Шурик - Повелитель травы - Александр Клыгин

— В натуре! — подтвердил Вертухаев.

— Тиха! — крикнул Гималайский. — Спакуха, братаны. Молодой обкурился, сам не въезжает, чего гонит! Шурик, поди отдохни, пока Сенька не приехал.

— А, обкурился, говоришь, — кивнул Вертухаев. — Ну, это, типа, ладно. На первый раз прощаем.

— Да, только шоб больше тут никаких «Фердинандов»! — грозно добавил Фердинанд Аристархович.

Шурик отошел к Смерти — тот стоял в стороне и что-то объяснял Эльвире.

— С ума сойти, — пробормотал Шурик. — Никогда бы не подумал, что встречу Фердинанда в этом путешествии!

— Это что, — улыбнулся Смерть. — А я бы никогда не подумал, что Фердинанд будет помогать тебе мочить дядю Сэма.

— Тоже верно, — пробормотал Шурик. — Кстати, вон еще какие-то джипы едут.

— Ага, значит, всем встать в строй! — хохотнул Смерть.

Разборка в ментале

Итак, это выглядело как обычная бандитская разборка. Две банды выстроились друг напротив друга, готовые крушить все и вся. А между ними стояли Шурик и дядя Сэм.

— Ну что, Повелитель Травы? — спросил Сэм. — Ты уже попрощался с жизнью? Если нет, то сейчас самое время!

— Успею, — улыбнулся Шурик.

И началась ментальная битва.

Немногие знают, чем ментальные битвы отличаются от астральных. Когда маг смотрит на мир астральным зрением, он видит картину бушующих страстей и эмоций. Человеческие мысли, заряженные эмоциями, вылетают из головы в астрал и принимают самые разные формы — топоров, мечей, огненных стрел, уродливых насекомых, сгустков черной слизи.

Ментальным зрением можно увидеть совсем другое. Шурик закрыл глаза и увидел. Стройные мыслительные конструкции, соединенные цепями причинно-следственных связей. Прежде, чем какой-то объект возникнет в материальном мире, сначала он возникает в сознании одного или нескольких человек. Иногда человек видит астральные образы, а затем начинает привязывать к ним ментальные конструкции — так делали Леонардо да Винчи, Жюль Верн и прочие изобретатели-фантасты. А иногда человек сначала создает ментальную конструкцию, а затем начинает наполнять ее образами — так делал дядя Сэм.

Сейчас Шурик видел все эти ментальные конструкции. Например, любое здание несло на себе мыслеформы людей, живущих в нем; людей, построивших его; мыслеформу архитектора, спроектировавшего здание (даже если это хрущевская пятиэтажка) и мыслеформы древнего человека, впервые придумавшего такое понятие, как «дом». В смысле, дом, построенный руками человека, а не пещера какая-нибудь.

И это не все. Пятиэтажки несли на себе информацию о бетоне и других стройматериалах — похожую картину мира описывал в своих трудах Фома Аквинский.

Но вся эта информация в ментальном мире была просто фоном, как воздух является фоном для человеческой цивилизации, как вода является фоном для обитателей моря.

На фоне ментального мира выделялись идеологии. Идеологические концепции, руководящие жизнью людей. Шурик увидел, что все вокруг пропитано голубым цветом — это был цвет западного техницизма. Все достижения научно-технических революций, сформировавшие научную, материалистическую картину мира в сознаниях людей, светились голубым светом.

«Вот почему на Западе так много гомиков», — подумал Шурик.

Дядя Сэм был сгустком ярко-голубого света. Он сиял, как энергосберегающая лампочка.

Шурик всмотрелся в это свечение, пытаясь понять его истоки. Все было очень просто. Темно-синяя варварская мифология скандинавов когда-то встретилась со светло-коричневой, почти желтой иудео-христианской концепцией. Какое-то время повраждовав друг другом, эти системы слились в одно целое. Какое-то время новое ментальное поле мерцало, меняло цвет, пытаясь стабилизироваться. Это порождало философские системы Нового Времени и эпохи Просвещения, промышленные и буржуазные революции. И, наконец, огромное ментальное поле успокоилось, остановившись на голубом цвете западного техницизма. А христианское понятие «любви к ближнему» слилось с варварским понятием «воинского братства»… Слияние этих понятий породило гомосексуализм, распространенный в европейской цивилизации.

Но европейская цивилизация — это далеко не весь мир. Шурик посмотрел на Свами Гималайского — тот светился красно-золотым цветом восточного мистицизма.

Красный — цвет жизни, цвет воли. Не случайно коммунистический эгрегор, поддерживаемый лишь чистой волей миллионов людей, выглядел в ментале красным.

Золото — символ богатства и власти, символ принадлежности к высшим сферам, проводник тонких энергий.

Эти два цвета слились в восточных цивилизациях, порождая такие понятия, как «магия», «интуиция», «медитация».

На Западе был «Ум», на Востоке была «Мудрость».

На Западе был «Секс», на Востоке была «Любовь».

На Западе были «сложные технические расчеты», на Востоке была «магия».

Война идеологий

Сейчас все эти понятия проплывали перед взором Шурика, образовывая кристаллическую решетку огромного организма, именуемого планетой Земля.

Дядя Сэм повел наступление, собрав все силы голубых ментальных конструкций. И — пошло-поехало:

«Восточная мистика есть спекулятивная теология, основанная на индуистской онтологии».

«Магия есть совокупность фокусов и психического внушения, ловкость рук и никакого мошенства».

«Все люди — братья, а все бабы — сестры, женщина — низшее существо».

«Русская православная церковь идеально синтезирует в себе западный и восточный пути развития, создавая идеальные условия для развития и процветания русской цивилизации — верховной цивилизации в мире!»

В прежние времена Шурик бы отреагировал на эти лозунги с ненавистью и отвращением. Но сейчас он направил на дядю Сэма свои ментальные конструкции, окрашенные в красно-золотой цвет:

«Восточная мистика есть совокупность приемов по постижению мира не с помощью ума и логики, а с помощью чувств и интуиции».

«Магия есть результат раскрытия и применения человеком своего психо-физического потенциала».

«Каждый человек уникален и индивидуален. Женщина — высшее существо, она способна более тонко чувствовать мир и практиковать магию».

«Россия позаимствовала худшие качества западной и восточной цивилизации, в этой стране невозможно создать ничего путного — ни в духовном, ни в материальном плане. Русской цивилизации не существует как таковой. Вся „цивилизация“ России есть непрерывный процесс копирования чужеродных культурных форм — византийского православия, татаро-монгольских обычаев, европейского коммунизма, американского капитализма».

Теперь уже ум дяди Сэма содрогнулся от боли, когда Шурик попробовал внедрить в него эти мыслеформы. В отчаянии дядя Сэм выкрикнул свой последний аргумент:

«Арийская раса — высшая раса на Земле! Викинги — настоящие, честные воины, а проклятые арабские хитрожопые недоноски никогда не сражаются честно, вечно норовят схитрить! Они все — тупые примитивные бандиты!»

Шурик только усмехнулся в ответ и выдал такое:

«Арийская раса — низшая раса на Земле, все ее представители — примитивные тупые ублюдки, способные только бухать и бить друг другу морды. Так называемая „воинская честь“ есть всего лишь замаскированный гомосексуализм. Восточная хитрость всегда побеждала западную грубую силу и тупой примитивизм».

Дядя Сэм скривился от боли, и тогда Шурик добавил:

«Ты педик, Пупсенька! Такой же педрила, как накрашенные мужики-трансвеститы, которых ты так ненавидишь!»

Семен не смог подавить вспышку гнева.

«Я убью тебя!» — выкрикнул он.

«Гнев ослабляет тебя, — спокойно улыбнулся ему Шурик. — Скоро ты совсем ослабнешь и я легко сотру тебя в порошок!»

Но дядя Сэм не ослабел. Их сознания переплелись в страшной ментально-логической битве. Повелитель Травы и Темный Созерцатель швыряли друг в друга понятиями и философскими концепциями:

«Спекулятивная мистика!»

«Путь сердца».

«Масонские ложи!»

«Суфизм».

«Славянское язычество!»

«Синтоизм».

…

Смерть Герасимову

Так продолжалось много часов. Наконец, оба истощились. Они стояли друг против друга, не в силах расцепить связавшую их ментальную хватку. На Земле могли пройти секунды или годы — они не знали, но это было им безразлично.

И тогда Шурик почувствовал, будто бы где-то на задворках его измученного сознания зашевелилось воспоминание. Этот необычный звук… что это такое? А, да… смех. Смех сэра Эльдорадо.

Шурик вспомнил сэра Эльдорадо, его смех и голос:

— Ну, ты и рассмешил меня, Шурик! Ну-ка, скажи что-нибудь забавное!