Двери во Тьме - Андрей Круз

— Денег не напасешься.

— А мы… а мы дом снимем, например.

— Ты печку топить умеешь? И до ветру ночью во двор бегать? — обернулась Настя, расчесывая большим черепаховым гребнем чуть спутавшиеся под шапкой волосы.

— Насчет печки — обижаешь, начальник, а насчет сортиров — тут септики делают и ставят. Найдем с дом с септиком.

— А аэродром во дворе устроим?

— А мы с Тенго договоримся, сделаем новый, — сказал я для того, чтобы что-то все же сказать.

Настя мою мотивацию поняла, поэтому просто хмыкнула иронически и ничего не ответила. Ежу понятно, что перебраться не получится. Только если все бросить и заняться чем-то другим. Или просто разделить "Углегорскавиа", как я называл настин аэродром, пополам. Два самолета оставить и два забрать. Вместе с половиной мастерской. Доведется в Сальцево перебираться на жительство — так и сделаем, мы это уже обсуждали, но вот по-другому — никак.

На ужин спустились в гостиничный ресторан, где сразу и наткнулись на Тенго, стоявшего в дверях и что-то объяснявшего молодому парню в полушубке и с автоматом на груди, часто кивавшему. Парня я помнил, он при Тенгизе был кем-то вроде порученца и шофера, встречались уже в ту памятную ночь, когда в Захолмье переворот совершался. Увидев нас, Тенго парня отпустил.

— О, гамарджоба! — сказал он, раскинув руки, с сильным грузинским акцентом, хотя на самом деле никакого акцента у него не было и вообще он в Ярославле вырос. — Какими судьбами?

— Да просто так, решили с вечера приехать, — объяснил я. — Неохота завтра вставать рано и все такое.

— А, это правильно, это правильно, — сказал он, подхватывая Настю под локоток и увлекая в зал. — Тогда за наш стол прошу, а иначе уже никак. Да и вообще поговорить хотел, вроде как дело есть, — акцент из речи уже испарился, словно его и не было никогда.

Стол, как и подобает столу для самых почетных посетителей, стоял в самом дальнем углу — небольшой четырехместный, на котором стояли сейчас два прибора и за которым сидела одна женщина — невысокая, совсем молодая, лет двадцати, круглолицая, но при этом худенькая блондинка.

— Это Катя, знакомьтесь, — представил ее Тенго, заодно отодвигая перед нами стулья. — Присаживайтесь.

По его знаку уже прибежала официантка и стояла рядом с блокнотом наготове. Сразу видно было, кто здесь хозяин. Хотя… подозреваю, что Тенго как раз и стал настоящим хозяином "Золотой Рощи", и, скорее всего, не только гостиницы.

Мы, как нас и просили, присели, после чего Тенго уже представил нас своей спутнице, предсказуемо оказавшейся его новой секретаршей.

— Так ты теперь и при офисе? — уточнил я с некоей долей ехидства в голосе.

— Положено, — ответил он как отрезал. — Большому человеку большой офис.

— И секретарша большая, — неожиданно добавила Катя.

Мы с сомнением посмотрели на нее, потому как под определение "большая" девушка никак не попадала.

— Я не соответствую образу, — пояснила она.

— Подозреваю, что офис напротив рынка теперь твой? — опять обернулся я к Тенго.

— Угадал, налью тебе за догадливость, — взял он со стола бутылку с брусничной настойкой. — Заходи в гости. И, к слову, — он на секунду замолчал, наливая, затем продолжил: — там свободные комнаты есть, хотел вам предложить.

— Зачем?

— Аэродром сюда перетаскивайте. Все спокойней. Отобрать труднее, — начал он загибать пальцы, перечисляя. — Я еще подвложусь в инфраструктуру. Ну, с Шалвой, естественно. И наколку мне дали на место, где вроде и самолеты могут быть, и запчастей до черта. Можно целую авиакомпанию открыть будет.

— У меня все заявки на работу с Крупы идут, — возразила Настя. — И почта вся оттуда. Постоянно мотаться приходится.

— Отсюда не так далеко, — развел руками Тенго. — Час всего. С утра почта и сюда едет, машиной, так что доставлять будете разве что на часок позже. И это… я понимаю, что вам там жить нельзя, а вы? У вас выбор или в Сальцево бежать с тем, что схватить успеете, или ко мне сюда, но здесь вы на своей земле будете, всегда есть кому помочь и борзеть никто не станет. Мы даже базу разведбата сейчас делим и здесь расширяем.

— У нас четыре самолета и два с половиной пилота сейчас, — Настя покосилась на меня. — И справляемся со всей работой. Если кто-то в это еще вложится, то с чего деньги отбиваться будут? Ты же сам видишь, что больших миллионов аэродром не приносит.

— На разведбат постоянно работать начнете, я уже с командованием согласовал, — Тенго чуть подался вперед, выложив локти на стол. — Ежедневное патрулирование вдоль дорог и вокруг городов. Сейчас не так актуально, а по весне, как бандиты засидятся, станет очень важным. По ходу начнете еще пилотов готовить, уже наших, для батальона. Связь с городами подальше по той же реке установили, а почему никто не летает? Есть куда расширяться.

Вообще мне предложение Тенго нравилось. Почему — и так понятно, спокойней тут будет. Если у нас "уйти" не выйдет, то самое оно, то, что и требуется. Это с моей колокольни. Насте оно нравится меньше, но готов поклясться, что больше из-за присущей женщинам страсти к оседлости, просто трудно ей вот так взять, да и все поменять. Реально никаких серьезных трудностей переезд не составит, за пару дней можно переместиться.

— Настя, ты что скажешь? — как раз спросил Тенго у нее.

— Тенгиз, я не знаю, — ответила она растерянно. — Вот так, чтобы с бухты-барахты…

— Настя, с этих самых бухтов и барахтов вы гэбэшников застрелили, — подался к ней Тенго. — Не сойдет это с рук так просто. Пусть вас не убьют, может даже и не рискнут сейчас связываться с тем же Милославским, так самолеты сожгут, квартиру подпалят, мало ли что? Здесь куда безопасней. Жилье есть, после того же Червонца и приближенных много хороших домиков осталось. Да увидишь завтра, там куда лучше, чем в вашей конуре.

— А ты у нас был? — с притворным возмущением вскинулась Настя.

— Ты сама рассказывала.

— Ну рассказывала, и что?

— Здесь лучше будет. Я честно говорю, — засмеялся Тенго.

— Мы обсудим сегодня, — пообещал я ему. — И на шашлыках что-то ответим уже. Завтра, то есть. А по ходу у меня к тебе пара вопросов есть.

— Задавай, — кивнул он и заодно поднял рюмку, предлагая чокнуться.

— Мне на денек машина нужна, надо сгонять в одно место и со своим "кюбелем" не засветиться. Такое, на чем меня раньше не видели, и желательно с закрытой кабиной.

— Это я понял, что с закрытой…

Рюмки мелодично блымкнули, столкнувшись, я залпом выпил настойку, ощутив, как по телу разбежалась волна тепла.

— Есть машины, возьмешь, — продолжил, выпив, Тенго. — Тебе когда надо?

— Не знаю. Если в понедельник погода как сейчас будет, то, соответственно, в понедельник, — я показал на окно, за которым мела уже вполне серьезная метель.

— Без проблем. А что еще за проблема?

Я покосился на Катю, с интересом прислушивавшуюся к беседе, и сказал:

— Позже расскажу, приватно.

— Не вопрос.

Матвей Червонцев успел всерьез отстроиться в Захолмье. "Богатый район", состоящий из полутора десятков новых бревенчатых домов вполне современного вида, раскинулся небольшим таким анклавчиком на самой окраине городка, с дальней от КПП стороны. За этими домами был только проволочный забор, за забором поле, ну и лес вдалеке. Дом самого Червонца определялся и идентифицировался сразу — самый большой, на самом большом участке. Поселился в нем, понятное дело, Тенго, и как раз здесь же ожидал нас на шашлыки.

— Ну ты барин…, - сказал я с удивлением сразу, как только мы с Настей в ворота зашли.

— Э, не я барин, я только наследник, — поправил меня Тенго. — Матвей для себя строил, чтобы здесь, наверное, честно провести остаток жизни… сколько там ему осталось, два века? Три?

— Да, насчет этого сложно сказать, — покачал я головой. — А он сейчас что, сидит?

— Сидит, что с ним еще делать? — даже удивился вопросу Тенго. — Показаний на него много, тут и заказные убийства, и чего хочешь, и даже сотрудничество с бандитами вроде как вылезает… так что Мотя все…

— Ой, — вспомнился мне старый еврейский анекдот. — Ладно, тогда показывай как устроился.

Двор был просторным, с пол гектара, наверное. Немного деревьев, стоящих одной кучкой, задравших в серое небо покрытые инеем ветви, расчищенные дорожки между валов сугробов, гараж почему-то отдельно от дома, машины на три, наверное. Пара каких-то сарайчиков. В дальнем углу двора большая беседка. Архитектура самого дома почему-то сразу вызывала ассоциации со Скандинавией.

У высокого крыльца дымил, разгораясь, огромный мангал, сваренный из толстенного железного листа. Пока он был под завязку забит дровами и до шашлыка, по моим прикидкам, было еще долго. Мы поднялись на веранду, широкую и огороженную перилами, огляделись. А что, очень даже хорошо здесь, почти что не хуже чем у меня дома. Я имею ввиду настоящий дом, тот, что в Москве остался.