Жуковский - Михаил Арлазоров

Центральный аэро-гидродинамический институт в центре внимания Жуковского. К 1919 году он окончательно утвердился как активно действующее учреждение. Молодые энтузиасты, сплоченные профессором, изо всех сил осуществляли программу строительства советской авиации, намеченную вместе с учителем. Но сколь ни широки планы, действительность, увы, оставляет желать много лучшего. У молодого ЦАГИ еще недостаточная материальная база, не всегда есть возможность провести эксперименты, которые остро нужны Жуковскому, исследующему важную проблему борьбы со снежными заносами.

Для того чтобы решить стоявшую перед ним задачу, — а решить ее нужно во что бы то ни стало, ибо снежные заносы стали подлинным бедствием для транспорта, — Николай Егорович воспользовался научным учреждением, которое он не без оснований считал своим первенцем, — Кучинским аэродинамическим институтом. Любопытно сложилась судьба этого института после Октябрьской революции. Хитрая лиса Рябушинский быстро понял, что национализации не избежать. Изобразив из себя искреннего друга науки, он обратился в университет с просьбой принять Кучинский институт в дар кафедре геофизики. Кое-кого этот ловкий ход ввел в заблуждение. Институт перешел под эгиду университета, а Рябушинского попросили стать его директором. Не прошло и года, как новоявленный директор оформил себе командировку в Данию якобы для ознакомления с новыми, типами ветряных двигателей. Однако обратно в Россию Рябушинский не вернулся…

Кучинский институт возглавила коллегия. Председателем стал академик П. П. Лазарев, заместителем — С. А. Чаплыгин. Они широко раскрыли перед Жуковским двери лабораторий института. Там-то и провел Николай Егорович свои опыты, не раз приезжая туда на единственном в ЦАГИ грузовичке, которым управлял за отсутствием шофера Б. С. Стечкин[34].

ЦАГИ растет с невиданной быстротой. Жуковский старательно собирает лучших специалистов. Разумеется, прежде всего он стремится привлечь тех, кого хорошо знает сам, — своих учеников по университету и Техническому училищу. Несколько лет назад, еще до начала мировой войны, отлично зарекомендовал себя как талантливый исследователь воздушных винтов студент Сабинин. Где он сейчас? По просьбе Жуковского Сабинин разыскан. Он работает в Москве, на заводе «Динамо». Николай Егорович сейчас же пишет письмо в Научно-технический отдел ВСНХ. В этом письме не только внимание старого ученого к своим лучшим ученикам, но и его искренняя, глубокая забота о благе России. Жуковский пытается найти еще один из путей ее электрификации.

«Одним из наиболее возможных видов использования ветряных двигателей, — пишет Николай Егорович, — является применение их к электрическому освещению вследствие периодичности изменения скорости ветра по месяцам, дающим закон изменения энергии ветра по времени такой же, по которому изменяется продолжительность гражданских сумерек и продолжительность ночи для средней России.

Для разработки вопроса необходим человек, сочетающий в себе познания по аэродинамике, метеорологии и электротехнике. Единственным из известных коллегии ЦАГИ ученых, обладающих такими знаниями, является инженер-механик Сабинин, состоящий на службе завода «Динамо».

Научно-технический отдел удовлетворил ходатайство об откомандировании Сабинина в распоряжение Жуковского, а вскоре в ЦАГИ появилось отделение, «имеющее целью изучение динамики атмосферы и направление ее практического использования». Этим отделением стал Кучинский институт. Кроме изучения ветродвигателей, в его обязанности было вменено исследование снежных заносов и заиливания рек.

В аэродинамической трубе настлали пол. На нем установили модели различных снегозащитных щитов. В устье трубы насыпался снег. И поток воздуха, извергаемый вентилятором, создавал, моделировал ту самую поземку, что была основным врагом путейцев.

Григорий Харлампиевич Сабинин провел серьезную подготовку к этой важной работе. Это был весьма кропотливый труд. Пришлось тщательно измерять скорости падения снежинок в зависимости от их размеров и толщины. Подбирая снежинки, упавшие на лист картона, исследователи измеряли их и сбрасывали затем с башни.

«Благодаря тому, что башня при этом не отапливалась, — читаем мы в отчете, — а также непосредственно прилегающие к ней помещения имели температуру окружающего воздуха, никаких восходящих токов не было». Ценой работы на морозе покупалась точность тех выводов, которые сумел затем сделать Николай Егорович Жуковский. 14 января коллегия ЦАГИ, а пять дней спустя и Московское математическое общество слушали его доклад «О снежных заносах».

— Кажется, что мне удалось открыть истинную причину образования снежных заносов и засорения речного русла, — говорил Николай Егорович. — До сих пор работы по борьбе со снежными заносами велись исключительно собиранием статистического материала и описанием практических мер борьбы с заносами; точно такой же характер имели и работы по регулированию речного дна.

Исследования речных лабораторий привели к решительному заключению о том, по какой причине оседает песок. В этих тонких вопросах, как говорил покойный Менделеев, весьма важно, как ведется эксперимент— «с фонарем или без фонаря». Правильная теория есть тот фонарь, который должен осветить путь решения упомянутых задач.

Так были подведены итоги двух больших народнохозяйственных проблем: борьбы со снежными заносами, чрезвычайно важной для нормальной эксплуатации транспорта, и заиливания рек — задачи, о помощи в разрешении которой просил год назад из Туркестана инженер Павловский.

Несмотря на преклонный возраст, активность Жуковского очень велика. Разумеется, она не исчерпывается ни заседаниями коллегии ЦАГИ, ни исследованием снежных заносов. 13 мая 1919 года Николая Егоровича избирают в комиссию, призванную разработать проект единого научно-технического центра, включающего в себя все авиационные исследовательские учреждения. Этот проект выдвинуло Полевое управление Красного Воздушного Флота. В августе того же года Научно-технический отдел ВСНХ поручил Жуковскому представлять его точку зрения в Главвоздухофлоте и Комиссии по объединению работы авиации, с сентября Николай Егорович — постоянный консультант научно-технической части Главного управления Воздушного Флота.

Как и в прежние годы, Жуковского волнуют судьбы планеризма. В июне по его предложению коллегия «Летучей лаборатории» готовит условия конкурса на новые проекты планеров. В сентябре открылась аэростудия. За этим названием, замысловато придуманным воздухоплавателем Н. Д. Анощенко, скрывался, по существу, пропагандистский отдел «Летучей лаборатории». Его цель — вовлечение в авиацию новых людей, приобщение их к воздушному спорту.