Жесть - Александр Щёголев

Инспектор прикрыл микрофон рукой и боязливо спросил у маньяка:

— Можно я закурю?

Закурил и продолжил:

— Если это не будет сделано… он… не отвечает за последствия…

…Командир отряда «Альфа» Мохнач бросил в сердцах:

— Козел! Много ты раньше отвечал!

Марина подошла к группе офицеров, составлявших мозговой центр. На нее покосились, но не отогнали. Журналистку знали в лицо.

Полковник ФСБ, начальник антитеррористического подразделения Музиль строго оглядел всех:

— Какие идеи?

— Ни спереди, ни сзади не подлезть. Фура гребаная — как на заказ поставили…

— А если справа? — предложил капитан Гусев. — От ближней обочины?

Все посмотрели на него, как на идиота.

— Под фурой! — воодушевленно закончил Гусев.

— Опасно, — возразил Мохнач. — Заметит — гаишнику не жить. Да и нашим парням — не факт…

Машина Кости Саночкина вдруг подала сигнал. Все замерли, глядя в ее сторону. По краю дороги, на полусогнутых, бежал спецназовец. Тут же — грянула короткая очередь. Брызнул асфальт — прямо перед ногами бегущего. Он вильнул вбок и упал куда-то между машинами.

Голос инспектора вновь вырвался из «матюгальника»:

— Внимание… Он говорит, что будет стрелять по всем… Короче, если кто еще появится…

— Всё! — выдохнул Лебедев, как бы не в силах сдерживаться. — Ребята! Достал! Ну вы же суперы, ну раздолбайте падлу — как угодно… — он встретился глазами с Мариной и осекся.

— Товарищ полковник, а требования этого человека вы даже не рассматриваете? — обратилась Марина к полковнику Музилю. (Тот посмотрел на нее рыбьим взглядом.) — Не такие уж его требования нереальные.

Ответил Лебедев:

— Мариночка… Делайте свою работу. А мы будем делать свою.

— Петр Андреевич, это больной человек, а вина его пока не доказана и не признана судом.

— Я вам скажу по-солдатски прямо — больные должны лежать в больнице. А не устраивать нам «Формулу-один»… с автоматом наперевес… простите, мы работаем.

— Ленского вы не хотите поставить в известность? Его это касается напрямую.

Лебедев уже повернулся спиной к Марине и пошел прочь.

— Да уберите её отсюда на хрен! — была его последняя фраза.

Марина ушла сама.

…Минуя шикарную Мазду МПВ, она внезапно услышала голос полковника Лебедева. Тот возбужденно говорил по рации — почти кричал:

— Что?! Конов приехал?! САМ?! Пропустить, конечно!!! Слушай, сержант, ты его не только пропусти, но и сопроводи, понял? Чтоб не свернул куда-нибудь по дороге…

Четверг, позднее утро. ПОЛКОВНИК

Терминатора она заметила возле омоновского автобуса. Марина поначалу не поверила глазам и даже не сразу его узнала. Да нет, все правильно: бритая голова, тряпка с тесемками на лице… Только одежду он сменил: вместо черной спецовки и рабочих штанов на нем была форма десантника. Терминатор лениво курил, поддерживая беседу с двумя омоновцами, которые всем свои видом выражали полное и безоговорочное почтение.

Он тоже заметил Марину, бросил папиросу и направился к ней.

— Как ты здесь оказался?

— Стреляли, — пожал он плечами.

Марина упала ему на грудь.

— Тёма, Тёма… Он действительно идиот… Что он наделал?!

Терминатор улыбнулся краешками губ.

— Решил доказать, что не хуже других.

— Да ему просто крышу снесло, голову оторвало!

— Вот, смотри. Он мне… письмо оставил.

Ветеран протянул листок бумаги:

«Спасибо и прости. Я почел бы за честь быть твоим другом. Но я приношу несчастье. Я сам — несчастье. Так пусть пожнут его те, кто посеял».

— Блаженный, — добавил он.

— Они сейчас убьют его, — сказала Марина. — И все на этом кончится.

— Да нет… С чего ты взяла?

— Я своими ушами слышала. Они даже и не думают о другом… Господи! Мы бы перевели его в другую больницу, подключили других психиатров, разобрали бы заново все это дело…

Вдруг появился Александр. Откуда тот взялся, она не заметила.

— Маринка!.. С тобой все нормально?

Она машинально кинулась на грудь и ему — так, чисто по-дружески… впрочем, сразу отстранилась, ища глазами Терминатора.

Тот уже отошел — с каменным лицом. Деликатный, блин… идиот…

— Все отлично, — бодро сказала Марина.

— Слушай, я чуть с ума не сошел. Бред какой-то.

— Хорошо, что ты приехал. Да подожди ты… убери руки… Сашенька, милый, я никогда тебя ни о чем не просила. Пожалуйста. Мы должны их остановить…

— Ах, теперь Сашенька…

Мимо проследовала, понимающе поглядев на них, лейтенант Тульская. То ли оценила по достоинству несостоявшиеся объятья, то ли услышала часть прозвучавших реплик.

— Пожалуйста! Ты же можешь позвонить губернатору?

— С какой стати? — он заметно напрягся. — Почему ты МЕНЯ об этом просишь?

— Пусть я прошу о глупости. Пусть… И о доверии. Неужели тебе так сложно?

— Мне — сложно. Совершенно не мой уровень.

— Хорошо, — сказала Марина другим тоном. — Позвони Базарову. Евгению Петровичу. Нигилисту своему. Пусть он звонит губернатору, это уж точно его уровень. Ваш Павел Смык, между прочим, жизнь отдал, чтобы вон то тепличное растение в «Жигулях», которое сейчас расстреляют и растопчут, осталось живо и здорово.

— А ты повзрослела… малышка, — произнес Александр медленно.

— Я выздоровела. Будешь звонить?

— Евгений Петрович в курсе всего, что здесь происходит. Но ситуация настолько вышла из-под контроля… не только нашего, кстати. Ленский тоже икру мечет, а сделать что — фиг! Сейчас любая случайность сильнее миллиона баксов.

— Ты хочешь, чтобы мы с тобой стали врагами?

— Меньше всего я этого хочу, маленькая. Я тебе скажу, ты поймешь. Как бы хозяева жизни не тешили себя сказками, будто они держат мир на ниточках, все равно есть кто-то выше их, кто ниточки в самый неподходящий момент обрежет. То дерьмо, в котором мы с тобой увязли — лучшее тому подтверждение.

Марина смотрела на Александра, не узнавая его.

— И это говоришь ты?

— Только никому не передавай, а то меня уволят.

— Так ты предлагаешь ничего не делать?

— Все, что мог, я уже сделал. На своем уровне, конечно. А кто и с каких позиций поставит губернатора в известность, от меня не зависит… Знаешь, Марин, пойду я. Устал очень. Вон моя машина, видишь? Если понадоблюсь — найдешь. Я всегда рад тебя видеть, ты же знаешь…

…Терминатор молча курил, с тоской созерцая, как мило воркуют Марина с Александром. Он стоял довольно далеко — слов не слышал. Однако пара была хороша, нельзя не признать. Импозантный мужчина, стильная женщина…

И в этот момент грянул громкоговоритель гаишных «Жигулей», перекрывая все разговоры. Вещал не Костя Саночкин. Вещал сам маньяк:

— ВЫ ВПИХНУЛИ В МЕНЯ ВЕСЬ ЭТО БРЕД — ПРО УБИЙСТВА, ПРО ОТРЕЗАННЫЕ ГОЛОВЫ! ТАК ИМЕЙТЕ В ВИДУ, ПУСТЬ ЭТО БЫЛА И НЕ МОЯ ЖИЗНЬ, НО Я ЭТО ПЕРЕЖИЛ!!! ТЕПЕРЬ Я УМЕЮ УБИВАТЬ НЕ ХУЖЕ ВАШЕГО МАНЬЯКА! И НЕ НАДЕЙТЕСЬ, ЧТО Я ДРОГНУ!

Он выдержал небольшую паузу и закончил почти спокойно:

— Если через час здесь не появится Ленский, я начну стрелять по бензобакам грузовиков. У вашего мальчика Кости нашлась занятная коллекция боеприпасов, включающая зажигательные патроны…

— …Снайперы отпадают, — сказал Мохнач. — Объект не сидит постоянно в кресле водителя, а перемещается внутри машины, перелезает с сиденья на сиденье, в том числе на заднее. Ни жратву не берет, ни воду… Еще мальчишка этот… Жена его сюда прорвалась, родители…

— Мальчишка — офицер милиции. Он знал, на что шел, когда погоны надевал, — жестко ответил полковник Лебедев.

— Ты что, предлагаешь не считаться с потерями?

— За кого ты меня принимаешь, Мохнач? Конечно, лейтенанта надо вытаскивать. Появилась у нас одна… гипотеза.

— Давай, давай, — оживился «альфовец».

— Гляди на схему. Есть ракурс интересный, который гаишник видит, а упырь нет… вот здесь, если чуть высунуться из-за капота фуры, которая рядом с ними…. Встанем там, порисуемся, чтобы парень понял, что к чему. А потом — с гранатомета…

— И что порисуем?

— Чтобы падал на пол. Мы ему руками покажем… примерно так, — он изобразил несколько жестов. Получилось довольно убедительно.

— Из гранатомета… — с сомнением произнес Мохнач. — Да там разнесет всё… и обе тачки, и фуру… разве что из стрелкового?

— Из подствольника не попасть, — возразил Лебедев. — Или у вас такие снайпера…

— Не, не из подствольника, — Мохнач загорелся. — Из ГМ-93. Стрелковый гранатомет. А что? Может, и прокатит… Шмальнем свето-шумовой гранатой… Если точненько в салон…

— Так не убьет же! — удивился Лебедев.