Вармондский университет. Маг с Земли - Арина Палвина

непоколебимы, как и сердца людей, стоявших перед Магом, истории о величии, силе и коварстве которого внушались им с детства.

– Ты решила поручить мое убийство другим людям?

– Саша, пожалуйста.

– Нет, я не сдамся без боя. И поверь, его лучше не начинать. Ты прекрасно знаешь, что я могу одним взмахом руки убить всех их. Как думаешь, почему я этого еще не сделал?

– Потому что ты жалкий трус, – вдруг вмешался в разговор Тим, не сумевший сдержать гнева, когда увидел слезы на лице Эллы.

Красивое правильное лицо Саши искривилось в страшной улыбке. Заметив это, Элла тут же закрыла собой Тимура.

– Только через мой труп! – вскричала она.

Улыбка с лица Саши тут же испарилась.

– Мужчины так легко заводятся, им так просто причинять боль окружающим своими грубыми словами. Мне так нравится это. Вот в чем их сила, я наконец-то понимаю это, – произнес он. – Лучше не стоит со мной пререкаться, тем более, когда не можешь сам себя защитить.

– Саша, что с тобой? Как ты стал таким? – спросил Руслан, несмотря на предостережения Мерьем, вышедший вперед.

– Тебе не понять. У тебя есть все, тебя все любят. А меня никто не любит и никогда не любил, – говорил Саша, и вдруг снова резко засмеялся. – Всю мою жизнь родители скрывали от меня не только то, что убили моих настоящих родителей, чтобы с помощью меня получить власть над волшебными мирами, но и мой пол. Впервые за долгое время я чувствую себя так, как нужно. Мне хорошо. Руслан, ты всегда был на моей стороне, неужели сейчас ты и правда идешь против меня?

– Нет, ты мой друг, ты мне очень дорог. Я хочу помочь тебе. Ты совершаешь ошибку. Если ты не остановишься, не вернешься, то тебя убьют. Это неминуемо.

– В том-то и дело, что это неминуемо. Магам суждена смерть. Но так я могу хоть еще немного побыть самим собой. Впервые в жизни.

– Но есть ведь иной путь.

– Нет, иного пути нет.

В это время к Элле сзади подошла Мерьем и незаметно передала ей цветок.

– Ты знаешь, что должна сделать, – шепнула фея Воды.

Элла тяжело вздохнула. Она понимала, что если применит этот цветок, то Саша больше никогда не поверит ей. Этим она сможет спасти только себя, но не Сашу. Фея медлила, надеясь, что у Руслана получится отговорить ее.

– Помнишь, я говорил, что люблю тебя? – вдруг спросил Руслан у Саши.

– Да, когда я был другим человеком…

– Теперь я люблю тебя еще больше. Ты прав, теперь ты – настоящий ты. Вот почему я полюбил тебя. Теперь я понимаю это. Я чувствовал, кто ты на самом деле. Прошу, дай мне шанс, дай шанс всем нам. Мы сможем скрывать это, ты отчислишься из университета. Никто ничего не узнает. Мы все вместе что-то придумаем.

Саша замер. Он так пылко желал любви Эллы, которая готова умереть, чтобы защитить другого. А теперь и он оказывается был кем-то любим. Саша посмотрел на Руслана: он был прекрасен – настоящий принц. Но Саша не любил принца в ответ. Не мог. Он любил Эллу. Этого было не изменить, как не изменить и того, что ему суждена скорая смерть за то, что был рожден Магом.

– Ну же, почему ты медлишь? – тихо говорила Мерьем.

– Я любил тебя только как друга, – ответил Саша. – Уходите. Нам с вами не о чем разговаривать.

Внезапно поднялся сильный ветер. Не прошло и мгновения, как пыльца Вармондского цветка окружила Сашу. Элла делала свое дело так, как было нужно. Вихрь закружил Мага, тот потерял возможность хоть как-то защитить себя, а потом поток воздуха откинул его на землю, на которую он с грохотом обрушился. Пытаясь прийти в себя и применить волшебство в ответ, Маг предпринимал неудачные попытки подняться, но ничего не получалось. Почувствовав победу, феи расслабились. Элла медлила с нанесением нового удара, который бы сковал Сашу и предрешил исход незамысловатой битвы.

Неожиданно, не сумев выдержать жестокости такого удара, Руслан бросился к Саше, чтобы помочь подняться. Не помня себя, Маг отмахнулся рукой, чувствуя, что он попался в мышеловку. Понимая, что уже тонет, он все же предпринял слабую попытку отбиться, выплыть, выжить.

Где-то на задворках сознания понимая, что с ним произошло и кто это сделал, Сашу охватил несдерживаемый гнев. Глаза и сердце Мага с Земли наполнились огнем, душа разрывалась на кусочки от боли. Он не видел, кто к нему подходит, что происходит дальше. Он как раненое животное пытался выжить, ударить копытом обидчика посильнее, понимая, что это не спасет его, но все же продолжая бессмысленную борьбу. Из его руки вырвалась сильная магия, еще более мощная, чем та, что была направлена в Розэ на турнире, чем та, что окутала весь его дом в день смерти родителей.

Послышались громкие крики. Они были такими неистовыми, словно бы кричали не люди, а их души. Туман застилал глаза. Душу окутало чувство, что случилось что-то непоправимое, что-то ужасное, что-то, поставившее точку в этой истории. Вдруг показалось, что все можно исправить. Все можно было исправить ровно до того самого момента, как случилось непоправимое. Словно бы ты уже летишь прямиком в пропасть, хотя секунду назад еще мог отойти от края.

Способность видеть, думать, чувствовать что-то кроме злости понемногу возвращались к Саше. Первое, что он увидел – застывшие в убийственной боли любимые голубые глаза. В них не было ни ненависти, ни презрения, в них не было ничего кроме боли. Словно бы они смотрели не на мир, а сквозь него.

Переведя взгляд в сторону, Маг увидел всех остальных. Они не пытались схватить его, обездвижить, убить, нет, они были в стороне. Сквозь них Саша наконец-то смог увидеть Руслана. Он бездвижно лежал на земле, раскинув крепкие руки в стороны. Зеленые глаза были открыты, они застыли в детском изумлении и неверии в жестокость мира, способную сделать это с ним за доброту и открытость. Эти мертвые глаза смотрели на Сашу.

Никогда Саше не забыть этих голубых и зеленых глаз, которые глядели на него в эту минуту. Маг кое-как поднялся, а Элла в ту же минуту упала на колени, не в силах больше стоять. Он посмотрел на нее, а после испарился в воздухе, применив вернувшуюся к нему силу.

Элла лишь смотрела на это, но помешать не смогла. Она не плакала, истошно не кричала от разрывавшей изнутри боли, не била руками о пол. Она просто смотрела.

Слышались крики Мерьем, больше похожие на предсмертные мучения, нежели звуки, способные исходить из этого юного сильного тела. Перестав трепать тело брата, она бросилась в объятия Тима, чьи глаза застилала пелена то ли слез, то ли чего-то другого, чего-то неподдающегося описанию, но существующему