Три года в Соединённых Штатах Америки - Александр Абердин

Как только тренировка закончилась, завтра гонщикам предстояло ехать в Москву на первую крупную гонку, где с ними будут сражаться пилоты, оседлавшие точно такие же супербайки, я надел тенниску, светло серые слаксы, ветровку и настоящие кроссовки, изготовленные по моим эскизам и предложенному технологическому процессу на местной обувной фабрике. Их выпускали уже почти два месяца и почти все они шли на экспорт, хотя я и дико возмущался. Однако, Георгий Иванович быстро указал мне на то, что обувной фабрике нужны новые станки, а лишней валюты у него на их покупку нет, так что пусть зарабатывают сами. Тем более, что на них есть спрос во многих странах Западной Европы. Ну, точно такой же спрос был там на интегралы, кожаные гоночные комбинезоны для мотогонщиков и мотобутсы. Даже больший и очень многие дилеры ждали, когда же завод «Метеор», наконец, выбросит на рынок супербайки и спортивные суперкары, которые уже показывали на трёх автосалонах и они произвели совершенно невероятный по своей значимости эффект. Европа просто офигела как от заявления нового министра советского автопрома, так и от того, что в Советском Союзе создана особая экономическая зона, как полигон для наработки опыта и подготовки экономических реформ.

Хотя мы выставили всего лишь концепт «Метеора», оснащённый V-образной, двухсотпятидесятисильной шестёркой, ссылка на то, что под него строится совершенно новый, особый, пятисотдвадцатисильный, восьмицилиндровый, четырёхлитровый, тридцатидвухклапанный оппозитный двигатель-плита с инжектором и мозгами, заставила европейские СМИ буквально взорваться. Как и последний итальянский шедевр – «Ламборгини-Каунтач» – мой «Метеор-Альфа» был родстером с задним расположением двигателя и двумя дверями, с салоном, изготовленным по формуле два плюс два. Концепт тоже был неплох. Он разгонялся до скорости в сто километров в час всего за шесть и три десятые секунды, развивал скорость в двести восемьдесят километров в час, но вовсе не в этом была его главная изюминка, а в том, что он был почти полностью изготовлен из совершенно нового материала – поликарбона, имевшего просто удивительную прочность и износостойкость. Ни о каком активно деформирующемся кузове тут не шло и речи, машина была пуленепробиваемой, хотя поликарбоновый корпус имел толщину всего три миллиметра.

Вот это действительно был скоростной русский танк, а потому он оснащался мощным спикетбампером и имел капсулу безопасности, установленную на пружинящих элементах, утапливаемый при лобовом ударе руль. За жизнь и здоровье водителя и пассажиров отвечали восемь воздушных подушек безопасности и надёжно прикреплённые к полу капсулы, элегантные, но очень прочные, автоматически регулируемые по фигуре, кресла с совершенно иной системой ремней безопасности. Они мягко, но прочно пристёгивали водителя и пассажиров к комфортабельному креслу, являющемуся одним целым с капсулой безопасности и я лично испытал их в конце апреля, разогнав машину до скорости в сто восемьдесят километров в час и насквозь пробив на ней кирпичную стенку полуметровой толщины. Сработали все воздушные подушки стразу и меня зажало ими так, что я даже толком и не видел, куда лечу по крутому склону холма, но чувствовал, что кувыркаюсь. Машина оказалась цела и невредима, если не считать поцарапанной краски, искорёженной планки стеклоочистителя и порванной резины, но я, как только отбился от подушек безопасности, смог выехать наверх и на дисках.

Поликарбон оказался воистину удивительным, сверхпрочным и очень лёгким конструкционным материалом, обладающим такими свойствами, которые чуть было не свели с ума всех моих друзей, имевших отношение к проекту «Метеор». Мы могли бы изготовить автомобиль полностью из этого материала, но всё же решили оставить в нём некоторое количество металла – преимущественно алюминия, латуни, листовой стали и стальных труб, но мне всё же кажется, что в дальнейшем нужно будет именно так и поступать. Поликарбон намного дешевле стали и к тому же с ним гораздо удобнее работать, а ещё он может иметь различные цвета от песочно-желтого до фиолетового. По своей прочности поликарбон раза в три превосходит самые лучшие сорта стали и он удивительно лёгок, так это по своей сути самый обычный углерод, но всё же не совсем обычный. Атомы в нём были уложены так, что образовывали не фуллереновые трубки, а фуллереновые шестигранные призмы размером в сорок микрон, прочно соединённые между собой, образуя материал, который мы назвали в конечном итоге поликарбоном, чтобы потребителю было всё понятно без дальнейших объяснений.

Вообще-то твёрдость отдельных видов поликарбона достигала твёрдости алмаза, но в отличие от него он не был хрупким и от него отскакивали пули любого калибра и даже снаряды авиационной пушки не причиняли ему особого вреда. Взять его можно было только бронебойным снарядом противотанковой пушки и ещё кумулятивной ракетой, выпущенной из «Фагота». Как только я выехал на дисках наверх, то заехал в лужу бензин, а Жорка, жадно затянувшись сигаретой, бросил её в горючую жидкость и я целых семнадцать секунд грелся, прежде чем пламя погасло. Вся краска сгорела и зрителям, присутствовавшим на испытаниях и самое главное съёмочной группе предстал сверкающий на солнце золотисто-алый, до этого он был зелёным, как огурец, новый спортивный суперкар-концепт «Метеор-Альфа-П». Буква «П» означала прототип.

Ничуть не меньшую, а даже намного большую прочность имели стёкла, зеркала и фары «Метеора», ведь они были изготовлены из лонсдейлита – совершенно прозрачного материала в полтора раза более прочного, чем алмаз, но это был всего лишь одно из агрегатных состояний поликарбона. Этот конструкционный материал нам, землянам, подарили тэурийцы, и не только он в один миг сделал мои планы ещё более грандиозными. Даром тэурийцев явилось также водородное топливо с небольшим количеством алкана, который сгорал полностью и превращался в углекислый газ. При этом расход топлива в литрах на километр пробега понизился впятеро, а мощность двигателя выросла на четверть с гаком. В общем земляне получили просто удивительный подарок и не дай Бог он попадёт в плохие руки. Произошло же это следующим образом. Вернувшись от Георгия Ивановича, я закрылся в своём кабинете, чтобы спокойно поработать. Тем более, что Ирочка с мамой поехали показывать деду Вене и Оле наш город, а отец ушел на работу пораньше. Пару часов я перепечатывал очередной текст, который скомпилировал на своём призрачном компьютере из различных источников, а затем отодвинул пишущую машинку в сторону и набрал строчку:

– Здравствуйте, друзья. Вы не откажетесь побеседовать со мной? Мне хочется просто пообщаться с вами. Если это, конечно, не оскорбит и не обидит вас. Ответ появился с некоторым запозданием:

– В твоей просьбе нет ничего оскорбительного, Борис… – И после ещё одной паузы я прочитал – Ты хочешь увидеть нас обоих на экране или предпочитаешь переписку?

– Конечно же я хочу увидеть вас! – Буквально вырвался из меня громкий возглас, после чего я напечатал – У меня ведь установлена на компьютере видеокамера, но я думаю, что вы пользуетесь совсем другой формой связи. Не думаю, что это какая-то форма электросвязи. Очень уж велики расстояния, а скорость света, как я полагаю, даже вы не смогли отменить.

Прошло минуты две и я увидел очаровательную, обнаженную, темноволосую, загорелую молодую женщину с короткой стрижкой, которую видел по грудь, она у неё была очень красивой, как и сама женщина, а позади неё улыбающегося мужчину лет тридцати на вид. Мужчина слегка кивнул и представился мне:

– Меня зовут Дейр, Борис, а это моя жена Вилиэн. Мы оба с планеты Тэурия, она находится хотя и в одной галактике с Землёй, но расположена очень далеко, на расстоянии в пять с половиной тысяч световых лет и ты прав, мы общаемся с тобой и вообще, наблюдаем за твоей планетой, не с помощью радиоволн. Интересно, что ты думаешь об этом? У тебя есть догадки? Усмехнувшись, я сказал:

– Есть одна, но мне она кажется слишком фантастической, хотя как знать, может быть для вас это не фантастика. Мне кажется, что вы применяете для этого телепатию или какие-то иные психокинетические способности.

Дейр и Вилиэн закивали и женщина сказала удивительно красивым, певучим голосом:

– Ты прав, Борис, как и в своей догадке относительно машины времени. Мы два года наблюдали за вашей планетой и потом остановили свой выбор на тебе только потому, что ты понравился нам, как человек, а ещё Дейру было гораздо легче установить контакт именно с тобой. Мы сами не телепаты, Борис, и поэтому твоих мыслей не читаем, но мы находимся внутри большой установки, а вот она действительно является психокинетическим генератором, излучающим пси-волны узким пучком. Вот как раз для них понятия скорость света не существует, ведь это своего рода концентрированная мысль, желание, эмоция. Именно поэтому мы можем заглядывать так далеко, но не можем сдвинуть в твоём мире с места даже пылинку. Всё, что мы можем, это считывать информацию с любого компьютера на Земле. Раньше мы работали не одни, а вместе с целой группой коллег, но в прошлое отправились вдвоём и всё время находимся на связи с тобой. У нас есть спутник, это сверхмощный компьютер со свободным интеллектом. Мы называем его Бойлом. Именно он снял с нашей помощью информацию со всех компьютеров в твоём будущем и теперь ты можешь ею пользоваться в любое время. Вилиэн умолкла и я сказал: