Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) - Олег Верещагин

— Хорошо, что ты тоже здесь, Свен ярл, — сказал он по-английски, а потом повернулся ко мне и отвесил церемонный поклон. — Твои люди рассказали мне о тебе, князь Олег. Я прошу разрешения поговорить с тобой, со Свеном ярлом и с вашими людьми. Мой князь Борислав просит о помощи. Я и не ждал такой удачи!

Мы сидели на тренировочной площадке широким полукругом — вперемешку «мои люди» и три десятка людей Свена Раудссона. Все внимательно слушали Яна, устроившегося на камне — лицом сразу ко всем.

Чешскую крепость негры осаждали несколько раз, всегда — безуспешно. Но в этот раз им удалось каким-то образом перекрыть реку, которая, протекая через пещеры, снабжала водой не только обитателей-людей, но и одомашненный скот, который был у чехов. Осада продолжалась уже шесть дней, запасов воды оставалось максимум на три дня. Князь Борислав посылал гонцов в нескольких направлениях, хотя ближайшие соседи — австрийцы — жили аж в четырёх днях пути в одной конец.

Месяц назад Ян — он в чешском племени был кем-то вроде начальника штаба — во время охотничьей экспедиции издалека видел нашу пещеру и людей возле неё. Тогда он очень спешил. Но теперь вспомнил об этих людях и предложил Бориславу позвать их на помощь, вызвавшись пробраться к ним сам.

Недалеко от своих мест он столкнулся с Андреем.

— Много ли негров? — спросил Свен, когда Ян заканчивал рассказ.

— Не меньше четырёхсот, — ответил чех.

— Ну что ж, — буркнул Свен, поднимаясь. — Мы пойдём на драккар. Вдоль берега, а потом — напрямую, полсуток сэкономим и завтра к вечеру доберёмся.

Прикусив губу, я посмотрел на своих — обвёл их взглядом поочерёдно. Они выглядели растерянными. Им предлагали открытым текстом идти драться с четырьмя сотнями чёрных за совершенно незнакомых парней и девчонок — вот так сюрприз! Я их понимал. Но…

Но Лёшка Званцев пришёл к нам на помощь, не раздумывая. Да, у него были к Марюсу личные счёты.

Но разве у нас к неграм — нет?

В общем — надо было вставать. И решать.

И я встал.

— Я никому не приказываю, — сказал я. — Я просто хочу спросить Свена — есть ли у него на драккаре место для меня? Остальные — пусть решают сами. Каждый — за себя.

Помиритесь, кто ссорился,Позабудьте про мелочи,Рюкзаки бросьте в сторону —Нам они не нужны.Доскажите про главное,Кто сказать не успел ещё.Нам дорогой оставленоПолчаса тишины.

От грозы тёмно-синие,Злыми ливнями полные,Над утихшими травамиПоднялись облака.Кровеносными жиламиНабухают в них молнии.Но гроза не придвинуласьК нам вплотную пока…

Дали дымом завешены —Их багровый пожар настиг,Но раскаты и выстрелыЗдесь ещё не слышны.До грозы, до нашествия,До атаки, до яростиНам дорогой оставленоПять минут тишины.

До атаки, до ярости,До пронзительной ясности,И, быть может, до выстрела,До удара в висок —Пять минут на прощание,Пять минут на отчаянье,Пять минут на решение,Пять секунд — на бросок.

Раскатилось и грохнулоНад лесами горящими,Только это, товарищи,Не стрельба и не гром —Над высокими травамиВстали в рост барабанщики.Это значит — не всё ещё.Это значит — пройдём.

Со стороны девчонок ответом на моё решение оставить их в лагере был водопад грубой, неконструктивной критики, направленной на мои личные физические и моральные недостатки, потрясание оружием и воинственный писк. Мне почему-то всё это было страшно… смешно, и вспоминался мышонок из мультфильма «Бибигон» — как он, собираясь идти воевать со злым индюком, крикнул: «Долой Бриндюляка!» — и от собственной храбрости упал. Так или иначе, но я не поддался на их прессинг, и они как-то сразу притихли — помогали нам собираться и испуганно-жалобно на нас посматривали. А мальчишки… что ж, мальчишки восприняли моё решение как нечто само собой разумеющееся.

— Продуктов много не берите, — сказал Свен, — накормим из своих. И назад доставим.

— А как же осенние ветры? — поинтересовался Саня, проверявший своё оружие. Свен усмехнулся одной стороной лица:

— Догребём…

И больше ничего не объяснял.

…Я заткнул за пояс свою перчатку, рывком затянул завязку горловины новенького «сидора» и, забросив его за плечо, повернулся к выходу.

Передо мной стояла Танюшка. Скрестив на груди руки.

— Тань, не возьму, — отрезал я. У неё на щеках появился тёмный румянец. Девчонка потянулась ко мне движением атакующей гадюки и прошипела прямо в лицо:

— Ненавижу тебя!!!

И, крутнувшись так, что волосы взлетели вихрем, Танюшка пулей вылетела из пещеры.

— Поговорили, — вздохнул я. И со злым лязгом вогнал в ножны палаш.

Драккар шёл вдоль берегов в вечерней осенней полутьме. Было промозгло, холодно и сыро, но хоть ветер пока что дул в парус. Факела на носу и корме освещали палубу, на которой — на широких лавках и между ними — спали мальчишки. Около кормового правила Лаури о чём-то беседовал с саней, возле их ног сидел неугомонный Щусь.

Свен, Ян и я сидели на носу вокруг расстеленной между нами вычерченной на тонкой коже карты, кутаясь в плащи.

— У нас сорок пять человек, — Свен посматривал на нас. я вслушивался, не без удивления отмечая, что понимаю английский всё лучше. — Сколько человек в горной крепости, Ян?

— Пятьдесят два с девчонками, — ответил тот, — но драться будут все.

— Значит, всего девяносто семь человек, — заключил Свен. — Примерно по пять негров на каждого из наших. Не так уж страшно — бывало и хуже.

— Даже поменьше, чем по пять, — подтвердил Ян. — Они немало потеряли в стычках. Думаю, если ударить решительно — то можно прорваться к нашим.

— Не имеет смысла, — возразил я. — Если только мы не хотим просто увеличить число голодных ртов в вашей крепости.

— Да, — согласился Свен, — мы должны думать о том, чтобы уничтожить или, по крайней мере, отбросить врага… — он рассматривал карту. — А что — та река, которая давала вам воду — её русло высохло?

— Да, — кивнул Ян. — Мы вынуждены были обрушить свод взрывом. Чтобы не прошли негры.

— Жаль… Они перекрыли дорогу? — Ян снова кивнул. — А как ты выбрался?