Фигляр дьявола - Мюррей Смит

На улице было довольно жарко. У дверей склада стояли два испанца-рабочих и рассматривали свеженаписанную вывеску, «БМВ» и людей, вышедших из помещения.

Не обращая на них внимания, Рестрепо надел солнцезащитные очки и направился к краю причала в тень высокого автомобильного подъемного крана. Он остановился напротив носа русского сухогруза и посмотрел на гавань, на бело-золотистый греческий пассажирский лайнер, величественно входивший в гавань в сопровождении двух юрких буксиров, похожих на терьеров, загоняющих животное.

Юджин Пирсон и Грегсон шли следом за Рестрепо, один из телохранителей расположился между адвокатом и рабочими-испанцами, другой между теми же рабочими и «БМВ». Один из испанцев шагнул навстречу Пирсону, который холодно взглянул на него, не сбавляя шага.

— Здравствуйте, сеньор… позвольте спросить? Нет ли у вас для нас работы? — Его вопрос был вполне резонен, потому что новая вывеска и подготовительные работы явно указывали на то, что здесь открывается какое-то предприятие.

— Ты не займешься ими, Патрик? — бросил на ходу судья, и Грегсон остановился, вежливо поздоровался с обоими рабочими, и объяснил им, что открывается новая транспортная компания, которой время от времени будут требоваться грузчики.

Такой опытный конспиратор, как Грегсон, прекрасно понимал, что любая попытка засекретить деятельность компании сразу вызовет любопытство, и сплетни поползут с такой быстротой, с какой мухи слетаются на лошадиный навоз. Поэтому он ответил совершенно откровенно.

Юджин Пирсон подошел к Рестрепо и остановился рядом с колумбийцем, а тот стоял, засунув руки в карманы, и в глубокой задумчивости смотрел на пассажирский лайнер и розовые лица пассажиров, рядами выстроившихся вдоль лееров. Даже на таком расстоянии видно, что они слегка возбуждены, некоторые из них были просто любителями путешествий, а несколько человек, наверное, выиграли этот круиз как победители конкурса в воскресной газете. Пирсон был озадачен реакцией Рестрепо на его планы и предложения по поводу контрабанды и распространения кокаина в Европе. И, несмотря на то, что в глубине души он ненавидел эту идею и поклялся себе разрушить планы «временной» ИРА по обогащению за счет наркотиков, судья все-таки определенно гордился своей незаурядной способностью планировать операции и был уверен, что предложенная им схема контрабанды и распространения кокаина довольно хороша.

Он спокойно ждал, пока Рестрепо заговорит, ему показалось, что впервые встреча с этим прихвостнем Пабло Энвигадо пройдет без каких-либо ужасных несчастий или физического насилия.

«Совсем неплохой план», — довольно подумал он про себя. С профессиональной точки зрения трудно найти в нем много недостатков. В конце концов, ведь имеешь дело с одним из высших руководителей «временной» ИРА, чертов мистер Рестрепо.

— Насколько я знаю, ваша дочь берет уроки музыки у очень хорошего друга дона Пабло, — вымолвил человек, называвший себя Рестрепо.

И жизнь судьи Юджина Пирсона пошла под откос.

Потолок украшен лепниной, спускающейся по стенам до встроенных шкафов для одежды. Раньше в этом месте как раз находился центр гипсовой розы. Ровный свет исходит от сверкающего медного бра с тремя матовыми, белыми абажурами из плексигласа в форме листьев лотоса.

На потолке видно пятно в том месте, где вода протекла из квартиры сверху. Оно уже почти исчезло, и сейчас напоминает водяной знак на дорогой писчей бумаге. Обои имеют серо-зелено-голубой фон с разбросанными по нему рисунками в виде облаков бледно-песочного цвета.

Он перевел взгляд с потолка на туалетный столик, два кресла в стиле эпохи Регентства,[17] довольно хорошо сохранившиеся и даже не перетянутые, на фотографии узких улочек какой-то средиземноморской или мексиканской деревни с ослепительно-белыми оштукатуренными домами, красными или зелеными дверями и терракотовыми шиферными крышами.

Рубашка Джардина свесилась на пол с одного из кресел, остальная его одежда валялась в другой комнате. Когда-то тщательно выглаженная хлопчатобумажная блузка Кейт Говард лежала на краю кровати. Джардин пустился в воспоминания о нескольких последних часах, представляющих собой сочетание нежности и похоти, энтузиазма и изобретательности. Это был изумительный отдых от жестких рамок работы и брака, и, хотя он никогда не тяготился своей семейной жизнью, в ней все-таки не хватало определенной прелести эротики. Да и вообще, честно говоря, чего-то не хватало. Поэтому Джардин не испытывал даже отдаленного чувства вины (чего-нибудь такого, о чем следовало сообщить своему духовнику во время следующего посещения церкви на Фарм-стрит), ощущая рядом упругое, с гладкой кожей, слегка влажное тело Кейт Говард, которая спокойно, словно ребенок, спала под боком, обхватив его руками и ногами.

Возвращаясь мыслями к своему плану по внедрению Малькольма Стронга или Гарри Форда в колумбийский картель с помощью осужденного уголовника в целях укрепления легенды, Дэвид ласково погладил Кейт по волосам. Это прикосновение разбудило ее, она заморгала глазами, а когда подняла голову и посмотрела на Джардина, он крепко прижал ее к себе, и без лишних хлопот они снова занялись любовью.

Когда куратор направления «Вест-8» пробудился после глубокого и приятного сна, часы уже показывали час сорок пять дня, он лежал и прислушивался к доносившимся с кухни звукам: Кейт готовила завтрак, или обед, или что-то в этом роде.

Дэвид надеялся, что Кейт не заметит, как охоч он стал в последнее время до подобных маленьких наслаждений, ему приятно было лежать в ее теплой постели, вдыхать запах яичницы с ветчиной — определенно, это был один из величайших моментов в жизни. Действительно стоило жить ради подобных маленьких запретных оазисов.

И все-таки он несколько оступился как профессионал, нарушил свое личное правило — впервые переспал с женщиной из своего офиса. Но если они оба все сохранят в тайне, а Бог свидетель, секреты они хранить умеют, то разве это принесет какие-нибудь неприятности?

Поскольку работа против колумбийского картеля отнимала у него все больше и больше времени, Дэвид Джардин постарался убедить себя, что их любовная связь вполне оправданна в данной ситуации. А кто мог возразить ему на это?

А могла ли эта связь помешать его продвижению по служебной лестнице? Да, Дэвид Джардин был чертовски честолюбив, пожалуй, даже более честолюбив, чем иногда признавался себе. Из него получится хороший шеф секретной службы. Для этого он обладает всей необходимой квалификацией и опытом. И, конечно, репутацией. И все же сэр Дэвид звучит не так хорошо, как леди Дороти. Бог свидетель, он задолжал жене этот титул и преподнесет его, будучи Дэвидом Джардином.

А кто может возражать против этого? Только его нынешний шеф. Сэр Стивен Маккрей. Но этот чопорный малыш ни разу не выказал недовольства по поводу случайных… грешков Джардина. Так что с этой стороны все в порядке.

Дэвид заставил себя выбраться из постели и прошлепал на кухню с ее манящими запахами яичницы с колбасой и с Кейт, одетой в длинный шерстяной свитер и занятой нарезанием свежего хлеба для поджаривания.

Он подошел к ней сзади, обнял и нежно поцеловал в шею.

Кейт засмеялась, пытаясь сосредоточиться на приготовлении пищи.

— Дэвид, сначала вымой все свои интимные места. В ванной полно горячей воды…

Он с легкой тревогой бросил взгляд на сковородку, затем отправился в ванную, где принял роскошный горячий душ.

Стоя под душем, он напевал арию из оперы Перселла «Волшебная королева», и это являлось верным признаком того, что у него прекрасное настроение.

Подставляя тело под горячие струи, Дэвид поздравил себя с тем, что чувствует себя уверенно. Во всяком случае пока Кейт не начнет относиться к их связи слишком серьезно. Ему не хотелось бы доставлять ей неприятности, если, к сожалению, дело обернется подобным образом, но Дэвид понимал, что Кейт тоже слишком честолюбива, чтобы позволить этому обстоятельству разрушить ее собственную карьеру.

А значит, все в порядке. Он улыбнулся, вспомнив минуты взаимного наслаждения, и решил, что нет ничего страшного в том, что Кейт Говард так удачно заняла место когда-то полной энтузиазма, а теперь беременной Николь Уотсон-Холл.

Дойдя до того места в арии, когда волшебный король Оберон домогается своей застенчивой возлюбленной, будучи при этом слегка пьяным, Джардин выключил душ, вылез из ванной и вытерся громадным голубым банным полотенцем. Он взглянул в зеркало, подмигнул себе и подумал: «Ты счастливый негодяй, Джардин», не испытывая при этом ни малейших угрызений совести.

На щеках и подбородке уже выросла приличная щетина, и он подумал, нет ли у его дорогой девушки аккуратных маленьких бритвенных лезвий, которыми женщины пользуются для бритья ног и подмышек.