Сирруш (СИ) - Марков Павел Сергеевич

«Неужели Девадат соврал? Но для чего?».

Амрит не знал ответов на эти вопросы, и они лишь подгоняли воина вперед — скорее вернуться в Мохенджо-Даро и поведать о случившемся Верховному жрецу Чудамани. Уж он-то поймет и решит, как поступить дальше.

Когда вороная лошадь вступила на ту часть дороги, что проходит через джунгли, Амрит почувствовал, как его сердце непроизвольно ускорило ритм. Если демона нет в долине Сарасвати, значит, он может скрываться где угодно. И эта плотная зеленая завеса из лиан и пальм по обе стороны тракта — идеальное место для засады. Воображение воина то и дело рисовало перед взором жуткое рогатое создание, прячущееся за очередным толстым стволом сала. Иногда ему даже чудилось, что он видит чьи-то глаза. Яркие красные глаза, сверкающие во тьме чащи, подобно далекому пламени. Амрит желал проскочить этот участок дороги, как можно скорее. Никаких иллюзий, касаемо своего имени, он не питал[1].

Ночь сгустилась над долиной Синдху, когда Амрит, к своему несказанному облегчению, выехал из полосы джунглей и увидел впереди высокие стены из обожженного кирпича.

— Хвала Богине-матери, — вырвался у него вздох облечения. — Я добрался. Я здесь. Я — жив!

Он подстегнул кобылу. Все равно скоро та сможет отдохнуть в казенной конюшне, вдоволь наевшись сена и испив прохладной воды.

Небо заволокло плотной пеленой облаков, сквозь которую не пробивался лунный свет. В окружающем мраке воин ощущал себя неуютно. Он то и дело озирался по сторонам, опасаясь увидеть зверя, притаившегося во тьме. Ветра не было, поэтому деревья стояли в полном безмолвии. Амриту хотелось поскорее оказаться по ту сторону городских стен. Там он сможет почувствовать облегчение.

Однако, стоило Амриту приблизиться к восточным воротам, тревога внутри него не только не утихла, она разрослась еще больше. Словно паутина, плетенная пауком, она медленно окутывала каждую клеточку сознания, вызывая нехорошее предчувствие. А сам он ощутил себя мухой, неосторожно попавшей в коварные сети. Воин постарался сдержать подступившую дурноту, когда тот увидел, что массивные створки ворот Мохенджо-Даро распахнуты настежь. Насколько он помнил, стражники всегда закрывали их на ночь. И уж тем более после того, как Верховный жрец своим указом запретил передвижение по дорогам.

На полном скаку проехав через арку, Амрит резко затормозил. Лошадь недовольно фыркнула. Ее ржание эхом разнеслось по ночному городу.

— Конюх, принимай! — крикнул Амрит, спрыгивая на землю.

Ответом ему была тишина.

Он развернулся в сторону стойла. Там никого не было. Возле коморки конюха не горели факелы. Стража у ворот тоже отсутствовала.

Амрит нахмурился:

— Да где всех носит, синха вас подери… — он осекся.

Его взгляд скользнул по земле возле ворот. Воин увидел большую запекшуюся лужу крови. От нее шел небольшой след в виде капель. Словно тот, кому принадлежала кровь, пытался отойти от ворот в сторону каморки конюха. Затаив дыхание, Амрит проследил за тем, куда ведет след. Тот обрывался, не доходя до здания пары локтей. Словно человек испарился в воздухе. Нервно сглотнув, воин непроизвольно поднял глаза вверх, к крыше коморки. Его сердце заколотилось, как после пробежки, когда он увидел свисающие вниз чьи-то ноги…

Тяжело и глубоко дыша, Амрит вскинул копье и напрягся. Внутри зрело желание немедленно броситься наутек, в сторону Цитадели. Ее силуэт мрачно виднелся во тьме ночи. Однако ему удалось совладать с приступом паники. На мгновение, прикрыв веки, воин заставил себя успокоиться. Частично ему это удалось. По крайней мере, паника уступила… ее место заняла сильная тревога.

«Он здесь? Демон здесь? В городе? О, боги, нам ведь тогда конец! Так, спокойно. Я ведь не знаю точно. Быть может, это просто голодный синха прорвался сквозь ворота. Да, стражники забыли закрыть створки, вот он и…».

Амрит издал нервный смешок. Он сам прекрасно понимал, насколько глупым и бессмысленным звучит сие предположение.

— Доберусь до Цитадели, — вслух прошептал он, — а там видно будет.

Звук собственного голоса благодатно подействовал на воина. Он сумел окончательно взять себя в руки. Амрит медленно начал продвигаться в сторону главной улицы. Город был покружен в полную тишину, что заставляло держаться настороже и вслушиваться в каждый возможный шорох. Амрит оказался так погружен в собственные мысли, что напрочь забыл о вороной кобыле, которую он оставил возле восточных ворот. Однако лошадь оказалась сообразительной и не растерялась. Когда воин вступил на основную улицу, та уже вовсю уплетала казенное сено из кормушки, довольно помахивая хвостом.

Амрит опасливо озирался по сторонам. Одинаковые дома, стоящие по обе стороны дороги, безмолвно таращились на него своими окнами из-под полуприкрытых ставней. Воин чувствовал себя неуютно. Факелы не горели. Людей и стражников не было видно. С округи не доносилось ни звука. Только хруст известняка под подошвами его сандалий нарушал стоявшую тишину. И в этом полном безмолвии он звучал подобно отдаленному раскату грома. Амрит вновь, чуть было, не сорвался на бег. Ему очень хотелось поскорее пересечь город и оказаться за стенами Цитадели. Узнать, что произошло и поделиться новостями из долины Сарасвати. Но чем глубже он уходил в Мохенджо-Даро, тем сильнее крепло внутри него чувство, что здесь произошло нечто страшное.

Он уже прошел вперед достаточно далеко, когда до его ушей донесся едва уловимый шорох. Амрит резко остановился и задержал дыхание. Воин напряг слух.

«Это вправду был шорох, или просто камешки хрустят у меня под ногами?».

Ответ на этот вопрос пришел довольно быстро. Спустя пару секунд шорох раздался снова. Он доносился откуда-то слева. Амрит медленно повернул голову на подозрительный звук. С той стороны улицы во мраке виднелся силуэт дома. В отличие от большинства других, он стоял не прямо у дороги, а немного в глубине. Впереди перед окнами раскинулся небольшой палисадник, в котором рос белый жасмин. Шорох раздавался именно оттуда. Воин отчетливо увидел, как ветки кустарника покачнулись. Руки воина инстинктивно вцепились в копье.

«Идти дальше… или проверить?».

Амрит застыл в нерешительности. Несколько секунд он обдумывал, как поступить и, в конце концов, решил не отвлекаться на посторонние звуки. Цитадель — вот его цель.

Он уже хотел двинуться дальше, как вдруг услышал тихий шепот. Кто-то звал его.

— Пс, эй. Иди сюда.

Амрит вздрогнул и обернулся. Голос доносился из палисадника. Воин нахмурился и направил бронзовый наконечник копья в ту сторону.

Цветки жасмина вновь дрогнули, и из-под них раздался испуганный шепот:

— Эй, ты чего, сдурел что-ли?! Опусти палку!

— Кто ты? — хрипло спросил Амрит.

— Каран я.

— Каран?

Кажется, воин знал это имя. Смуглый мальчишка. Раб госпожи Пратибхы, что живет недалеко от восточных ворот.

— Ну, да, — буркнул голос.

— Покажись, — шепнул воин, немного расслабляясь, но копье все-таки не опустил.

Послышался вздох и недовольное ворчание. Белые цветы расступились, и из-под них показалась курчавая голова мальчугана. Загорелый паренек встал во весь свой рост и облокотился острыми локтями о деревянный заборчик палисадника. Его глаза сверкнули в темноте.

Амрит облегченно вздохнул и опустил копье.

Каран же быстро махнул рукой и зашептал:

— Да не стой ты там столбом. Иди сюда! А то еще демон увидит!

Воин вздрогнул.

«Демон? Значит, он здесь? Богиня-мать…».

Амрит не стал заставлять упрашивать себя дважды. В мгновение ока он пересек улицу и остановился возле палисадника. Каран выглядел испуганным и растерянным, но на удивление держался молодцом.

— Ты видел демона?

Паренек закивал.

— Он в городе?

Каран снова закивал:

— Да, только давай в доме поговорим. Здесь много чего случилось.

— Много чего? — переспросил Амрит.

— Да-да, — нетерпеливо бросил Каран, оглядываясь, — давай, не медли, проходи в дом.