Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги - Александр Хинштейн

Неужто Березовский и вправду рассчитывает кого-то уверить, что безжалостные головорезы, для которых убить неверного было проще, чем два пальца – об асфальт, внезапно прониклись вдруг человеколюбием и милосердием, заплакали от раскаяния и принялись возвращать своих пленников задарма?

Но как объяснить тогда, что заложников регулярно похищали одни и те же банды? То есть, выходит, они ловили людей, дожидались приезда Бориса ибн Абрамовича, великодушно отдавали ему гяуров и отправлялись на дело сызнова?

Бред какой-то!

Разумеется, все было совсем не так. Выкуп живого товара представлял собой классическую финансовую схему, описанную еще Карлом Марксом: заложники – деньги – заложники.

На вырученные от «спецопераций» средства боевики закупали оружие и военную технику; эти арсеналы очень пригодятся им летом 1999-го, когда банды Басаева и Хаттаба вторгнутся в Дагестан.

Нередко освобождения такие походили на дурной фарс. Осенью 1998-го Березовскому срочно потребовалось поднять упавшие политические акции – в очередной раз выказать собственную незаменимость. (Когда Березовскому нужно, утверждал первый вице-спикер масхадовского парламента Селим Бешаев, людей похищают и освобождают потом по его желанию.)

Для этого требовалось всего ничего: организовать массовые освобождения российских солдат.

Беда пришла, откуда ее совсем не ждали: оказалось, что требуемого числа заложников у боевиков просто нет в наличии, всех уже освободили до того.

Напрасно рыскал по сусекам одноглазый Салман Радуев – во всей Чечне он сумел отыскать только восьмерых несчастных солдатиков. Но ему вперед заплатили ведь уже за десятерых! Дабы сохранить свое честное имя, Радуев попросту похитил в Буйнакске двух недостающих пленников – бойцов 136-й мотострелковой бригады, – каковые и были с помпой тут же освобождены.

Не менее абсурдная история была связана с похищением во Владикавказе лейтенанта Мальцева. Из неволи его вызволяли дважды – в июне и июле 1999-го, причем оба раза – люди Березовского.

О чем-то подобном повествует и генерал Трошев, в тот период первый зам. командующего Северо-Кавказским военным округом:

«Как выяснилось, за полторы недели, начиная с 10 октября (1998 года. – Авт.), освобождено около двух десятков военнослужащих. Оказалось, что рядовые Алиев, Ержанов, Степанов были захвачены в плен 11 октября (когда они за вознаграждение разгружали ящики с водкой) и уже через три дня освобождены. Рядовые Афанасьев и Юлинский попали в плен 10 октября, находясь в самоволке, выпущены через два дня. Младший сержант Фильченков, рядовые Иванов и Смирнов были похищены из расположения части 14 октября. Освобождены через два дня. Рядовой Михайлов провел в плену всего одни сутки…

Лишь один-единственный солдат из «осенней группы» освобожденных оказался настоящим пленным из Чечни, томившимся в неволе долгие месяцы… Между тем создавалась иллюзия массового возвращения российских военнопленных. На самом деле все было не так, а сама освободительная операция больше походила на махинацию. «Миротворческая октябрьская акция» была хорошо спланирована, действия похитителей и освободителей выглядели на редкость скоординированными».

В облике главного спасителя похищенных солдат, разумеется, выступал Березовский. Вместе со своим протеже зам. министра внутренних дел Владимиром Рушайло он самолично встречал изможденных бойцов у трапа самолета, по-отечески обнимал и напутствовал, параллельно рассказывая журналистам, каких трудов стоило вырвать их из чеченского плена.

Возмущенные голоса российских генералов, как, впрочем, и вторивших им официальных руководителей Чечни, попросту терялись в этом гуле победных реляций. (После показательных освобождений 33 якобы похищенных русских бойцов шеф масхадовской госбезопасности Ибрагим Хултыгов официально заявлял, что «ни один из этих солдат не только не был в чеченском плену, но и не пересекал границу республики.)»

А сразу после массовой осенней операции, по словам командующего СКВО Виктора Казанцева, «штабы Салмана Радуева, Шамиля Басаева и других полевых командиров… оснастились большим количеством высококачественной техники».

«Самый благородный, честный и мужественный политик» – так называл Березовского его друг и подельник Салман Радуев.

Тщеславие всегда было самым важным движителем Березовского. Еще в юности он твердо решил не просто сделать успешную научную карьеру, но получить вдобавок все возможные регалии и награды.

У студента Березовского была выведена целая программа-максимум: перво-наперво он собирался стать лауреатом премии Ленинского комсомола, потом – премии Государственной. И последний рубеж, венец успеха – Нобелевская.

«У него специальный план был на бумажке нарисован, как получить Нобелевскую премию, – описывает его старинный знакомец Петр Авен. – Но по математике не дают; он собирался на стыке наук сделать открытие – химической физики, биологи или экономики – с участием математики».

Как ни странно, первую высоту Березовскому взять удалось: в 1977 году в составе большого научного коллектива ему была присвоена премия Ленинского комсомола, – начальство включило молодого специалиста в наградной список за активную его общественную деятельность.

Излишней скромностью Борис Абрамович никогда не отличался; он жил в точном соответствии с мичуринским принципом – нам не надо ждать милостей от природы.

Дабы реализовать следующий этап амбициозного своего плана – стать лауреатом Госпремии СССР – Березовский не стеснялся хлопотать сам за себя. Молнией носился он по всевозможным кабинетам и инстанциям, кого-то задабривая, кого-то – увещевая. Маленькая медалька на красной муаровой ленте – полностью оправдывала любые унижения.

«Он налаживал связи с людьми, получал отзывы, различные документы в поддержку своей кандидатуры, – свидетельствует его сослуживец по ИПУ Леонид Богуславский. – Но Березовскому не удалось получить премию. Конкуренция оказалась слишком серьезной…»

Однако не таков был наш герой, чтобы пасть духом, неудачи лишь закаляли его. Совершенно искренне Березовский поклялся, что раз так, то теперь обязательно получит он премию Нобелевскую. Назло всем.

Уход из науки разрушил эти наполеоновские планы, но Борис Абрамович не собирался окончательно прощаться с голубой мечтой своей юности. В конце концов, Нобелевскую премию дают не за одни только научные открытия. Подобно бывшему другу своему Лебедю, Березовский тоже очень хотел войти в историю, как великий миротворец….

«В 1997 году у Бориса возникла навязчивая идея, – вспоминает глава „Атолла“ Сергей Соколов. – Он захотел получить Нобелевскую премию мира за свою деятельность в Чечне. Я тогда познакомился как раз с нобелевским лауреатом ирландкой Бэтси Вильямс. Она приехала в Россию, чтобы встретиться с Радуевым. Совершенно отмороженная тетка. Без тормозов. "Давай, – говорю ей, – тоже сделаем Березовского лауреатом. Он столько вкладывает в Чечню, спасает заложников, насаждает мир и благоденствие». Вильямс согласилась. Я привел ее к Березовскому. Вместе составили план. (Опять план! – Авт.) Борис должен был провести серию красивых акций: вкачать деньги на строительство каких-нибудь мирных объектов, отправить детей на лечение».

К сожалению, история эта закончилась ничем; максимум, на что хватило Березовского, – со скрипом оплатить лечение раненых чеченских детей; деньги – 50 тысяч долларов – Соколову пришлось вырывать у него чуть ли не зубами…

Осенью 1997-го Березовскому стало уже не до Нобелевской премии; он с позором был отправлен в отставку. Однако связей с чеченскими друзьями Борис Абрамович, даже лишившись полномочий, не прерывал. Чечня была его стратегическим оружием сдерживания, внушительным козырем в политических игрищах и забавах.

Кроме того, он слишком плотно оказался уже повязан с лидерами мятежной Ичкерии. Среди его ближайших связей значились такие одиозные личности, как Шамиль Басаев и Салман Радуев, но теснее всего сошелся он с вице-премьером Чечни Мовлади Удуговым, выигравшим когда-то информационную войну против России.

Существует версия, что для пущей убедительности Березовский даже завел себе в Чечне походно-полевую жену, которая чуть ли не родила ему ребенка. (На этом настаивают, в частности, бывшие руководители Службы национальной безопасности ЧРИ Апти Баталов и Надир-Султан Эльсункаев.) По их утверждениям, мусульманская жена магната проживала в селении Мартан-Чу. Отец ее – тесть, стало быть, Бориса Абрамовича – в советские времена славился как знатный чабан, а два брата трудились под началом главы службы безопасности «ЛогоВАЗа» Хасимикова.

Правда это или красивая горская легенда – сказать трудно, хотя, зная любвеобильность Березовского, удивляться ничему не приходится…