Мост - Ася Михеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А у тебя обзора нету, что ли?
– Был, конечно, – усмехается предок, – сейчас… частично разбит, частично отключен. Ну ты все равно уже здесь, тебе трудно, что ли, рассказать?
– Из лоции Пятая Арка норд-ост-ост пришел вдогонку за нашим высокотехнологичный корабль. Здоровый такой, металлический. С самолетами.
– А, вот откуда оно прилетело, – кивает предок, – понял. Твой брат еще не умеет ставить на лоции фиксацию доступа?
Я молчу.
– Ну скажи ему, впредь пусть обдумает, как обозначить на карте, что свободный проход по лоции должен работать не для всех подряд, а только для мостовитян, – с досадой говорит предок и вдруг отворачивается, словно слушает кого-то, и морщится. – Я думаю, ему достаточно саму мысль подбросить, он сообразит как. Парень не дурак.
Он смотрит на меня и снова улыбается.
– Ты понимаешь, мне больно, когда она это делает. И физически больно. И жалко ее саму.
– А что ей сделается? – фыркаю я. – При желании она может постепенно тут вообще все доломать. Шторм ей показывает, куда наливать, от Моста отваливается кусок, новая лоция закрывается.
– А насколько у нее регенерировали руки? – спрашивает предок.
– Не знаю.
– Ну сколько осталось прозрачного? Кости внутри уже есть или по-прежнему только кровь? По уму за столько лет должно все восстановиться давным-давно, а они регенерируют слишком медленно. Слишком.
– Откуда мне знать? Я ее не разглядываю.
Предок молчит и больше не улыбается.
– Расскажи мне о ней вообще. Что ты о ней знаешь.
– Ничего.
Предок молчит, хмурится, разглядывая меня. Глухая темнота вокруг нас кажется огромным гулким пустым пространством, хотя я точно знаю, что могу коснуться обеих стен коридора, просто одновременно подняв руки.
– Начни с самого начала. Ну согласись, что человек, который медленно, но верно меня разрушает, мне крайне интересен и это естественно?
– Так ты и есть Мост?
– М-м. Не совсем. Я был человеком, но теперь я – и слепок человека, и интерфейс… инструмент Моста. Сам Мост не сможет с тобой общаться, у него нет рта, он не знает языка. Он подбирает из записей кого-то, кто сможет разговаривать с живым человеком наиболее понятно для обоих. Но я – его часть. И мне тоже больно.
Хех. В полку людей, у которых есть вопросы к Локи, прибыло. Ну, людей ли? Впрочем, какая разница, пусть встает в очередь.
Вздыхаю.
– Откуда отец ее притащил, никто не знает. Колум как-то обмолвился при мне, что дед ему сказал, что отец ее не привел, а собрал из отдельных частей других людей. Она не человек.
– Почему?
– Ну потому, что на Мосту проливали кровь множества людей и ничего похожего не случалось, – сердито говорю я. – Она вроде бы была добра с Братьями… Ты знаешь Братьев?
– Твоих младших дядек? – серьезно спрашивает предок. – Знаю, конечно.
– В общем, они ее любят. И слушаются. Эрик говорит, когда меня еще не было и когда я только родилась, она была нормальная мама, только он тоже три года писался потом, после того как нас украли у короля.
– Ты сама что-нибудь помнишь?
Меня передергивает.
– Нет. Мне иногда снится… что-то, но это просто сны. Нас растила Алкеста, ну и Братья нянчились, конечно. – Я чувствую, как воспоминание позволяет немного разжать зубы, и перестаю дрожать. Лмм, Лмм, я найду тебя, найду, ты жив.
– Сейчас твоя мама где живет? С кем дружит? Есть ли у нее мужчина?
– Дружит она с принцессой, про мужчину ничего не знаю, то есть понятно, что к ней и моряки ходят, и всякие приезжие, но я понятия не имею, спит она с кем-нибудь или нет. Живет в лоцманском доме. Я там редко бываю.
– Как получилось, что она стала командовать всеми?..
– А. Когда маги ушли, их мертвые остались лежать… С гранд-мага сняли гемму, которая пропала вместе с королем. Брать ее наследник отказался и отдал Локи, для Эрика. Она надевать ее на него тоже не стала, сказала, сам решит, когда вырастет. Ну и все знали, что гемма у нее. Когда наследника убили, Шторм от его геммы тоже отказалась, и ее отослали на Второй Юг, в Магдалинику, его семье. Я так думаю, на память, они там хорошо живут и назад не хотят. Вроде бы.
– Это я тоже все знаю.
– Ну и вот. Братья и так ее слушались, а люди приезжают, спрашивают, что делать, где встать, где воду накачать – вода-то пресная была сначала всего в двух колодцах, это потом Шторм что-то починила, – ну а Братья каждый раз говорят: «Мы у Локи спросим», – да еще гемма королевская так и лежит у нее, ну и вот. Колум ей сказал – работай. Я слышала. Вот она и… работает.
– А кроме работы?
– Да не знаю я!
Предок качает головой.
– Ну я понял, что хотел.
– А ты знаешь, кто убил Брана Навигена? – спрашиваю я с надеждой. Он замирает.
Изумление или нерешительность не отражаются у него на лице, как это бывает у живых людей. Он просто превращается в неподвижную картинку, даже отдельные искорки, летавшие вокруг его головы, останавливаются. Любопытно.
Он моргает и криво улыбается.
– Если совсем честно, его убил я, – говорит предок.
От воплей с кухни Эля подпрыгнула на кровати. Орала Анечка. Уже вылетев из комнаты, с огромным облегчением Эля поняла, что Аня вопит не в ужасе, а в гневе, но скорости не сбавила. Из ванной что-то невнятное орал Иван.
Аня и Сирожиддин обернулись на Элю, влетевшую в кухню.
– Блядь, – сказала Аня совершенно обычным голосом, – извини, батыр-апа. Разбудила? А ты молчи! – рявкнула она. – Молчи пока!
– Что здесь происходит?
– Он мне сказал, что Ванька на мне не женился из-за того, что я шалава работающая, и что это все доказывает!
Эля набрала в грудь воздуха, но в спину ее пихнуло чем-то мокрым. Она посторонилась, в кухню ввалился завернутый в полотенце Ваня, с бороды и бровей которого капала вода.
– Что-что ты сказал?.. – в самом нижнем регистре прорычал он.
Сирожиддин вскочил, едва не опрокинув стол, и что-то забормотал.
– Да нет, Вань, – деловито уточнила Аня, – убивать его не надо, я его щас сама убью. Иди мойся.
Иван подошел к Ане, громко чмокнул ее в щеку, величественно повел мокрой рукой в сторону Сирожиддина.
– Кишки по сумкам раскладывать меня позовешь, сама тяжести не таскай! – повернулся и ушел обратно в душ.
– Вдвоем разложим, чего там, али я топор держать не умею, – вслед ему сказала Эля и перевела взгляд на Сирожиддина.
– Ну а чо? – развел тот руками. – Ты вон вообще без мужика живешь, понятно, что тебе обидно это слышать.
Аня и Эля переглянулись.
Сирожиддин вдруг испугался.
– Эй, ну я не хотел обидеть-то. Я правду же сказал.
– По обществознанию трояк. С натяжкой, – поясняющим тоном выдала Аня. – И по истории он же.
– Туфта ваще обществознание потому что, – буркнул Сирожиддин.
– Обществознание, – мягко сказала Аня, – это как изучение оболочек. Ты в какой оболочке работаешь – в которой тебя чаще молодцом называют или