Tertium Organum: ключ к загадкам мира, изд. 2-е - Петр Демьянович Успенский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ищите… Царствия Божия и правды его…»
* * *
Наука, философия, религия, искусство — формы познания. Метод науки — опыт; метод философии — умозрение; метод религии и искусства — моральное или эстетическое эмоциональное внушение. Но и наука, и философия, и религия, и искусство — только тогда начинают действительно служить истинному познанию, когда в них начинает проявляться интуиция, т. е. ощущение и нахождение каких-то внутренних свойств вещей. В сущности можно сказать, и, может быть, это будет самое верное, что цель даже чисто интеллектуальных систем науки и философии заключается совсем не в том, чтобы дать людям известные знания, а в том, чтобы поднять человека на такую высоту мышления и чувствования, чтобы у него самого совершился переход к новым высшим формам познания, к которым гораздо ближе искусство и религия.
ГЛАВА XIX
Установив принцип возможного объединения в интуиции или при помощи интуиции форм нашего познания, мы должны посмотреть, не осуществляется ли где-нибудь это объединение; каким образом оно может произойти, и произойдёт ли оно в совершенно новой форме или одна из существующих [форм] включит в себя остальные.
Для этого мы должны вернуться к основным началам нашего познания и сравнить возможные шансы на развитие разных путей, то есть по возможности выяснить, какой путь и каким образом скорее всего приводит к интуиции.
Относительно эмоционального пути мы это до некоторой степени установили: рост эмоций, их очищение и освобождение от материальных элементов обладания и страха потерять должно вести к сверхличному познанию и к интуиции.
Но каким образом может прийти к интуиции интеллектуальный путь?
Мы знаем, что всё, что мы познаём интеллектуально, мы познаём или субъективно, или объективно. Субъективно — как часть себя, объективно — как часть не себя.
Мы должны рассмотреть, какое знание — субъективное или объективное — имеет большие шансы на развитие, и какое из них скорее может привести к интуиции.
Прежде всего: что такое интуиция?
Интуиция есть непосредственное познание, внутренним чувством, прямо сознанием. Я непосредственно ощущаю свою боль; интуиция может дать мне возможность ощутить как свою, боль другого человека. Таким образом, интуиция сама по себе есть расширение субъективного познания. Но, может быть, возможно интуитивное расширение объективного познания? Мы должны рассмотреть сущность объективного познания.
Наше объективное знание заключается в науке и в философии. Субъективный опыт наука всегда принимала как данное, не могущее быть изменённым, но «сомнительное» и нуждающееся в проверке и в подтверждении объективным методом. Наука изучала мир как объективное явление и как такое же объективное явление стремилась изучать Я с его свойствами.
С другой стороны, одновременно с этим шло изучение Я, так сказать, изнутри. Но этому изучению никогда не придавалось особенно большого значения. Пределы субъективного познания, то есть пределы Я, считались строго ограниченными, установленными и неизменными. Только для объективного знания признавалась возможность расширения.
Мы должны посмотреть, нет ли в этом ошибки; действительно ли возможно расширение объективного познания и действительно ли ограничено субъективное.
* * *
Развиваясь, наука, то есть объективное знание, везде наталкивалась на препятствия. Наука изучает феномены; как только она пытается перейти к изучению причин, она видит перед собой стену неизвестного и для неё непознаваемого. Вопрос заключается в том, что это непознаваемое — абсолютно непознаваемо или непознаваемо только для объективных методов нашей науки?
Пока [что] дело имеет такой вид: количество неизвестных фактов во всех областях научного знания быстро растёт, и неизвестное грозит поглотить известное или принимаемое за известное. Прогресс науки, особенно последнее время, можно определить, как очень быстрый рост областей незнания. Незнания, конечно, и прежде было не меньше, чем теперь. Но раньше оно не так ярко сознавалось — тогда наука не знала, чего она не знает. Теперь она всё больше и больше узнаёт это, всё больше и больше узнаёт свою условность. Ещё немного, и у каждой отдельной отрасли науки то, чего она не знает, станет больше того, что она знает.
В каждой области наука сама начинает отрицать свои основания. Ещё немного, и наука в целом спросит себя: где же я?
Позитивное мышление, которое ставило своей задачей выводить общие заключения из того, что знает каждая отдельная наука и все они вместе, почувствует себя обязанным вывести заключение из того, чего науки не знают. И тогда весь мир увидит перед собой колосса с глиняными ногами или, скорее, совсем без ног, с огромным туманным туловищем, висящим в воздухе.
Философия давно видит отсутствие ног у этого колосса, но большинство культурного человечества находится под гипнозом позитивизма, видящего что-то на месте этих ног. С этой иллюзией скоро придётся расстаться. Математика, лежащая в основе позитивных знаний, на которую всегда с гордостью указывает точное знание как на своего подданного и вассала, в сущности отрицает весь позитивизм и утверждает идеализм. Математика только по недоразумению попала в цикл позитивных наук, и именно математика явится скоро главным орудием против позитивизма.
Позитивизмом я называю здесь систему, утверждающую в противность Канту, что изучение явлений может приблизить нас к вещам в себе, то есть утверждающую, что, идя путём изучения явлений, мы можем прийти к пониманию причин.
Обычный позитивный взгляд отрицает существование скрытой стороны жизни, то есть он находит, что эта скрытая сторона понемногу открывается нам, и что прогресс науки заключается в постепенном раскрытии скрытого.
«Это ещё неизвестно, — говорит позитивист, когда ему указывают на что-нибудь "скрытое", — но это будет известно. Наука, идя тем же путём, каким шла до сих пор, откроет и это. Ведь пятьсот лет тому назад в Европе не знали о существовании Америки; пятьдесят лет тому назад не знали о существовании бактерий; пятнадцать лет тому назад
