Infernal - Алексей Вилков

– Да, тесновато, а куда расширяться? Со времён императора Тэнно и принца Сётоку мы не расширялись. Вот если бы ещё парочку островов, – намекал жадный японец про курильскую гряду, но я вовремя остановился.

Разговор переходил на политическую тематику, и я не шёл на обострение конфликта. Пришлось быстро прекратить прения про дальние дали и национальные особенности.

– Качественная музыка, – уверял я. – Не терпится познакомиться с группой лично.

– Славно! Знакомство близится, – обещал Мисима. – Два года я возился с ребятами. Столько денег вложил. Столько сил! Мы не раз побывали на вершине национального чарта – сразу два наших хита взлетели на пьедестал почёта и оставались там сравнительно долго. Первый хит – три недели, а второй почти месяц. Нас знают в каждой квартире. Спроси любого подростка, и он ответит: «Scull of sun – мои идолы». И именно я приложил к этому руку как никто другой. Повторюсь – нам тесно на островах, тут мы вдоволь срубили бабла и хотим попытать счастья на Западе. В России большой рынок – отличная идея объединить усилия. Мы пробовали в Китае, но там потерпели провал. Там царит жестокая конкуренция – мы не пускаем китайских артистов, они не пускают наших. Сначала не верил в это, думал, что своя группа прокатит?! Нисколечко. Политическая воля и цензура задушили мой проект. С Китаем мы провалили, а на серьезные рынки Европы и Америки мы пока не готовы. Нам есть, к чему стремиться, а Россия – это тоже наша мечта.

– Дело за малым, подпишем договор, и добро пожаловать, – говорил я, уверяясь, что группа этого балабола полная фигня. – Новым проектам у нас сложно, уйдёт время на раскрутку и пиар. А в Китае только Витасу повезло, если вы о нём слышали. У него есть жабры, и он умеет гипнотически действовать на зал своим уникальным голосом. Кстати, вы в курсе, что ваше видео уже ротируется на двух музыкальных каналах нашей страны?

– В курсе! Я оплатил половину эфирного времени, а вторую половину – господин Фридман. Не слышал, чтоб она попала в хитпарады, а Витаса я слышал – это неформат.

– Всё постепенно, – обещал я, предполагая, что этому видео не суждено даже затесаться на последнее место.

Откровенно дурацкий клип получился: четверо молокососов стоят на вершине горы и выплясывают там отбойный рок-н-ролл.

На второй нарезке много облезлых японских сучек, измазанных в грязи. Они купаются в глубокой луже, борясь друг с другом как на ринге в боях без правил, но вместо арены – куча дерьма. Мальчики поют, надрывая глотки, а девочки тискаются внизу, утопая в жиже – жёсткое видео, по-рокерски так, а потом мальчики и девочки меняются местами – типа как перевёртыш. Девочки устремляются вверх и бренькают на гитарах и барабане, но уже чистенькие в стильных кожаных куртках, а мальчики вваливаются в грязь и начинают гасить друг друга, а потом все перемешиваются, и видео подходит к финалу.

Какой здесь сюжет и какая мораль – судить зрителю. Но лично мне показалось, что суть клипа в том, что всё может поменяться в жизни. Сегодня ты у руля и оторвался высоко вверх, а завтра в полном дерьме и снова начинаешь бороться за место под солнцем. Клип примерно об этом, да и песня, судя по тексту, не отличается от сюжета видео, так и называясь «Успех и провал» – в моём вольном гоблинском переводе. Но после двух просмотров интерес к клипу пропадал, многим хотелось переключить кнопку, а в целом забавно. Для молодой команды терпимо.

Сами уродцы из великолепной токийской четвёрки были смешные: косые, страшненькие, совсем как забитые и затюканные рэперы из бедных чёрных кварталов. Им бы ещё читать речитатив или убойный гангста-рэп, но чуваки считали себя рокерами, а рэперов презирали и вели с ними информационную войну. Ну а клип так себе – под пиво потянет, но до хит-парада далеко. Требовался новый шлягер – не менее забойный, но снятый более солидным и дальновидным клипмейкером. Я даже готов был предложить японским коллегам пару наших имён. На языке даже крутился Бондарчук, но следом вспомнил, что он давно перешёл на полнометражные высокобюджетные картины. Так сказать, ударился в большое искусство и снимает блокбастеры, а клипы – это как бы так, в эпоху безденежья, как необязательный калым. Но точно он бы им снял клёвое видео с запоминающимся сюжетом, с потрясными тёлками или даже без тёлок, и тому подобное, который бы хотелось смотреть ещё (что без тёлок весьма сомнительно), и от которого сложно устать, и точно не мозолил глаза – вот такое видео требовалось от «черепов солнца», а не байда про скалы и грязь – это банально, не для зажравшейся российской публики.

Мисима уже не оборачивался. Шея давно затекла от частых поворотов на девяносто градусов. Дальше физиологические барьеры не позволяли.

– Как вам Токио?

– Отлично. Очень современно.

– После реформ Мэйдзи всё стало современным.

Но я понятия не имел, кто такой Мэйдзи, и чем он знаменит.

– А у вас кто в лидерах в музыкальном плане? – спросил Мисима, застав меня врасплох.

Я не готовился к подобным расспросам, не следил за сводками чартов, еле-еле выйдя из запоя, и отправился в рейс, допивая в самолёте огуречный рассол. Требовалось что-то брякнуть. И ничего не ответить Мисиме нельзя – знак полного невежества и непрофессионализма.

– У нас всё меняется каждый день, – начал я неопределённо, – сегодня один, завтра другие. Постоянства нет. Боюсь, имена вам ничего не скажут. Ну, кого вы сами назовёте?

Мисима не стал оригиналом.

– Так… – задумался он, – Тату, Билан…

– Угу, но они уже старые проекты. Ими никого особо не удивить, – вальяжно высказался я.

Так я и предполагал, что Мисима назовёт эти бренды. С первым всё понятно, а последний недавно вошёл в историю, привезя в Москву «Евровидение». По-настоящему крутых проектов Мисима не обозначил. Честно признаться, я их особенно и не знал. Фридман не прочитал мне урок о развитии современной поп-индустрии, а я последние годы занимался корпоративами с западными звёздами. Куда мне, небожителю, следить за развитием отсталой отечественной эстрады.

– У нас по тв редко крутят российские клипы.

– Разве?

– Ага.

– Мы можем изменить ситуацию.

– Постараемся! Уважаемый, господин Ластов, вы точно не разочаруетесь в моих парнях. Рокеры они что надо!

– Как вы это определили?

– Настоящего рокера видишь издалека. Поверьте, когда-то я тоже играл подобную музыку.

– Вот откуда ваши предпочтения.

– Да, все из детства.

– Что же передумали?

– Не настолько талантлив. Понял, что выгодней заняться другими, чем собой. Критика к себе есть, а мои парни гораздо талантливее меня. Последние романтики рок-н-ролла. Настоящие алмазы…

Студия Мисимы располагалась на юге Токио. Я легко затерялся и не соображал, куда катит его «Toyota». Мы остановились около трёхэтажного особняка среди частных владений. От центра далековато. Мы притормозили, и Мисима первый выпрыгнул из машины и учтиво помог мне выбраться. Нас никто не встречал. Ребятки тренировались в студии, оттачивая свои райские голоса. Машина двинула дальше, скрывшись за воротами гаража, а Мисима повёл меня внутрь особняка.

Не успев разглядеть гостиную, мы сразу спустились в подвал, где и располагалась просторная студия, а жилые убранства располагались наверху.

«Мой дом – всё, что я сумел заработать» – говорил Мисима, точно лукавил. Привычки и напущенная псевдоскромность всех продюсеров одинаковы.

Его банда записывала свеженький трек, находясь на репетиции. Мисима, не раздумывая, познакомил нас, отключив им звук.

– Эй, парни! Стоп! Принимайте – это господин Ластов, прилетел из Москвы, чтобы пригласить нас открыть нашу музыку на просторах России.

– Круто! – прозвучал один паренёк из четвёрки, долговязый, небритый и слегка побитый чувак весь в зелёных татуировках.

– Привет, парни! – я поднял вверх ладонь.

Мой жест понравился им, ведь и я поздоровался искренне. Ребятки меня забавляли.

О первом долговязом перце по имени Хако я обмолвился. Другие так же смотрелись весьма интересно. Второй – самый толстый, был, разумеется, барабанщиком. На что-то другое не годился изначально и однозначно, а петь ему никак нельзя. Он высиживал яйца с голым толстенным животом и тарабанил палочками. Звали его Чак. Почему так – он не распространялся. Третий рокер по кличке Акула считался солистом, а я вспомнил его по клипу – это он надрывал связки, крича с вершины горы, как подобает солисту. Самый симпатичный из всей братии, но сутулый и неуклюжий – не артист, господа, не артист. «Прирожденный рокер» – вспомнил я уверения Мисимы. Четвёртый обормот называл себя Юка, самый флегматичный и невзбудораженный тип из всей четвёрки: то ли обкуренный, то ли с рождения тормоз. На нём меньше татуировок и одет проще, без рок-н-рольного налёта и андерграунда сальности. Но волосы отрастил длинные, заплетённые в косу и окрашенные в сине-розовый цвет. Юка бас-гитарист, но по клипу я его не вычислил. Дело в том, что он недавно влился в коллектив – новичок, а прежний участник бойз-бенда, как сообщил Мисима, лечился в наркологической клинике. Его успели выгнать из группы за вечные прогулы и непрофессиональное поведение. Чего вы возьмёте с подлинного рокера? Где рокер – там пойло, наркотики и шлюхи. С наркотой тот чувак явно переборщил, ну и хрен с ним. Нашлась замена. Флегматик Юка не торопился повторять ошибки первого собрата, на что и рассчитывал продюсер.