Дикарь из глубинки или курс выживания для мажорки - Алекс Коваль

из сумочки свой телефон. – А то такой день, а у нас ни одной фотки. Смотри в камеру и улыбайся так, как будто это самый счастливый день в твоей жизни!

Я корчу гримасу.

– Миша!

Я улыбаюсь.

– Вот, так-то лучше. На счет три…

Я смотрю в камеру, а на счет три, как раз в тот момент, когда ее пальчик тычет по кнопке “снять”, поворачиваюсь и целую в щечку свою улыбающуюся во все тридцать два жену. Целую так, что даже спустя десятки лет, глядя на это фото, наши с Милкой внуки поймут, какой их дед был счастливчик и как сильно, безумно и всей душой любил их “бабулю”!

Так отчаянно любить – преступление. Но с ней я готов совершать его снова и снова до скончания отмеренных мне судьбою лет.

Милка

Господи! Этот мужчина невыносим!

Листаю в телефоне те пару фотографий, что удалось сделать, и пожалуйста! Ни на одном кадре Миша не смотрит в камеру. Из трех ни на одном! Но сердечко ёкает от его взгляда на каждом из них. От того, как он смотрит на меня и только на меня. С безумным обожанием и любовью…

Никогда бы не подумала, что такое возможно. И боюсь даже подумать, а что, если бы… Нет. Я уже совершенно точно не представляю себя без моего любимого Дикаря. Моя жизнь совершенно точно разделилась на “до” и “после”. И в этом “после” я хочу жить долго-долго с моим любимым мужем. А уж счастливо – это настройка по умолчанию.

– О чем мечтаешь, принцесса? – отвлекает от мыслей голос мужа.

– Да так, – улыбаюсь, – о твоем, моем и нашем, – поворачиваюсь к Мише, который безумно сексуально смотрится за рулем машины. Он уверенно ведет свой внедорожник. Крепкими пальцами держит руль. При этом выглядит расслабленным. Вены на руках переплетаются жгутами под кожей, легкая поросль темных волосков. А на безымянном пальце поблескивает обод обручального кольца. О-о-ох, это капец как зводит! Мысль, что каждая другая будет видеть это золотое колечко и понимать – этот невероятный мужчина занят. До встречи с Мишей я даже близко не представляла, какая я, оказывается, собственница.

А еще он умопомрачительно выглядит в костюме. И хоть сейчас его пиджак лежит на заднем сиденье, белая рубашка так обтягивает его могучее тело, что у меня вот-вот закапают слюни. Это же ужас какой-то! Что со мной происходит? Я все время его хочу! Стоит только заглядеться на этого Аполлона, как начинают увлажняться трусики.

– Мила, – в голосе мужа слышу предостерегающие рычащие нотки.

– М-м-м, – тяну невинно, поднимая на него взгляд.

– Что ты сейчас делаешь?

– Смотрю на тебя, – пожимаю плечами, чувствую, как к щекам приливает румянец.

– И? Мысленно раздеваешь?

Ну, как у него это получается? Как? Он считывает меня на раз-два.

Молчу, закусываю губу.

– Р-р-р, – приглушенное доносится до слуха.

Серьезно? Мой Дикарь только что прорычал?

– Эй, – пытаюсь понять, куда мы сворачиваем. – Миша! – возмущаюсь.

– Ну все, принцесса. Докатались, – говорит охрипшим голосом.

– Что случилось? – непонимающе хлопаю глазками, тяжело сглатывая, потому что такой его взгляд я уже знаю и очень-очень хорошо представляю, к чему это все ведет.

– Стояк случился, дорогая моя женушка, – заводит машину в какие-то кустарники и глушит двигатель. – Иди ко мне. Буду тебя любить, – тянет свои ручища.

Сопротивление? Да какой там! Я даже пикнуть не успеваю, как Миша отодвигает свое сиденье назад и, перехватив меня за руку, перетягивает, усаживая на себя, задирая подол платья до самой талии.

– Миша, – все мое тело капитулировало сразу же, как только руки мужчины оказались на моей коже. Жадно сминая, гладя и трогая. Везде.

– М? – мычит, пытаясь добраться до груди. Но тут ничего не получится, не сняв платья. – Черт! – ругается нетерпеливо. – Я рвану к чертям, если прямо сейчас не окажусь в тебе, Мил.

И смотрит в глаза выжидающе. Давая мне возможность подумать. Буквально пару секунд. И я не могу отказаться от того, что он мне предлагает. Нимфоманка, честное слово. Тянусь первой к нему, и все, у моего мужчины срывает тормоза.

– У нас самолет, – напоминаю между делом.

– Угу, – его руки проникают под мои трусики, размазывая смазку.

– Нам к родным еще… ох, – выдыхаю, когда его палец ныряет в меня.

Затем он торопится расстегнуть ремень и молнию и сразу же входит в меня на всю длину. Стонем в унисон от удовольствия.

– Жена, – дышит тяжело.

– Муж, – целую его в губы.

До матери Миши мы добираемся через час после… уф, это было бомбические остро. Может, сам факт нашего статуса так сказался? Не знаю.

Наталья Федоровна открывает дверь и замирает, разглядывая нас. Я нервно поправляю прическу, которая немного потрепалась и потеряла свой презентабельный вид, и все из-за… из-за нашего сумасшедшего желания.

– Дети, – выдает она, отходя в сторону и пропуская нас в квартиру. – А что случилось? Вы…

– Мам, знакомься, – выдает мой мужчина.

– Так вроде бы знакомы, – улыбается непонимающе.

– Милена, моя жена, – и мы одновременно показываем руки, на пальцах которых поблескивают обручальные кольца.

Мое, с небольшим камушком в тоненькой изящной оправе из белого золота, и его, мощное и абсолютно гладкое.

– Да вы что? И даже не предупредили… Ну, кто так делает? – растрогалась женщина, в глазах которой тут же собираются слезы. – Боже, как я за вас рада, родные мои, – тянется меня обнимать. Меня саму вот-вот прорвут слезы. – Миш, ну что же, а?

– Да потому что это наш день, мам, – улыбается. – Мы в ночь на самолет и в медовый месяц, – обнимает мать.

Так мы перебираемся на кухню и быстренько накрываем стол с мамой. По пути мы все же заехали в ресторан и забрали наши заказы. Перекусываем по-быстрому. Делаем пару фотографий. И обещаем, что обязательно соберем всех после отпуска.

К моим заезжаем. Там нас ждет отдельный концерт из оханий и аханий моей мамы. Отец молча пожимает Михаилу руку и, чуть приобняв, по-отечески хлопает по плечу.

– У единственной дочери и на свадьбе не погулять, – причитает мама, пока я помогаю ей накрыть на