Его дерзкая девочка - Алекс Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Слушай меня внимательно. Мартынцева нашли, но еще не поймали. Крутится у вашего дома. Ведем его. Рома должен был вас предупредить вчера, чтобы лишний раз не выходили за пределы квартиры, теперь прошу я. Прямо сейчас сидеть и не высовываться на улицу. Ни под каким предлогом, Тимур! Даже дверь никому не открывать, а лучше вообще к ней не подходить. Все понятно? — отчеканил батя.
Я впал в легкий шок. Котелок с утра пораньше явно плохо варил, но как в бешеном водовороте в голове закрутились десятки вопросов, главными из которых были: какого черта? Как? И откуда, в конце концов, отец все это знает?
— Мартынцев? — попытался я прояснить хоть что-то, — что ты…
— Не время трещать по телефону, Тим! — перебил отец раздраженно. — Поговорим после, если будет такая необходимость. А сейчас ты меня понял?
— Понял. Все понял, — обернулся, чтобы посмотреть на спящую Злату. — Мы еще сп… — да запнулся. Кровать была пуста. Золотаревой нет.
Меня от макушки до пят прострелило, будто мощнейшим разрядом тока. Я быстро подскочил, путаясь в ворохе покрывал и огляделся в единственной комнате в квартире. Прислушался.
— Твою мать! — гаркнул, еще не разъединив звонок с отцом, помчался проверять ванную и туалет.
Нет. Нигде ее нет. Сердце бешено заколотило по ребрам от страха. Телефон ее тут же лежал на тумбе. Звонить без толку. Млять!
— Тимур? — непонимающе переспрашивает отец. — Что там у тебя происходит?
— Злата…
— Что Злата? — в его голосе послышались рычащие нотки.
— Пропала. Да не может быть! — рыкнул я, а состояние такое, что уже впору волосы на голове начать рвать. Как бешеный зверь засуетился, расхаживая по квартире, пытаясь сообразить, где принцесса может быть в восемь, сука, утра!
— Куда она могла пойти? — выругавшись трехэтажным матом и отдав какие-то распоряжения на заднем плане, отец тут же вернулся к разговору. — Куда она могла пойти? Давай, Тим, времени нет. Соображай!
— Да ума не приложу, куда. С вечера ничего такого не планировала, — мечусь по квартире, то сначала натягивая джинсы, то в поисках футболки.
— Магазин? — предположил отец.
Я метнулся к холодильнику, и тут встало все на свои места. Скорее всего.
— Возможно, — согласился. — Твою мать, Злата!
— Не высовывайся сам, жди, мы все решим.
— Как ты себе это представляешь?!
— Обыкновенно, Тимур. Все, еще не хватало за тобой бегать, — сказал отец, — жди в квартире, с места не дергайся! — бросил торопливо, и тут же в трубке послышались короткие отрывистые гудки.
— Пап, — пытаюсь сказать, но понимаю, что некому.
Да твою мать! Ага, конечно. Расселся и буду ждать… не дождетесь!
Схватив первую попавшуюся кофту и ключи, выскакиваю из квартиры. Сунулся к лестничной площадке, но тут же передумал. Отмотать хрен знает сколько этажей вниз времени нет, а потом еще пытаться привести дыхалку в порядок. Вызываю лифт, который тут же открывает двери, и нажимаю на кнопку первого этажа.
Каждая секунда, пока эта сильная коробка ползла вниз, казалась маленькой вечностью. Меня изнутри аж подбрасывало от нетерпения, а еще волнами накатывала паника. Где она? Как давно ушла? Куда ушла? Вопросов выше крыши — ответов нет. Одно только успокаивает отцовское — мы его ведем. Но и то слабо.
Господи, Злата. Поймаю — выпорю!
Стоит только дверям лифта открыться, я тут же срываюсь на бег. Лечу к выходу, а оказавшись на улице, взглядом ощупываю пустой двор. Пытаюсь понять, куда она могла пойти и где ее искать. Вполне логично, что в продуктовый. И вероятней всего, тот, который тут совсем недалеко. Рванул за угол дома, уверенный на все сто, что двигаюсь в правильном направлении, и вылетел в соседний двор как раз в тот момент, когда где-то резко засвистели автомобильные тормоза.
Удар сердца, и послышался крик.
Душераздирающий крик.
Я не мог не узнать ее голос.
Закрутился, как уж на сковородке, чтобы понять, откуда я слышу Златкин визг, и когда увидел, сердце ухнуло в пятки, а руки сжались в кулаки.
— Злата! — рванул к девушке, к которой подлетели тройка мужиков в черном, во главе которых, очевидно, тот самый Мартынцев. Которого я в лицо, разумеется, не видел, но сложно было не угадать. Его бандитская рожа выдавала моментально.
— Тим!!! — Золотарева брыкалась, не давая поймать себя за руки и уволочь в тачку, а я прибавил скорости, моля всех, кого только можно, думая только о том, чтобы успеть.
— Злата!
Мне оставалось каких-то пару десятков метров до Золотаревой, когда во двор на огромной скорости въехали еще пара машин с фургоном, двери которого открылись, и начались настоящие маски-шоу. Суета, возня, паника.
Злата вырвалась и отскочила в сторону, я видел, как ее мелко потряхивало от пережитого страха. Мартынцев, судя по всему, успел заскочить обратно в тачку, а его мордовороты попытались отбиться от налетевших ребят в форме. Вот только силы явно были не равны, и их тут же скрутили, повалив мордой в землю как раз в тот момент, как черный внедорожник с Олегом за рулем дал по газам.
— Держите его! — завопил один из парней по форме, а я напрочь выкинул из головы эту мразь, больше чем уверен, что далеко ему уехать не дадут. И наконец оставив всю эту заваруху, кидаюсь к бледной как смерть принцессе, которую уже к себе крепко прижимает Золотарев старший, успокаивая.
— Златка, — выдыхаю с облегчением, понимая, что все обошлось. Сердце в груди долбится на разрыв, кровь пульсирует в висках, а еще, кажется, у самого трясутся руки от страха за свою девочку.
Девушка вырывается из объятий своего отца и кидается мне в руки. Плачет. Ее плечи сотрясаются, пальчики цепляются за мою кофту, а я только и могу, что крепко прижать ее к себе и, успокаивая, поглаживать по голове. У самого внутри буря, настоящий бешеный коктейль из злости и ярости. Урод! Просто урод, Мартынцев! Чтоб его… гниду такую. Собственную, сука, дочь напугать до полусмерти!
— Тим… я… — всхлипывает Златка у меня на груди, — испугалась… так… — шмыгает носом моя девочка.
— Знаю, принцесса. Но уже все. Все закончилось, — покрепче перехватываю за плечи, целуя в макушку.
Мы встречаемся взглядами с Золотаревым. Киваем друг другу, понимая без слов. Он подходит к ребятам, очевидно, из службы безопасности Громова — друга отца, — что-то с ними обсуждая. Сам отец Златки в состоянии молчаливой ярости, это видно и невооруженным глазом. Удивительно, как он удержался, чтобы самолично за давним недругом не погнаться и не придушить того на месте.
Я оглядываюсь, замечаю здесь же и самого Громова, он, как
