Перекресток одиночества-4 - Руслан Алексеевич Михайлов

почвы – это совсем не крохи, Охотник – возразил Митомир – Особенно там внутри летающего каменного мешка. Дай ты мне этот килограмм – и я бы превратил его в несколько! За такое и десятка яблок не жаль! Эх… каким же дураком я был недальновидном в первые годы своей отсидки. Вроде и старался, вроде и умно все делал, но дай мне кто возможность вернуться в те годы – все бы делал чуть иначе.

- Недавно почти мечтал о том же самом – рассмеялся я, понимающе глядя на выразившего столь странное желание старика.

- С ответными дарами разобрались. А бартерная подпитка пустой системы? Ты пояснишь наконец? Речь ведь о узниках?

- Да. Речь о таких как я, например – грустно улыбнулся я – С чем я попал в крест? С мешком мусора? Без теплой одежды, без полезных вещей в кармане. Без лекарств.

- И пополнить неоткуда. Разве что торговать с другими – но чем?

- Верно. И пополнить неоткуда. Разве что торговать с другими заключенными. Но что ты им предложишь? Колбасу, которую всем выдают бесплатно? Пару пуговиц?

- Пуговицы – ходовой товар. Дешевый, но ходовой – заметил Митомир – А если пуговицы красивые – можно неплохо за них выручить.

Кивнув, я продолжил:

- Поэтому, чисто в порядке бреда, я предположил, что самые умные из тюремщиков могли бы оставлять в совсем уж пустых крестах несколько мелких предметов. В моем, например, случае этого не требовалось – у меня прямо полный набор оказался, включая позднее обнаруженный тайник. Но и до этого было чем владеть – личные вещи покойника, кое-какое тряпье… А если узник попадает в новый пустой крест, то он быстро окажется в роли ничем не владеющий и ничего не имеющей помойной крысы. Хотел бы поторговаться – да нечем. Будь я тем, кто определил узника в такой крест, я бы бросил где-нибудь там в одном углу перочинный нож, а в другом ту самую пару пуговиц или обрывок золотой цепочки. А можно и пачку сигарет уронит – но без спичек, чтобы сразу не скурил.

- Стоп… но откуда бы сами тюремщики это все взяли? – возразила Милена – Не свое же иноземное раскидывать?

- Да можно и свое – ответил я – Тут ведь не только земляне вроде нас крутятся по орбите вокруг Столпа. Я прямо обалдел, когда в тайнике нашел луковианский паспорт… Но зачем отдавать свое, если можно чуть подрезать у тех, у кого много всего и отдать тем, у кого ничего?

- Погоди… то есть они втихаря могут прихватить что-то у более богатого узника и отнести к новенькому нищеброду?

- Конечно.

- А тот не хватится?

Я пожал плечами:

- Ну предположим хватится. Дальше что? Пожалуется администрации тюрьмы?

- Смешно…

- Во-во. К тому же ведь не просто так делаются в крестах тайники. Ой не просто так. Ведь регулярно из камер что-то пропадает – и многие называют это конфискацией запрещенки. Пропали сигареты драгоценные – конфисковал Чертур. Исчез нож перочинный – конфисковал Чертур. Куда девается конфискованное? Часть уходит самим тюремщикам, а часть логично раздать беднейшим узникам.

- Но для чего? Я потеряла нить…

- Чтобы стимулировать торговые отношения и производство во всей этой крутящейся над нашими головами системы – ответил я – Но так бы поступил именно я. Торговля оживляет людей, каждая чалка дает шанс выменять что-то интересное, что-то могущее скрасить тяготы одиночного заключения. Торговля заставляет предвкушать удачу. И заодно она же заставляет напрягать мозги по поводу производства – кто-то начинает шить носки из скупленных обрывков ткани, кто-то выращивает овощи и фрукты, третьи придумывают что-то еще… Торговля повышает шансы на выживание каждого из узников…

- Да тюремщикам на это плевать! Помрут в кельях эти – похитят следующих.

- Я тоже так думал. Но как только я услышал историю о жадной и регулярной кормежке тюремщиков здесь в Пальмире – овощи, фрукты, рыба, алкоголь… - я понял, что они куда сильнее заинтересованы в благоденствии узников. Тюремщики – здешние рыбы прилипалы, которым перепадают крохи с общего стола. И чем больше всего у узников – тем больше этого и у самых надзирателей. Но этого мало. Ведь сытый узник – ленивый узник. Поэтому их всех требовалось взбодрить… встряхнуть так сильно, чтобы все ленивые рычажные таракашки снова взбодрились и активно приступили к процессу производства, торговли и накопления… И умные тюремщики достигли этого очень простым путем – они развеяли покров неизвестности и предрекли всем лютую смерть после сорока лет отсидки.

Первой догадался Митомир:

- Радио! – охнул старик – Мы!

- Вы – кивнул я – Радио. Именно Пальмира первой рассказала всем крутящимся наверху сидельцам всю правду о том, что их будет ждать здесь внизу. Мороз, пурга, отсутствие укрытия, кровожадные медведи… Эти новости дымным пожаром мгновенно оббежали сонные узилища и… сидельцы разом пробудились. Они взялись за дело. Они начали бороться за свое выживание. Каждый предмет приобрел новое значение – торговое. Так началась великая игра. Великая борьба за выживание – и она продолжается по сей день.

- А чертурам не плевать на нас тут внизу? – резонно спросила Милена.

- Плевать – кивнул я – Мы отработанный материал – по большей части. Им нужна движуха там наверху, которая не только их подкармливала, но и давала возможность заранее отобрать подходящих на роль фермеров людей. Пальмира родилась бы все равно – просто ее основателем вполне себе мог бы стать какой-нибудь другой тюремный садовник. И по этой же причине я верю, что в ледяных пустошах существует или по крайне мере существовало как минимум несколько таких мест как Пальмира. Большие плодоносящие теплицы с бесплатным персоналом, что хозяина не только накормит, но и водочки нальет и за жизнь с ним поговорит… Вся эта построенная ими подпольная система прекрасно работала в так называемой серой зоне… но затем что-то случилось, и тюремщики перестали этим заниматься здесь внизу. Вверху то они продолжают появляться, смотреть, вынюхивать и даже убивать неугодных… Поэтому я и решил, что их просто чуток прижали и лишили возможности телепортироваться на промороженную землю, но не более того.

Доев суп, я с благодарной улыбкой поставил тарелку на поднос и глянул на Милену:

- Я ответил на твои вопросы?

-