Ранние рассветы - Мария Чурсина

— Это подождёт до конца отчёта, или весь мир рухнет в пропасть прямо сейчас?

— Вы смеётесь, — горько отметила Маша, ощущая, как её трясёт. Царапать кафедральную дверь — вот чего она совсем не хотела делать, а делала. И была почти что уверена, что от ногтей останутся следы. — А сущность ходит по нашему общежитию. Уже недели три, а может и больше. Кто её знает…

Миф прищурился поверх очков. Бежала по кругу секундная стрелка.

— Тебе плохо?

— Мне? — в замешательстве повторила Маша. — Мне — нет. И вроде бы никому от этого не плохо. Но это же странно, что по общежитию ходит человек, которого нет и не было. Это же неправильно.

— С чего ты взяла, что там ходит сущность?

Маша чуть слышно зашипела сквозь зубы.

— Альбина Солнцева.

— Да, я помню её. — Миф привычным жестом поправил очки, бросил тетрадь на стол. — Я ещё поставил её третьей, потому что вас вышло нечётное число. И что с ней?

Взгляд на часы — осталась последняя минута, а в аудитории Горгулья, наверное, нервно стучала карандашом по столу.

— На самом деле её нет.

Миф приблизился к Маше, почти отечески улыбнулся, щупая лоб.

— Успокойся, а. Давай позже поговорим? Откуда в вашем общежитии может взяться сущность, мне интересно!

И она видела, что ни капли ему не интересно.

…Как и следовало ожидать, Альбина не пришла на отчёт. Миф занял своё место за столом комиссии, а Маша опустилась за парту рядом с Сабриной. Та опять сделала суровое лицо.

— Ну и о чём вы с ним говорили? Горгулья чуть всем мозг не съела.

Ответить Маша не успела. За трибуной председателя прокашлялся Леонор Итанович, и потекла привычная вступительная речь, переполненная воспоминаниями. Маша видела, как стекленели глаза преподавателей. У Леонора Итановича даже самые прилежные курсанты вроде Сабрины уже к третьей лекции приобретали важный навык — спать с открытыми глазами. За её спиной стихли судорожные перелистывания отчётов. Но Маша не могла забыться.

Мысль о том, что же такое представляет собой Альбина, не шла из головы. Маша чувствовала, как в душной аудитории у неё мурашки бегут по спине, стоит только представить, как Альбина идёт по коридору общежития, обычная с виду девчонка в красном застиранном халате. Идёт и улыбается всем подряд. Девочка, которой нет на самом деле.

Что она может? Зачем пришла? Что сделает, если будет недовольна?

Когда её вызвали для отчёта, Маша кое-как собрала разбегающиеся мысли. Миф полоснул её быстрым взглядом и отвернулся, словно чтобы протереть очки.

«Хоть бы ты дыру протёр в них», — мысленно пожелала ему Маша, проговаривая навязший на зубах текст отчёта. Текст был отдельно, а она — как будто не здесь.

Горгулья внимательно посмотрела на неё, почти не кривя губы, и спросила что-то из учебника. Маша быстро нашлась, голос не задрожал от волнения. Остальные пожали плечами — вопросов нет. Что-то записал в ведомости Леонор Итанович.

Даже не пытаясь подсмотреть, что он там нацарапал напротив её фамилии, Маша сошла с трибуны и вернулась за парту. Ляля кольнула её в спину карандашом.

— Перестань ёрзать, у меня сейчас морская болезнь из-за тебя начнётся. — Ляля вообще не умела шептать, так что её голос услышал даже Рауль, сидящий в другом углу аудитории, и упал лицом в отчёт.

Минуты ползли медленно, как будто заснули от голоса заведующего кафедрой. Да так и не проснулись.

Когда их, наконец, выпустили в коридор — дожидаться оценок, — Маша испытала небольшое облегчение. Так, если бы долгая и нудная боль в конце концов начала притупляться. Миф следом за ней не вышел.

— Да что с тобой такое? — Сабрина потрясла её за локоть.

Маша обнаружила, что стоит, сложив руки на груди, и не отрываясь смотрит через витраж, на задний двор института. Через цветные стёкла старые пристройки казались сказочными дворцами. И вокруг неё собралась вся группа.

— Пойдёмте в столовую пирожки есть, — предложила Ляля, но без особой уверенности.

Её голос потонул в тишине, как камешек в омуте. Маша окинула всех невидящим взглядом.

— Альбина, — начала она и поняла, что не знает, как продолжить. — Она не человек. Она аномалия. Которая… — Маша сглотнула оправдания. — Почему-то появилась в нашем общежитии.

Тихо припомнила демонов Сабрина, замершая по левую руку от неё. Рауль открыл и закрыл рот. Снял фиолетовые — по последней моде — очки, которые смешно смотрелись в сочетании с формой, опять нацепил их на нос.

— То есть ты уверена?

— Да. Я рассказала Мифу, и он обещал проверить. Хотя… — Маша привалилась спиной к прохладному стеклу. Рубашка на спине давно взмокла. — Он после той истории предпочитает обойти меня за километр.

Дверь аудитории грохнула об косяк. В коридор выбрался бледный Максим. Скомкав в руках бумажный платок, он постаял, покачиваясь с пяток на носки, потом ушёл обратно.

— Газ сам собой не включался? Двери не хлопали? В зеркалах ничего такого странного не отражалось? — по-деловому поинтересовалась Ляля, хлопая себя по форменной юбке, но в ней не было карманов, в которых хранились Лялины многочисленные блокноты.

— Вообще кто-нибудь в курсе, в какой комнате Альбина живёт? — медленно проговорил Ник, оборачиваясь почему-то на Мартимера.

Тот дёрнул плечом.

— Судя по всему, ни в какой. А как ты поняла, что она не человек?

Маша смотрела мимо. Туда, где начиналась полукруглая лестница на второй этаж. Ей казалось, что на дальних ступеньках, куда падала тень от колонны, воздух сгущается в подобие человеческого силуэта. Она тряхнула головой, и наваждение исчезло.

— Альбина вела себя странно, говорила такие вещи, которые на поверку оказывались жуткой ложью. А ещё она являлась, стоило мне только остаться в одиночестве. И она собиралась уйти.

Маша вздрогнула, как будто холодным лезвием ножа ей провели по шее.

Уйти.

Комендант общежития всем видом показывала, как недовольна, но перед удостоверением Мифа не устояла. Правда, Маше пришлось дожидаться в фойе, снова подпирая собой стену, а Миф перерывал документы за закрытой дверью. Он хотел одним движением показать Маше, что она неправа. Чтобы не тратить особенно много времени — найти Альбину в списках регистрации.

— А то не отстанешь же, я тебя знаю.

И сунуть ей бумажку, согласно которой Альбина Солнцева преспокойно жила тут на правах человека, а не аномалии. Однако не вышло.

Маша водила пальцем по стене, чертя руны на сыплющейся побелке, когда ещё раз хлопнула дверь. Миф выглядел раздосадованным даже больше, чем удивлённым.

— Демоны знают что, — буркнул он себе под нос и, не глядя на Машу, взбежал по лестнице.