Череп на рукаве - Ник Перумов

Перестрелка здесь кончилась, не успев начаться.

Огромная привокзальная площадь была пуста. Ветер гоняет успевший скопиться мусор. Ни одной машины Виднеется невдалеке конечная станция монорельса, весёлой раскраски жёлто-синие вагончики застыли в ожидании пассажиров, которые так и не появились.

Наши шаги отгрохотали и затихли. Подразделения десанта без единого выстрела взяли космопорт. Переговорник ожил и вновь замолчал: первая фаза операции выполнена. Теперь ждём всей техники, и вперёд...

Конечно, весь десант Империи не смог бы оккупировать целую планету. Только Внутренние Планеты могли похвастаться миллиардным населением, на большинстве Внешних Колоний не насчитывалось и десяти миллионов человек. А уж у нас, в Дальних Секторах, и сто тысяч было редкостью. Новый Крым с его рассеянным по островам и архипелагам миллионом был исключением – благодаря райскому климату. Наша задача – ударить по узлу сопротивления. Навязать противнику бой. Найти его и уничтожить. По планете можно кружить вечно...

Мы ждали. Ребята совсем успокоились, даже Кряк. Гюнтер травил анекдоты, бородатые и, на мой вкус, совершенно дурацкие, но напряжение как-то отступало. До самого вечера мы пролежали на брюхах, до одури вглядываясь в серый асфальтопластик площади, – ничего. Командование не рисковало. Никто не собирался бросать части в неизвестность. Десант неторопливо, в противоречии со всеми своими уставами, выгружал тяжёлое оружие. Сапёры торопливо рыли траншеи и котлованы, лился бетон, по периметру космодрома возводилась оборонительная полоса. В небе становилось тесно беспилотным разведчикам. А мы валялись на расстеленных спальных мешках и в свободное время резались в «ножички» на деньги. Начальство старательно нас загружало, но даже оно понимало, что в боевой обстановке заставлять солдата вручную копать противотанковые рвы всё время не слишком разумно.

Три дня мы провели в томительном безделье. Как говорится, размахнулись, а бить некого. Теперь-то я понимал, что наша первая волна фактически вызывала удар на себя, мы были очень уязвимы – словно приглашение врагу атаковать. Однако он оказался то ли слишком глуп, то ли очень умён и нападать не стал. Ни в первые минуты после нашей высадки, ни в первые часы, ни даже в первые дни.

За первой волной начала прибывать вторая. Главные силы. Нас подпирали армейскими частями, сразу двумя полнокровными армейскими корпусами. Космопорт не затихал ни на мгновение, транспорты прибывали один за другим, и тягачи едва успевали оттягивать ещё не остывшие махины прочь с посадочных площадок.

Выгрузилась техника 3-го танкового корпуса, 6, 7 и 19-я танковые дивизии, 168-я пехотная. Промаршировали мимо нас части 42-го армейского корпуса, 39, 161 282-я дивизии. А мы всё сидели, охраняя взлётное поле словно для десанта не нашлось бы более важных дел!

Корпуса прошли и развернулись. Приготовились к бою, а его всё не было Можно только догадываться, как рвали на себе волосы интенданты и финансисты, прикидывая переброску на край света группировки почти в сто десять тысяч человек, тысячу танков, две сотни самолётов и геликоптеров и прочее, прочее, прочее..

Вся эта армада медленно растекалась окрест. Смысла я не видел. На Омеге, похоже, не осталось никакого населения. Что с ним случилось, куда они пропали – бог весть.

Прошла целая неделя. Мы отшлифовали, по моему мнению, до немыслимого блеска искусство рыть траншеи – хоть сейчас в инженерную академию, все углы – в пределах одного градуса, согласно самым строгим уставам. Командование, наконец, наигралось в солдатики, передвигая по карте флажки, что обозначали танковые и моторизованные полки и батальоны, и решило дать всем прикурить.

То ли что-то нашла разведка, то ли что-то увидели спутники – всё, само собой, держалось в твёрдом секрете. Но в одно поистине прекрасное утро нас построили и как в старые добрые времена, погрузили в чрево атмосферного транспортника.

Без малого двенадцать часов полёта. И, тоже как в старые добрые времена, прыжок с парашютом – в неизвестность.

Батальон десантировался со стандартно-непонятным заданием «провести разведку местности и действовать по обстановке». Местность, впрочем, оказалась красивой, низкие лесистые предгорья, где текла, собирая воды с горных вершин, достаточно редкая для Омеги большая река. Очень быстро она вырывалась из узости ущелий на степной простор и разливалась широко, плавно и величественно неся свои воды к недальнему морю.

Идеальное место для города. Почему его проглядели?

Как я уже сказал, леса на Омеге были редкостью. Как, впрочем, и горы. Здешние пущи являли собой исключение.

– Прям курорт, как в сетях показывают, – заметил Микки, после того как наше отделение вернулось в лагерь, отмотав верные три десятка километров по звериным тропам. – У меня сестрёнка всё смотрела, смотрела... не сериалы какие-то там, не... про то, как путешествуют, как новые места смотрят... Всё на море мечтала побывать. Деньги копила...

В отличие от других я знал, что случилось с сестрой Микки. Это было в его личном деле.

– И что, поехала? – жадно спросил Раздва-кряк. Тяга к прекрасному полу у него развилась прямо-таки патологическая. – И небось там...

– Заткнись, Селезень, – резко сказал я. – Смени тему. От твоей болтовни о бабах скулы уже сводит.

Микки благодарно взглянул на меня. Ему явно не хотелось говорить о том, как его шестнадцатилетнюю сестрёнку поймали, изнасиловали и убили «крысы» из конкурирующей банды. Полицейский патруль случайно наткнулся на них, часть перестрелял на месте, часть арестовал – их потом упекли на Сваарг пожизненно; но сестра Микки была уже мертва.

– Верно, курорт, – согласился Джонамани. – А леса пустые. Мёртвые какие-то. Командир, здесь же зверья должно быть видимо-невидимо!

«Верно, Джонамани. Осталось сделать только один, последний вывод: если мы сегодня весь день таскались по звериным тропам, то куда делись те, кто эти тропы проложил?»

– Ну ничего, завтра третий взвод в дозор идёт, – попытался утешить погрустневшего финна Назариан. – Их очередь ноги ломать. А мы – отлежимся...

Спустился вечер. Лагерь нашего батальона больше всего напоминал сейчас стоянку римского легиона времён расцвета старой республики: ров, вал, частокол, ровные ряды палаток... Рутина войны. Когда мы ещё можем позволить себе воевать по правилам, когда мы ещё далеки от того самого предела сил, в который, словно стрелы в толстый, гнущийся, но нервущийся войлок, воткнулись давным-давно минувшей зимой тысяча девятьсот сорок первого года танковые дивизии «стержневой нации» в белых подмосковных полях... Мы пока ещё сыты, хорошо одеты и отлично вооружены. Мы готовы ко всему, мы слились с ролью и даже перестали замечать, что маршируем и отбиваем шаг под древние-предревние марши Третьего Рейха...