Ты лишила меня сна - Карен Хокинс

— Нет! — Кристина обхватила Девон за плечи. — Что бы папа ни чувствовал к своей молодой жене, он не перестанет нас любить. Это разные вещи.

Агги потерлась щекой о волосы своей куклы:

— Ты в самом деле так считаешь?

— Да, — ответила Кристина твердо.

Девон нарушила молчание:

— Я знаю, что папа всегда так говорит, но ведь каждый раз, когда мама встречала нового мужчину, она о нас забывала.

Кристина углубилась в размышления.

— Между мамой и папой всегда была большая разница. Мама никогда не любила нас по-настоящему. Она не способна на это. Ее любовь похожа на быстрый бурный ливень, после которого надолго наступает засуха.

— А папа? — спросила Девон.

Кристина улыбнулась:

— Он как долгий мелкий дождичек, освежающий сады и орошающий зелень свежестью. — Она прихватила пальцами кудряшки Агги: — Мама не умела нас любить, мы были ей не нужны. А папа сделал все возможное, чтобы нам наконец-то стало хорошо.

Агги кивнула:

— Иногда он сердится на нас, но ведь только когда мы бываем виноваты, правда?

Девон обдумывала слова сестры:

— Впрочем, это бывает не слишком часто. Обычно он всегда был в хорошем настроении.

— Пока не появилась Катриона.

Кристина задумалась:

— Мы же знаем, что он сначала не хотел на ней жениться и был недоволен, что ему пришлось это сделать. А теперь он редко сердится. Не то, что раньше, когда мы переехали жить к нему. Ты помнишь то время?

— Он был очень молчалив, частенько выходил из себя.

— Как и мы. Мы еще не очень хорошо его изучили, мало общались.

Кристина оперлась локтем о колено и подперла подбородок кулачком:

— Взрослые порой ведут себя непредсказуемо. Не знаешь, чего от них ждать.

Она снова уставилась в пространство, но ее синие глаза казались невидящими.

Девон дала сестре пищу для размышлений. Кристина отличалась блестящими мыслительными способностями. Папа в шутку называл ее Сократом. Если кто и мог разобраться в непростом поведении взрослых, то это именно Кристина.

Она вскочила с места и принялась шагать по комнате:

— Папа временами сердится на Катриону, хотя ее вины в том, что им пришлось пожениться, ведь нет.

Девон пожала плечами:

— И что?

— А то, что, возможно, он не знает, как с ней общаться, и потому напускает на себя строгость. Может быть, на самом деле он неравнодушен к ней, и это его пугает.

— Папа ничего не боится, — уверенно заявила Агги.

— Это не совсем так. Сначала даже мы его немного напугали. Думаю, он опасается сильно привязаться к ней и потому порой старается казаться разгневанным.

Девон уставилась в окно.

Агги подняла глаза на Кристину:

— Думаешь, поэтому мама в свое время отдалилась от нас? Потому что тоже не хотела привязываться к нам слишком сильно?

Кристина опустилась на диван рядом с Агги:

— Мы ей не были нужны, вот в чем дело. Она жила только для себя.

Агги принялась серьезно обдумывать сказанное. Потом вспомнила прошлое:

— Но ведь ее жизнь не назовешь счастливой.

— Таков был ее выбор. Но хватило ней. Сейчас нам надо извиниться перед папой.

Кристина посмотрела на Девон:

— И перед Катрионой.

Девон не поднимала глаз, хотя знала, что сестра добивается от нее именно этого. Если уж кто и был виноват перед папой и Катрионой, то именно она. Она подначивала сестер и подстегивала их к поступкам, способным причинить вред Катрионе и представить ее в нелестном виде перед папой. Кристина пыталась не соглашаться с ней, но Девон умела настоять на своем. В определенном смысле она очень походила на свою мать.

Эта мысль вонзилась в ее сознание как осколок стекла, и от этого ее сердце сжалось. Стало трудно дышать, и Кристина с озабоченным видом подалась к ней.

— Что с тобой, Девон? Ты не заболела?

— Со мной все в порядке, — уклончиво ответила девочка.

Но на самом деле ей стало не по себе.

Она частенько бывала такой же злой, как мама. Из них троих она больше всех походила на маму и внешностью. Возможно, потому и была такой эгоистичной. Впервые горькая правда закралась к ней в душу.

Девон ощутила укор совести. Она причинила боль Катрионе, но что еще хуже, нанесла ущерб папе. Глаза ее обожгли набежавшие слезы, и она с трудом подавила их. Нельзя допустить, чтобы Кристина или Агги увидели их. Она не могла показать им свою слабость. Из-за нее папа теперь так рассердится на них.

Конечно, Девон поняла, что он догадался обо всем, что произошло в его отсутствие, но решил подождать с разговором. Это было дурным знаком, потому что ждать было не в его обычае. Ведь они явно перестарались, пытаясь навредить Катрионе. Неужели он отошлет их из дома из-за их бесконечных проказ?

«О Господи! Только не это!» Он отправит их назад, к матери, и у них никогда больше не будет дома.

Ее взгляд скользнул по лицу Кристины, спокойно разговаривавшей с Агги.

Иногда Кристину посещали грустные мысли и воспоминания. Девон знала это, потому что спала в одной комнате с ней и слышала, как она иногда разговаривает во сне. Как она кричит и просит маму вернуться домой, как выпрашивает еду у незнакомых людей, как это нередко случалось в детстве.

Когда у Кристины бывали такие кошмары, Девон накрывалась одеялом с головой и плакала, уткнувшись лицом в подушку. Но шли месяцы в доме папы, и кошмары Кристины случались все реже.

А теперь из-за эгоизма Девон папа пострадал и, вполне вероятно, отошлет их всех прочь. Тогда кошмары у ее сестры возобновятся. Девон не могла этого допустить. Она уедет, пока на них не обрушился гнев отца.

— У меня болит голова. Хочу поспать.

Кристина посмотрела на сестру с удивлением.

— Ладно. Я побуду с Агги, пока папа не придет поговорить с нами.

Девон вышла из комнаты, едва волоча ноги, и бросила на сестер виноватый взгляд.

Через несколько минут она уже переоделась в амазонку, собрала кое-какую одежду в узел, положила его в наволочку и выскользнула из дома по черной лестнице.

Глава 19

Когда свет гаснет и ты не можешь найти свой путь в темноте, следуй велению своего сердца. Любовь — никогда не меркнущий свет.

— Ну, мне пора.

Триона последовала за бабушкой в коридор. Остальные гости уже отбыли, а Хью ушел наверх поговорить с девочками.

Бабушка обняла ее:

— Не надо беспокоиться из-за Маклейна. Он не обидит детей.

— Надеюсь. За завтраком он был очень мрачным.