Какая знакомая боль! Она уже испытывала ее и этот грязный пол… Она уже лежала здесь и хорошо помнила дурманящий запах свежих досок и сена и еще запах крови… Все уже было. Вот сейчас она встанет и пойдет к стене, заваленной сеном. Там он – самый близкий ей человек и только в ее силах ему помочь.

Дана медленно поднялась и, опасаясь, что ее снова остановят, сделала несколько неуверенных шагов вперед.

Она уже не помнила, как оказалась рядом с Костей, которого трудно было узнать. Глаза заплыли от кровоподтеков. Губы распухли. На них запеклась кровавая пена. Осторожно прикоснулась к его руке, поддерживающей бок, и он глухо застонал. Скорее всего, рука и ребра были сломаны. Костя слегка приподнял голову и попытался что-то сказать, но губы его не слушались.

– Молчи, тебе сейчас не нужно говорить, – она повернула пылающее лицо к сидевшим за столом.

– За что вы его? Что вам от него нужно?

Янис ответил не сразу. Он долго держал паузу, но потом вынул трубку изо рта и медленно произнес:

– Это мужской разговор. Остается лишь уточнить: вы остаетесь с ним, или… Заметьте, я задаю вам этот вопрос уже несколько раз, все еще надеясь на ваше благоразумие. Обычно я не так покладист.

– Да, – ответила таким тоном, что Янис невольно вздрогнул.

– Ну, что же, – он медленно проговаривал слова, словно надеялся еще ее вразумить. – Думаю, вы отдаете себе полный отчет в своих действиях. Пока за мной не закрылась дверь, я даю вам шанс. В противном случае, завтра на рассвете, как в хорошем старом кино… – он встал из-за стола. За ним поднялись и другие. Они молча собрали закуску и бутылки. У двери Янис оглянулся. – Больше мы с вами не увидимся. Как предпочитаете уйти? Гильотина – варварский пережиток. Мы же интеллигентные люди. Правда? Остается всего два пути. Традиционно – от пули или, учитывая передовые достижения нашей фармакологии – естественным путем.

– Все равно, – ответила глухо. – Хотя нет, лучше пуля, если можно, – она попыталась улыбнуться.

– Отчего же нельзя? Последнее желание – святое дело, закон, – слабо улыбнулся ей в ответ Петерсон. – Мне очень жаль, поверьте, sehr schade[17]…

– Это не последнее желание, – крикнула Дана так громко, что все остановились и, как по команде, оглянулись. – Нас двое, значит, и желаний должно быть два.

Петерсон удивленно поднял брови.

– Только не просите о помиловании. Этот пункт, к сожалению, не входит в нашу программу.