Комендант некромантской общаги - Анна Леденцовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этом был только один плюс: возможность посмотреть на смеющегося Авраама Линкольна, точнее его седовласую копию в желтом пиджаке.
«Но каков кошак помойный, — пыхтела про себя сердитым ежиком Марья на коварного Базуркевича. — Фиг ему, а не "морской бой”. Миранде пожалуюсь!» — мстительно решила она.
Так что заговор провалился, но зато вечеринка удалась! «Лимон», которого, кстати, звали Петр Семенович Пыжик, душой компании, конечно же, не стал, но оказался вполне адекватным пожилым джентльменом. Ему очень понравился принцип судоку и сырное фондю, он одобрил позицию гоблина о процентах за идею и не одобрил идею всё это обмыть. Общий язык нашел он только с Феррой, обычно молчаливая наемница разговорилась с ним на тему достоинства каких-то клинков, потом плавно перешли на искусство и оружие и в итоге даже исполнили какой-то динамичный танец с короткими клинками. Марья про себя обозвала его «танец с саблями», хотя бессмертное творение Хачатуряна он мало напоминал. Плавные, экономные движения пожилого воина и хаотичные, быстрые, как укусы, выпады дроу. Под ударные на импровизированных барабанах из бочек в исполнении слегка веселых гоблина и двух вампиров это было зрелищно. Хотя и относительно клинков, и относительно стиля боя каждый остался при своем мнении, но, несомненно, с уважением воспринимая противоположную точку зрения. Все-таки нельзя сравнить человека и дроу в скорости реакции.
Сладкая парочка из Никоса и Виолетты с присоединившимся к ним Рорхом обсуждали перспективу сада камней. Никосу удалось достать на фестивале песок змеелюдов, и Виолетта, которая коллекционировала цветущие камни, сделала шикарный сад камней, благодаря его подарку. Рорх загорелся идеей облагородить свои цветущие камни, на кладбище. Но сам песок змеелюды продавали очень редко, в основном готовую продукцию из него. И они решали, как лучше достать еще песочка. Виолетта сходилась во мнении с Рорхом, что того змеелюда — знакомого Никоса — надо привести и показать результат. И еще предложить в обмен цветущие камни, их как раз надо рассаживать, чтобы не старели.
На слегка подвыпившего о'Валинтера насели Сарочка и Пафнутий, убедительно доказывая, что все идеи покупаются за процент от продажи. Гоблин тоже слегка подвыпил, и в нем теперь боролись финансист, полностью поддерживающий мнение жены, и мужчина, в котором проснулась пресловутая мужская солидарность в попытках поддержать и коллегу тоже.
Азалия загнала в угол Кронова и уговорила его стать летучей мышью. Теперь пьяненькая мышь круглыми осоловелыми глазами наблюдала, как деятельная дизайнерша изучает строение крыльев и качество меха на пузе, рассуждая при этом о новом фасоне кожаного дамского пальто на меху.
Манефа же с Марьей беседовали с Лизаветой. Домовая, поняв, что новый комендант вполне нормальный человек, успокоилась и с интересом наблюдала за всей разномастной компанией. Поняла мелкая, что вредность до добра не доводит, и оказалась вполне приличной хозяйственной домовой. Теперь ее больше всего заботило отсутствие жениха. Как оказалось, она с Пантелеймоном специально вредничала, чтобы, по ее мнению, не зазнавался. Ведь в академии он один из домовых был холостой и подходящего возраста, а в главном здании у двух семейств тоже домовушки подрастают. Скоро будут на выданье. А Урсулия сказала, что надо самооценку ему снизить. Когда снизойдет до него потом, чтобы понял, какое счастье ему досталось, и на руках носил! Вот она и доснижалась, привыкла вредничать и уже остановиться не могла, наверное, из-за тех паразитов.
Манефа задумчиво почесала бородавку на носу.
— А чевой-то ты, девка, всё в академии жениха-то ищешь? Чай, тама клин не сошелся. Вона смотри: у Сары в таверне два домовика — братья, погодки. Холостые и при капитале. У Азалии, конечно, холостой домовик, но такой с претензией, да и в возрасте. Характер как у тебя давеча был, превредный. Говорит, что служит Азальке вдохновнюком, прости сущий, слово-то какое противное.
— Вдохновителем, наверное, — захихикала Марья.
— Да один пес. — Манефа махнула рукой. — Лизке точно не подойдет. А если еще по знакомым пошукать, то женихов наберем… много, в общем! А ты всё «академия», «в академии»…
Лизавета раскраснелась от таких перспектив и, пригубив немножко настоечки на иорке, Сариной фирменной, заблестела глазками. Марья тоже чуть-чуть попробовала, чтобы не обижать хозяйку. Настойка была шикарная, бархатно-медовая, с согревающим горло послевкусием каких-то секретных пряностей.
— Значит, ты, Ауховна, теперь свахой будешь? — подколола она кикимору.
— А и буду! Все равно пока не занята. У меня-то студенты не избалованные. Знают, что на экзамене так могу травки зачаровать, что все лебедой казаться будут, — фыркнула она.
— А как сватать будем? Надо же знакомить. — Марья недоверчиво смотрела на комендантшу природников. — Я вот сколько у Сары бываю — ни разу домового не видела.
— У нее тут семья. Отец с матерью да два сына, как раз нужного возраста. Таверна большая, один домовой не управится. А тебе их видеть и не следует, хозяйка видит. Ты посетитель.
— Но ведь Пантелеймон везде со мной бывал, и Лиза вот с нами сидит?
— Так им положено со всеми общаться, расы знать, привычки всех подмечать. Им же с разными студентами работать, тут практика нужна. В таверне домовые с посетителями не общаются, тут прислуга есть. В общежитии прислуги нет, студенты всё сами, и надо следить, чтобы своей магией нестабильной казенное имущество не попортили! Хорошие домовики, хозяйственные. Я с их родителями побеседую, потом знакомиться придем.
Потихоньку дело двигалось к вечеру, а праздник — к завершению.
Вырвавшись от Азалии, улетел летучей мышью Кронов. Комендант Пыжик, галантно раскланявшись и пояснив, что такое количество девиц надолго оставлять без присмотра нельзя, тоже собрался уходить. И удалился, забрав о'Валинтера, так как собирался добиться от того как-то повлиять на студентов-артефакторов. Эти личности, изображающие под окнами бытовичек соловьев и мартовских котов (определения адаптированы под земные реалии), порядком ему надоели.
Марья, вспомнив про своих «изобретателей диафильмов», тоже засобиралась. А еще у нее было одно важное дело. Накрутить хвост одному наглому
