Возвращённые тенью - Валентина Герман

— Спасибо, госпожа Фрауэр, — сказала Диадра искренне, глядя в теплые глаза чародейки. — В самом деле, спасибо Вам за все.

Следующим вечером Эстер переместила их к уже знакомому шаткому мостику, за которым в скалах возвышался огромный стремившийся ввысь замок. Рагорн принял их все в том же сером зале и уже без эффектных преображений сразу переместил в беседку, венчавшую крышу одной из башен.

— О чем Вы хотели поговорить, Диадра?

— Вот об этом, — она с готовностью протянула ему изящную цепочку, на которой, обвитые красиво изогнутыми спиралями белого золота, переливались три сапфировые капли. Эстер была права, маг и впрямь оказался превосходным мастером, причем не только в магии, но и в искусстве.

Рагорн внимательно посмотрел на цепочку и поднял глаза на девушку.

— Что это?

— Это Слезы Тени. Вы что-нибудь слышали о них?

Рагорн чуть улыбнулся.

— Да, хоть и немногое. Кажется, это камни, в которые превратились слезы какой-то влюбленной девушки; насколько я помню, они не обладают какой-либо определенной силой. Они просто несут в себе немного энергии Тени, хотя кто-то утверждает, будто Слезы могут помогать общаться с призраками. Впрочем, что это значит, я не знаю. Я никогда не испытывал особых проблем в разговоре с духами.

Диадра кивнула.

— Понимаю. И все же, Рагорн, Вы могли бы посмотреть на них? Я имею в виду, по-настоящему. В истинном обличье.

Рагорн чуть насторожился.

— Почему в истинном?

— Кто-то говорил мне, что вы можете чувствовать Тень лишь в истинном обличье, — сказала Диадра, впрочем, умалчивая о том, что знает и причины. Очевидно, Рагорн был не слишком рад знать, что кто-то ведает об их секретах.

Рагорн медленно кивнул.

— Что ж, Вы правы. Вероятно, мне стоит сделать это, коль уж Вам попался в руки столь невиданный артефакт.

Он с легкостью превратился в туманное облачко и взорвался тысячей золотых искр, и Диадра, держа камни на раскрытой ладони, обернулась и шагнула к краю беседки, оглядывая неописуемо красивый пейзаж. Солнце еще не село, но уже клонилось к горизонту, заставляя удлиняться тени. Диадра помнила, что с другой стороны башни далеко за горами виднелись терявшиеся в голубой дымке равнины; здесь же причудливые скалы начинались где-то глубоко под стенами замка и тянулись расщелинами до самого горизонта. Голые, безжизненные, неприступные… и где-то там, далеко, на одной из них они стояли тогда с Берзадиларом…

— Госпожа Фрауэр! — вдруг воскликнула Диадра. — Смотрите! Вон там, далеко — Вы видите?

— Драконы, — улыбнулась Эстер.

— О да, — Диадра восхищенно вглядывалась в их грациозные тела, сверкавшие на горизонте. Потом вдруг обернулась и посмотрела на чародейку. — Вы не удивлены? Вы видели их раньше?

— Когда-то давно, — кивнула Эстер с улыбкой. — Здесь же, только немного ближе.

Диадра удивленно сощурилась.

— Госпожа Фрауэр, а Вы знаете, что в нескольких наших учебниках написано, что их больше не существует?

— Знаю, — усмехнулась Эстер. — Прости, Диадра, но у меня никак не доходят руки заставить кого-нибудь переписать это. Однако, я полагаю, ты и сама неплохо исправляешь эту оплошность.

— С недавних пор, — сказала Диадра, вновь глядя в небо. — С тех пор, как Берзадилар показал мне их…

— Берзадилар!.. — голос Рагорна заставил их обернуться. — Ох, так вот чья это энергия! Я чувствовал, что она мне знакома… Слезы просто наполнены ею, весьма и весьма сильным отголоском ауры могущественного олла, — Рагорн чуть сощурился. — Но только откуда они у Вас?

— Берзадилар оставил мне их, уходя в глубины Тени.

Рагорн удивленно поднял брови.

— Он ушел в глубины?.. Тогда? В Храме?..

— Чуть позже, — Диадра неопределенно повела плечом и с надеждой взглянула на Рагорна. — Скажите, может ли этот… отголосок его ауры в случае необходимости вернуть его обратно?

Рагорн уверенно качнул головой.

— Нет, Диадра. Совершенно точно. Из глубин Тени уже нет возврата. Невозможно ни призвать душу в виде призрака, ни совершить обмен. Уход в глубины равнозначен последней смерти, если только Вы понимаете, что это значит. Душа исчезает, и энергия, составляющая ее сущность, рассеивается, навсегда отдавая себя Ауре.

Диадра безучастно кивала, неотрывно глядя куда-то в розовеющее небо на горизонте.

— А зачем Вам понадобилось возвращать его, Ди? — спросил Рагорн. — Аура успокоилась с уничтожением Печати, и я могу заверить Вас, что с этой историей навсегда покончено.

«О да, — с тоской подумала Диадра. — Вероятно, Вы правы, Рагорн… с ней навсегда покончено…»

Душа рассеивается, отдает себя Ауре…

Диадра сглотнула подступившие слезы. Неужели он в самом деле ушел навсегда? Нет, не ушел — убил себя, чтобы сделать ее свободной и счастливой?.. О Боги, глупец, как же он мог подумать… как же она могла позволить ему…

Теплая рука Эстер легла на ее плечо.

— Ты узнала все, что хотела, Диадра? — мягко спросила чародейка.

— Вероятно, — Диадра кивнула и взглянула на Рагорна. — Простите меня, Рагорн, я не хотела быть невежливой.

— Вы очень расстроены, — Рагорн внимательно смотрел на нее. — Я могу чем-то помочь Вам, Ди?

Она улыбнулась ему.

— Едва ли. Но благодарю Вас за предложение. Теперь же, полагаю, мы более не вправе задерживать Вас. Позвольте лишь выразить Вам мою признательность за эту беседу.

Рагорн кивнул, все еще внимательно глядя на девушку, и, пожелав им удачи, привычным взмахом руки переместил их в Школу Чародейства.

Одинокий вечер вновь настиг ее, но теперь к ее неутихающей скорби добавилось отчаянное, болезненное осознание непоправимости. Тогда, проснувшись утром и увидев на постели завораживающие камни, Диадра все еще не верила, что потеряла Берзадилара навсегда. Эти Слезы должны были вернуть его. Они должны были, не могло быть иначе…

Но слова Рагорна сломили ее.

«Душа рассеивается, отдает себя Ауре…» Диадра воочию представляла, как медленно, печально отдаляются друг от друга и гаснут навсегда ошеломительно красивые сине-черные искры. Слезы вновь неудержимо текли по ее щекам.

Она отпустила его… она позволила ему уйти навеки…

И Диадра рыдала, кусая губы, сжимаясь на полу от безудержной, сокрушавшей ее боли.

Его не будет — никогда больше, как бы она ни любила его, как бы ни сожалела и ни желала вернуть все назад, исправить непоправимое… его душа рассеялась по Ауре мира, крошечные искры погасли среди тысяч других, словно капли дождя, безвозвратно растворившиеся в океане, и ей уже никогда не собрать их дрожащими пальцами, не сложить вместе, не вернуть его — призрачного, неощутимого, но такого живого… делавшего живой ее…