Россия, умытая кровью. Самая страшная русская трагедия - Андрей Буровский

Петлюра в ноябре бежал в Польшу, а битвы с ним отвлекли силы белых, до 5 тысяч человек, когда каждый солдат был нужен в решающей битве под Орлом.

Столько же людей сковывала война против Махно.

Поднимаются «боротьбисты» — члены «Партии борьбы» — украинские эсеры. Они создали несколько отрядов специально для борьбы с Деникиным.

13 сентября в Киев ворвались вроде бы давно разбитые, как бы «несуществующие» дивизии Якира и Котовского. В стране творился такой неимоверный бардак, что нельзя было даже сказать достоверно, существует ли какая-то армия или нет. Красных отбили, но пришлось держать еще часть войск против их возможного нового «появления».

Во время наступления Деникина поляки прекратили войну с красными. Деникин ведет с ним переговоры: пусть Пилсудский продолжает операции против 12-й армии, хотя бы вялые. Хотя бы для сдерживания.

Пилсудский ведет переговоры с Деникиным — явно. А тайно вел с Лениным переговоры совсем другого рода. Через главу «миссии Красного Креста» Мархлевского — личного приятеля Пилсудского и его соратника по временам терроризма. Штаб Пилсудского снесся с Мархлевским и велел передать правительству Советской республики устную ноту. В ней говорилось: «Содействие Деникину в его борьбе не соответствует польским государственным интересам». И указывал: удар польской армии на Мозырь мог бы стать решающим в войне Деникина с большевиками. Но ведь Польша не нанесла этого удара. Пусть же большевики ему поверят… Коммунисты заверили Пилсудского, что «тайна будет сохранена нерушимо». И хранилась до 1925 года. Только после смерти Мархлевского советская печать проговорилась: многословно поведала о заслугах покойного, в том числе о переговорах с Пилсудским.

12-я армия вклинивалась между позициями поляков и белых; очень неустойчивая, оперативно проигрышная позиция. Поляки остановились, и 12-я армия активно действовала против белых на Киевском направлении. Красные перебросили 43 тысячи штыков с Волыни под Елец, чтобы сломить белый фронт.

Только после оставления белыми Киева и отхода добровольцев на юг генерал Листовский начал занимать оставленные белыми города. А на севере польская армия возобновила свои действия{186}.

Чтобы победить Деникина, красные пригнали из Сибири больше 100 тысяч красноармейцев. Только этих «переброшенных» больше, чем всех добровольцев. Мобилизации дали еще 65 тысяч.

В октябре 1919 года навстречу добровольцам катятся валы из больше чем 200 тысяч красноармейцев. Добровольцев на главном направлении — 48 400 штыков и 22 тысячи сабель. При том, что 10 тысяч человек стоят на Северном Кавказе и против Грузии. А войско Мамантова после рейда решило… отдохнуть. Казаки разбрелись по домам.

У красных — трехкратное превосходство в артиллерии, двукратное в пулеметах, пятикратное в авиации. На главном, Орловском направлении действовало всего 14 белых самолетов и больше 80 красных.

Под Харьковом разведка получила сведения — красные наступают. Главнокомандующий Май-Маевский в это время… находился в запое. На свой страх и риск, нарушая все правила, Кутепов приказал атаковать первыми. Без приказа свыше, превосходящего в десятки раз неприятеля. Промедли он 2–3 дня, и 80 тысяч красноармейцев замкнули бы кольцо. А так белые вклинились между армиями Южного фронта и Красной Армией на Украине. С востока валит лавина красных. Стремительно заняты Валуйки, Купянск, Волчанск. Красные уже в 40 верстах от Харькова. Кутепов ударил на Корочи. Харьков открыт, но если красные пойдут к нему — они сами откроются для удара с флангов.

Красный командующий (бывший генерал Российской империи) Селиващев не решился идти на Харьков, завязал бои под Корочами и Белгородом. Он думал раздавить числом, перемолоть добровольческие полки массой своих войск. На этом он потерял инициативу, а Деникин успел перебросить 3 тысячи сабель — корпус Шкуро. Шкуро ударил с тыла, красные покатились назад.

В ночь с 6 на 7 сентября три бронепоезда под командованием полковника Зеленецкого ворвались на вокзал Курска. Они открыли орудийный огонь по красным бронепоездам и скоплению войск. Началась страшная паника, а с другой стороны в город входили 1-й и 2-й корниловские полки.

Теперь — на Орел и на Москву!

«Хоть цепочкой, хоть цепочкой, но дотянуться бы до Москвы!» — приговаривал на Военном совете начальник штаба ВСЮР генерал Романовский.

После взятия Курска на Орел выступили 1-й корпус Кутепова, конные корпуса Шкуро и Юзефовича. И тут опять пришлось снимать войска против Махно. Шесть полков Кутепова, бригада Терской дивизии Шкуро, два полка Юзефовича ушли на юг.

Орел взяли с налета. Май-Маевский прислал Кутепову веселую телеграмму: «Орел — орлам!» Веселье весельем, а белый плацдарм выдвинулся вперед, опасно «торчал» над линией фронта. С трех сторон были красные войска.

Командующий красным Южным фронтом царский полковник А. И. Егоров предполагал срезать выдвинутый к Орлу клин белых. С северо-запада, от Карачарова, он двинул ударную группу Латышской и Эстонской дивизий в составе 14-й армии, с востока — конницу С. М. Буденного.

И еще… Коммунисты не гнушаются решением политических задач… Неприятно писать об этом, а приходится. Червонные казаки (с Украины) выполняют еще и такой приказ: проникая далеко на юг, вклиниваясь между частями Белой армии, они переодеваются в форму с погонами и расстреливают крестьян буквально толпами. Цель понятна: вызвать у населения ненависть к белым. Интересно, а потом убитых «червонными казаками» тоже считали жертвами «белого террора»?

9 октября началось наступление красных. В ночь на 15-е 2-я бригада Латышской дивизии отбила Кромы и вышла во фланг Корниловской дивизии, занимавшей Орел. Поход на Москву остановился, пришлось поворачивать на Кромы. Корниловцы вновь овладели Кромами и Севском, начали наступление на Липецк, Лебедянь и Елец.

Две недели шли жесточайшие бои, в ходе которых военное счастье не раз менялось. Можно много рассказывать о том, как перегруппировывались армии и полки, не раз менялись планы и направления ударов, подходили подкрепления и по нескольку раз переходили из рук в руки населенные пункты (в Кромах «власть менялась» 14 раз).

Общее число потерь обеих сторон зашкаливает за 10 тысяч. По собственному признанию красных, первоначальная ударная группировка оказалась истреблена практически полностью и «почти утратила свое значение»{187}.

Силы белых тоже истощались, нависала угроза окружения. Тем более с востока наваливался Буденный. Отступать? По всем правилам военного искусства — отступать. 20 октября белые оставили Орел. Они избежали окружения и попытались обороняться на линии Ельца. После 27 октября дальнейший отход стал неизбежным.

На рассвете 24 октября Буденный внезапно врывается в город: его конные дивизии идут с разных направлений. Белые отходят на запад. Буденный преследует, 28 октября атакует белых на рубеже Землянск — Стадница — Девица и теснит к Касторному. На помощь Шкуро и Мамантову подходят группа генерала Постовского, Марковский полк.

Еще две недели отчаянных, беспощадных боев. С севера подходят 42-я стрелковая дивизия 13-й армии, 11-я кавалерийская дивизия; на левый фланг — 12-я стрелковая дивизия 8-й армии. Белым ждать пополнений не приходится.

Потом коммунисты будут рассказывать о гениальном стратеге Буденном и особенно о гениальном Сталине и его «сталинском плане разгрома Деникина»{188}. Но в чем проявлена гениальность? Буденный просто молотил и молотил белых — тупо атаковал в лоб день за днем, неделя за неделей. Невзирая на метель, морозы, плохую видимость. Одни погибали — на смену гнали новых и новых.

У белых были танки: новое, малознакомое оружие. Чтобы их остановить, Буденный велел выгнать против них мирное население. Пусть танки идут прямо по людям! Один из танков все же пошел. И шел, пока не завяз, не стал буксовать из-за крови и кусков плоти людей, застрявших в траках. Возможно, это и было гениальным решением.

15 ноября, в сильную метель и мороз, Буденный наносит очередной удар под Касторным и Суковкиным. Он отбрасывает белых на юго-запад, захватывает 4 бронепоезда, 4 танка, 22 орудия, 100 пулеметов. Коммунисты хвастались, что Буденный «взял в плен 3000 белогвардейцев»{189}.

Это не совсем так. Красные захватили санитарный поезд, который белые не успели увезти. Большая часть находившихся в нем были вовсе не белогвардейцы, но разделили общую судьбу с белыми: их облили бензином и сожгли.

Заняв Воронеж, Буденный начал движение на Курск, в тыл Белой армии.

В ноябре сдали Курск, потом Харьков. Останавливаться опасно — фланги оголены, противник во много раз многочисленнее.