Зимнее обострение - Сергей Платов

— Мне кажется, нам не стоит ждать мою дочку с мужем. Думаю, все наши дела мы сможем закончить и без них.

Услышав такое, Илюха невольно крякнул, но ничего вслух не сказал. Вместо слов он стянул с себя проклепанную со всех сторон косуху и с видимым сожалением бросил под ноги к верховному киевскому правителю. С некоторым запозданием туда же полетели еще две форменные куртки — одна украшенная «веселым Роджером», а вторая с изображением вечно чем-то недовольного быка, эмблемой заокеанского баскетбольного клуба.

— И как это, собственно, понимать? — озадаченно поинтересовался Берендей. — Вы мне, конечно, про стриптиз рассказывали, и я признаю, дело это стоящее. Однако в нынешнем моем положении подобное зрелище вряд ли доставит особую радость. И потом, вы мне не говорили, что этот самый стриптиз бывает не только женский, но и мужской.

— Бывает! — тут же повеселел Изя. — Я, помнится, перед самой революцией, в Одессе…

Смотрел старый черт мужской стриптиз или же участвовал в нем, узнать окружающим так и не удалось. Массивный, подкованный железом каблук Солнцевского опустился на его ногу, и тот замолк на полуслове.

— Слышь, Берендеич, хватит издеваться, и без того тошно. Мы с заданием не справились, так что принимай отставку, и мы пошли.

Несмотря на общее тело, хвост и лапы, три головы Моти имели разный характер и отличный друг от друга темперамент. Именно поэтому Горенышу в любой ситуации удавалось хладнокровно следить за происходящим. Хотя бы одна из голов обязательно держала себя в лапах и не позволяла эмоциям взять верх над разумом. Но на этот раз головы проявили редкостное единодушие и одновременно у всех отвисли нижние челюсти.

— Куда, если не секрет? — поинтересовался князь, не обращая внимания на телодвижения Змея.

— Дык не знаем еще, — пожал плечами старший богатырь. — Я с Мотей, наверное, на Дон подамся, Изя наверняка бизнесом займется, а Любава, скорее всего, к родителям вернется.

— Я скорее на большую дорогу вернусь, чем к родителям, — тут же вспыхнула Соловейка, — или с тобой к казакам двину.

— Можно подумать, на Дону не нужны реальные финансисты… — развел руками Изя. — Там такие шальные деньжищи вертятся, с моими талантами пахать и пахать.

— Впрочем, ежели надо сесть, мы сядем, — подытожил Солнцевский, — закон есть закон.

Какой Дон, какие финансисты? — заскрипел зубами Мотя. И тем более зачем садиться, ежели я и так сижу? И самое главное, с какого перепугу Илюха заговорил об отставке? Нет, конечно, хозяин по определению не может ошибаться, но в данном конкретном случае он, наверное, в своей джакузе хлебнул лишнего и сейчас не ведает что творит!

Тут левая голова заметила, что после слов Илюхи княгиня выразительно покрутила пальцем у виска. Причем совершенно очевидно было, что этот жест предназначался не только старшему богатырю, но и двум остальным его коллегам. После этого совсем не княжеского жеста Агриппина бросила на дружинников осуждающий взгляд и принялась что-то нашептывать на ухо своему монаршему супругу.

Мотя не мог знать, что именно говорила Берендею его жена, но после ее слов резкая складка на его лбу постепенно разгладилась, а на губах заиграла еле заметная сочувственная улыбка.

— Да ладно, чего там, нечто я не понимаю, сплошной стресс кругом, никакие нервы не выдержат. Ты, конечно, права, чего я вообще от них хочу? Илюха, даром что косая сажень в плечах, а сам по себе божий человек, монах, хоть и бывший. Изя, конечно, молодой да шустрый, но дворцовая жизнь и не таких обламывала. Любава вообще женщина, тут больше и не скажешь, — кивая головой в знак согласия, заговорил князь, обращаясь к жене.

Услышав подобные слова, Илюха, Изя и Любава открыли было втроем свои рты, чтобы выразить свое несогласие с услышанным, но Агриппина одарила эту троицу таким выразительным взглядом, что те так же синхронно отказались от задуманного.

— И по какой причине, скажите мне на милость, я должен принимать вашу отставку? — чуть усталым голосом задал вопрос Берендей.

Илюха хотел было ответить на поставленный вопрос, но, поскольку он оказался риторическим, передумал. А князь тут же продолжил:

— Не беда это, что покушений никаких не оказалось, а счастье великое! Чего грустить да печалиться, коли все живы и здоровы?

— Но ведь мы…

— Вы следствие по всем правилам провели и тем самым послужили мне самым наилучшим образом. Да поймите вы, главное — это результат, а в результате перед вами счастливый отец и не менее счастливый муж. Моя жена и будущий наследник в полной безопасности, с дочкой отношения стали даже лучше, чем перед всеми этими событиями.

Тут Берендей еле заметно покраснел и огладил черную бороду.

— Вчера, когда прощались, Сусанночка сказала, что даже представить не могла, что ее предки такое отчебучить смогут.

— И еще добавила, что это круто, — молвила Агриппина и уточнила: — Ведь на вашем молодежном сленге это означает «хорошо», да?

Вместо ответа Илюха на пару с Изей кивнули головами

— А я, наконец, доподлинно узнал, кто чего стоит в моем окружении, — продолжил князь. — На кого могу положиться в трудный момент, а кого надо гнать из Киева к чертям собачьим!

Мотя заметил тут, что при упоминании окружения князя Агриппина вместе со спецдружинниками едва заметно вздрогнули.

— Это ж какое подспорье, как в большой политике, так и в простой семейной жизни знать, кто есть кто! — продолжил князь киевский, не обращая внимания на странную реакцию супруги и подчиненных.

— Лучше и не скажешь, — кивая головой в знак согласия, повторил Солнцевский, — «знать, кто есть кто…».

— Вот видите! — обрадовался Берендей и тут же картинно нахмурился. — Конечно, были в вашей работе проколы, я не отрицаю, и за них спрошу с вашей компании по всей строгости. Думаю, перевод вашего подразделения на обычное, стандартное финансирование будет достаточным наказанием…

В очередной раз Мотя отметил, что дурная привычка Изи перебивать собеседника стала общей бедой «Дружины специального назначения». Вот и на этот раз заголосили все три богатыря — старший, средний и младший.

— Вот тебе и просвещенная монархия!

— Ну и зверства!

— Уж лучше на Дон!

Берендей понял, что хватил лишку и постарался поправиться как можно быстрее:

— На три месяца!

— Но…

— И не спорить!

Спецдружинники тут же замолчали, не собираясь испытывать терпение верховной власти. Конечно, эта самая власть совсем недавно дала обещание не применять высшую меру наказания по отношению к Илюхе и его компании, но ведь о простом тюремном заключении при этом разговора не было. Все-таки лучше три месяца посидеть на голом окладе, чем три года на казенных харчах.

— Может, теперь нам стоит уладить некоторые формальности? — Уже совершенно спокойным голосом поинтересовался Берендей, после того как бушующие эмоции окончательно стихли.

— Какие? — удивленно вскинул бровь Солнцевский.

— Как, какие? — удивился князь. — Моя отставка, отбытие в монастырь, воскрешение Агриппины и небольшая чистка в верховных эшелонах власти.

— Ах, вы в этом смысле! — радостно выдохнул Изя и торопливо смахнул со лба выступивший пот. — Так это мы запросто, а к вопросу о премиальных за блестяще выполненную работу по восстановлению вертикали власти вернемся чуть позже!

Князь криво ухмыльнулся, но на этот раз спорить со средним богатырем не стал.

Спустя минуту в тронном зале закипели нешуточные страсти, а спустя две обозначились некоторые противоречия в отношении к грядущим событиям. Кипучий Изя и примкнувший к нему Илюха хотели сделать из возвращения Берендея во власть и счастливого спасения Агриппины целое шоу, причем со всеми возможными спецэффектами. Княжеская чета, наоборот, настаивала на поэтапном и, по возможности, тихом развитии событий. Соловейка заняла нейтральную позицию. То есть действовать неторопливо, но с учетом практически всех предложений ее коллег.

С ходу никто сдавать свои позиции не собирался, и где-то в течение получаса оппоненты обменивались накопившимися эмоциями. Потом немного успокоились и начались обоюдные уступки, таким образом, процесс наконец-то вошел в рабочую колею.

В результате, совместными усилиями, общий план будущих действий был составлен и утвержден большинством голосов при одной воздержавшейся. Агриппина так и не могла смириться с тем, что ее чудесному спасению будет придан мистический оттенок, а наблюдать за сим действом будет не менее половины жителей стольного града. Это, конечно, была идея среднего богатыря, и он же, в свою очередь, брал на себя все заботы по цветовому и звуковому сопровождению грядущего чуда. Княгиня до последнего момента ощущала железную поддержку со стороны мужа, но Берендей сдал свои позиции, когда черт согласился не настаивать на его возвращении в Киев на закате, верхом на Моте, в развевающемся красном плаще и с лицом, раскрашенным светящейся краской.