Сломя голову - Джули Дэм

Мама схватила меня за плечо и начала трясти, как флакончик с лаком для ногтей, пока мое лицо вновь не обрело нормальный цвет вместо молочной белизны магнезии.

— Ради всего святого, объясни, что здесь происходит? — спросила она.

— Гм, футы! Это Ник, — пожала я беспомощно плечами. — Я знаю лишь то, что мы стоим на стреме тут, на складе, в надежде найти нашего без вести пропавшего дизайнера и что мой сценарий из «Ангелов Чарли» неожиданно превратился в «Это твоя жизнь…»[76] — Я старалась дышать, как можно глубже. — Ладно, в общем, я сообщила ему, где мы находимся. Но я не ожидала, что он придет!

Мама посмотрела на меня подозрительно, я ответила ей глуповато-застенчивым взглядом и спросила как можно тише:

— Я хорошо выгляжу?

— Ты выглядишь превосходно, — ответила она, неодобрительно качая головой.

Я выглянула из-за Колонны и посмотрела на Ника и мистера и мисс Неизвестных, которые на сей раз открыто держали камеры в руках. Пока Ник рыскал по складу, эта парочка горячо спорила.

— О чем он думает? — спросила я саму себя.

— Дорогая, Жак должен появиться с минуты на минуту, — сказала мама. — Иначе нам придется пойти за ним.

В ее глазах плескался страх, а голос выдавал сильное волнение. Много лет назад мой папа сообщил мне, что, когда мама была беременна мною, она постоянно смотрела фильмы о Джеймсе Бонде. Представляю себе.

— Дай подумать, — сказала я. И бросила еще один взгляд из-за колонны. Ник теперь находился всего лишь в пятидесяти метрах от меня, а две тени следили за ним с противоположных сторон помещения. Я предположила, что они нуждались в различных ракурсах для создания эффекта реальности.

— Алекс! Я здесь! — позвал Ник.

Черт! О чем я только думала, когда нажимала «Отправить»? Я потерла виски. Нужно соображать быстрее… Жаль, что я не захватила с собой компакт-пудру, тогда я могла бы проверить свой макияж… Держись. Приоритеты! Как насчет того, чтобы попытаться заставить его замолчать, чтобы злодеи — где бы они ни были — не узнали, что нас тут набежала целая толпа? Ш-ш-ш…

Я набрала в легкие воздуха, сжала губы, чтобы размазать по ним то, что еще осталось от моей помады, и вытянула шею.

— Сюда! — крикнула я, глядя ему в глаза, прижала указательный палец к губам и, отчаянно гримасничая, прошипела — Ш-ш!

А что же сделал Ник? Он улыбнулся одной из своих знаменитых ослепительных улыбок и затрусил ко мне. В исполнении кого-либо другого бег трусцой выглядел бы неуклюже, но он был, как всегда, великолепен.

Я закрыла глаза. Ник был полной противоположностью медузы Горгоны: все, на что падал его взгляд, тут же размягчалось. А вот этого-то я как раз сейчас и не могла допустить.

— Алекс! — сказал он, продолжая смотреть мне в глаза. — Алекс, я получил твое сообщение. Объясни, Бога ради, почему ты находишься под стражей?

— Что? Под стражей? — повторила я.

Он взял меня за руку и наконец моргнул. А когда его взгляд прояснился, он заметил, что мы не одни.

— О, еще раз здравствуйте, — сказал он, улыбаясь маме. — Это все как-то немного необычно, вы не находите?

— Мама, это Ник. Ник, это моя мама, — сказала я, переминаясь с ноги на ногу и внимательно изучая носы своих туфель. Наконец я отважилась поднять голову и посмотреть, как проходит официальное знакомство.

Мама молча оценивала Ника — полагаю, она считала это своим долгом в отсутствии папы. Он напряженно улыбался ей.

— Под стражей? — повторила я озадаченно. — Стра-а-ажа… О, черт! Я имела в виду стоять на страже. Это текстовое сообщение не совсем полное.

Я попыталась изобразить самоуверенную улыбку или, по крайней мере, не выглядеть так же нелепо, как прозвучали мои слова.

— О! — произнес он. — Ладно, хорошо… итак, вы на страже? — Он начал озираться вокруг, оглядывая склад.

— Гм, да, это длинная история. В общем, мой друг Жак ищет своего бойфренда, который находится где-то тут, потому что его похитили… и… и мы надеемся, что здесь больше никого нет… типа плохих парней или кого-нибудь еще… — Замолчав и подняв на него глаза, я поразилась, увидев выражение на его лице.

— Понятно… — сказал Ник. Что-то — беспокойство или смущение — заставляло его держаться рядом со мной и неотрывно смотреть мне в глаза несмотря на то, что сейчас я сильно смахивала на семиклассницу надомного обучения с чересчур буйным воображением.

— Угу… — Взволнованная его пристальным взглядом, я опустила глаза и притворилась, что осматриваю помещение. И тут я увидела камеры. — Проклятие! — сказала я тихо, вспомнив, что они находятся тут же, прямо за спиной Ника, и все снимают на камеру. А ведь, пожалуй, к ним действительно можно привыкнуть. Вот почему люди так глупо выглядят на телевидении… И эта мысль моментально вернула меня к действительности, которая была одновременно и очень реальной, и сюрреалистичной.

— Нельзя, чтобы эти камеры все снимали, — сказала я твердо. — И вообще, что они здесь делают?!

— Что? — Ник, казалось, был захвачен врасплох. Он обернулся, посмотрел вокруг и, наконец, обнаружил своих верных спутников. — О! Это они. — Он покачал головой. — А я о них совсем забыл. — («Я была права!» — подумала я торжествующе.) Он грустно посмотрел на меня. — Ты же знаешь, это не моя идея, просто они следуют за мной повсюду, и я ничего не могу с этим поделать. Контракт и все такое…

И когда я, не отрываясь, или почти не отрываясь, смотрела в его ласковые глаза, я поняла, что это был момент истины. Забудьте о моем намерении держать его в подвешенном состоянии. Пришла пора стать менее строгой и научиться жить с его реальностью (ТВ) и со временем превратиться в очень-очень счастливую, хотя порой и всем недовольную девушку. Разве не узнала я этим вечером, насколько полезным оказалось реалити-шоу, например, для Шони?

— Действительно, твой контракт, — сказала я, с трудом сдерживая желание поцеловать его прямо здесь и сейчас, на глазах у моей мамы, перед камерами и вообще. Устоять на самом деле было трудно.

— Алекс, — услышала я голос мамы. И поняла, что момент истины придется отложить.

Я быстро обернулась и сначала увидела Жака, его тяжелые броги цокали по цементному полу. Он практически тащил на себе худого, бледного человека с коротко остриженными черными волосами, которого даже большинство начинающих экстрасенсов телемаркета под руководством мисс Клео[77] определили бы как «чувствительную, творческую натуру».

По всей видимости, это и был Луис-Хайнц.

А те два здоровяка, быстро входившие в двойные двери в противоположном конце склада? Это наверняка за неимением лучших слов — плохие парни.