На крыльях любви - Джилл Шелвис

Бо открыл дверь, и Мел решила, что вытащила его из постели, судя по заспанным глазам и взлохмаченной шевелюре. Кроме шортов, на нем больше ничего не было.

– Хм… привет, я не слишком поздно?

– Смотря для чего. Так для чего, по-твоему?

Пока Бо ждал ее ответа – мысли его слегка путались. Только что он ворочался в постели без сна, мечтал об этой женщине, и вот она стоит перед ним, женщина, у которой огромное доброе сердце и улыбка, способная превратить его в воск и заставить завязаться в тысячу узлов.

Похоже, его мечты волшебным образом материализовались. Только в его фантазиях на Мел не было ни джинсов, ни открытого топа – вообще ничего, кроме обольстительной улыбки, игравшей на губах, когда она опускалась перед ним на колени…

Вместо того что ожидал, Бо ощутил шлепок бумагой по обнаженной груди, какой-то бумагой – как выяснилось, договором аренды. Она хоть и пыталась на него не смотреть, но против собственной воли смотрела – на грудь, да так, что он возблагодарил небеса за то, что родился мужчиной.

Прекрасно, что его тело вызывает в ней вожделение, еще лучше, что к нему прилагается куда больше, нежели просто страсть. И Бо решил непременно обсудить это с Мел… в более подходящее время.

– Я подписала договор. Понимаю, что ты, наверное, мыслями уже в пути, поэтому пришло время попрощаться. Хотелось вот так, наедине, только ты и я.

– Мел…

– Нет. – Шагнув через порог, она обвила руками его шею. – Не хочу ни о чем говорить, даже думать не хочу. Хорошо?

Не думать – это как раз то, о чем Бо мечтал: в последнее время уже столько думал, что сломал голову: об отце, о прошлом и о том, что теперь делать. Ведь он приехал сюда, чтобы все и всех уничтожить, а вместо этого живет себе припеваючи и даже наслаждается жизнью.

Бо скучал по Австралии, а уедет – будет скучать по Калифорнии, потому что успел полюбить океан и этот дикий, но прекрасный пейзаж, а еще женщину, которая сейчас льнула к нему, как пищевая пленка к куску сыра.

Запустив пальцы ему в волосы, Мел вынудила его нагнуть голову и коснулась его губ своими. Он тут же завладел ее ртом, их языки сплелись, и Бо понял, что обречен: спасательный самолет рухнул в пучину.

Швырнув договор через плечо, он привлек Мел к себе, пинком захлопнул дверь.

– В постель, немедленно! Я хочу взять тебя в своей постели, хочу лежать на тебе, хочу слышать, как ты будешь выкрикивать мое имя, когда…

– Да.

На полпути в спальню, не в силах справиться с собой, Бо прижал ее к стене в коридоре и стал жадно целовать: в губы, в шею – везде, куда мог дотянуться. Она опьяняла, и Бо едва сдерживался в неистовом желании выпить ее всю, прямо сейчас.

– Господи, Бо!..

– Сейчас.

Он сорвал с нее топ, расстегнул «молнию» джинсов, отчаянно желая поскорее добраться до обнаженной кожи. В результате джинсы застряли на ноге, а топ – на его руке, но Мел только смеялась беззвучно, плотнее вжимаясь в него, не отпуская, точно от силы его объятий зависела ее жизнь. Его буквально потрясла глубина ее чувства, и он прижался лбом к ее лбу, просто вдыхая чудесный аромат, присущий только ей одной. Ему хотелось остановить время, задержать этот волшебный миг, впитать в себя эту женщину, раствориться в ней…

Плотнее сжав кольцо рук, Мел выгнулась дугой и обхватила ногами его талию, обдавая своим влажным теплом то место, где ему больше всего хотелось.

«Я тебя люблю», – так и рвалось из груди Бо, и властная сила этих слов так поразила его, что он мог лишь смотреть на Мел, на полузакрытые глаза, на блуждавшую на губах призывную улыбку. Ее бедра нетерпеливо дернулись ему навстречу, отвечая его страсти, и она пробормотала:

– Так где ты хочешь меня: здесь или в своей постели?

Да, здесь, и в постели, а еще в сердце и в душе – везде и всегда, всю оставшуюся жизнь. Не желая, чтобы эти слова ненароком сорвались с языка, Бо стиснул зубы, глядя на Мел. Не сейчас, иначе она может подумать, что это всего лишь дань страсти.

А это не так – все глубже, больше, сильнее и… больнее.

– Бо, прошу тебя… – прошептала Мел.

Конечно. Он исполнит ее просьбу, а потом еще… и всю ночь напролет. Кое-как они все же добрались до постели. Ее тело было в его власти, и, выгнув спину дугой, она закрыла глаза, когда он вошел в нее.

– Нет, Мел, не надо: посмотри на меня.

Ее ресницы затрепетали, будто она не решалась… Наконец их взгляды встретились, и Бо прошептал:

– Ты прекрасна, и я не могу на тебя насмотреться.

Мел смотрела на него, обнимая за шею и губы ее дрожали, когда пыталась улыбнуться. Бо не стал больше испытывать ее терпение и начал двигаться, и Мел, вскрикнув, крепче прижала его к себе, быстро подстроилась под его ритм и стала двигаться вместе с ним, навстречу ему, не закрывая глаз. Так и продолжалось это неистовство, глаза в глаза, и нечто очень важное и настоящее происходило сейчас между ними. Он снова подумал: «Я люблю тебя», – и это была последняя связная мысль на долгое время вперед.

Мел проснулась в постели Бо, под грудой одеял и с подушкой на голове. Похоже, ей было очень уютно спать рядом с ним – таким сильным, теплым и ласковым.

При мысли об этом она улыбнулась и, сбросив подушку и одеяла, повернула голову. На лицо упал косой луч утреннего солнца, но рядом никого не было, хотя постель со стороны Бо еще хранила его тепло.

Шумел душ, и Мел снова легла, с улыбкой глядя в потолок. Интересно, сколько уже времени он там? Если у него достаточно горячей воды, они могли бы продолжить вместе.

Как странно! Ей не хочется уходить. Разве когда-нибудь раньше такое бывало? Следом за этой явилась другая мысль: ведь она любит его, любит по-настоящему.

К черту! Мел резко вскочила и села на постели, и в тот же момент из ванной донесся крик – женский крик, – а за ним выстрел.

Глава 28

Выстрел сопровождался треском и глухим звуком падения. Затем прогремел второй выстрел – и снова раздался второй крик.

С остановившимся сердцем Мел вскочила с постели и забыв, что на ней только футболка Бо, бросилась в ванную и, распахнув дверь, в ужасе застыла.

Дверь душевой была открыта, и вода текла по полу. Там стоял Бо, сжимая в руке пистолет. Повсюду валялись осколки разбитого стекла, вдребезги была разбита лампа на потолке. А на полу сидела… мокрая и, кажется, пребывавшая в бешенстве Салли.

Годы ее не пощадили. Нет, она все еще была красива: с длинными волосами и бездонными синими глазами, загорелой кожей и соблазнительной стройной фигурой, по которой могли бы сохнуть тысячи мужчин, – но вид у нее был какой-то… потрепанный, а взгляд холодный, жесткий.

Она выглядела вульгарно и жалко.

– Вот дерьмо! – выругалась она при виде Мел. – Ты-то что здесь забыла?