Прекрасное далеко - Либба Брэй

Что-то задевает мое плечо. Я оборачиваюсь, но ничего не вижу. Но оно появляется снова. Надо мной. Я смотрю вверх — и вижу покачивающуюся голую ногу.

— Ох, боже! — вскрикиваю я.

На ветке висит тело женщины. Колючие ветки обвились вокруг ее шеи, привязав к дереву. Кожа приобрела серовато-коричневый цвет коры, а ногти изогнулись и пожелтели. Глаза женщины закрыты, и я благодарна судьбе за это.

Но она здесь не одна. Теперь я вижу их сквозь туман, везде вокруг нас. Тела, висящие на ветвях, как чудовищные фрукты. Нечестивый урожай.

— Дж-джемма… — шепчет Энн.

Глаза у нее стали как блюдца, она сдерживает крик… как и все мы.

Пиппа оглядывает тела со смесью отвращения и печали.

— Я не такая, как они. Я не такая.

И разражается слезами.

Фелисити тащит ее в сторону.

— Конечно, ты не такая.

— Я хочу вернуться. Вернуться в школу Спенс. К жизни. Я больше не могу здесь находиться! Не могу!

Пиппа на грани истерики. Фелисити гладит ее по волосам, пытается успокоить, тихонько говоря что-то на ухо.

— Это вот сюда они бы затащили нас, если бы не мисс Пиппа, — говорит Бесси.

Она резко дергает за грязный подол платья трупа и отрывает большой кусок. Обернув его вокруг палки, Бесси протягивает палку Энн:

— Ты это подожги, чтобы нам лучше видеть. Я не люблю огонь.

Энн достает из кармана коробок спичек. Она пытается зажечь одну, другую, но на четвертой сдается.

— Наверное, отсырели в лодке.

Бесси проявляет решительность:

— Я не пойду дальше, если у нас не будет факела.

Я прикасаюсь к палке и пускаю в ход магию. Факел загорается.

Мне противно, и все же я должна знать, а потому я тянусь к болтающейся руке. Я ощущаю холодную, твердую плоть, и от испуга малая толика магии вырывается из меня. Тело вздрагивает, я отскакиваю назад.

— Джемма… — в ужасе выдыхает Энн.

Налетает бешеный ветер, он трясет висящие на деревьях тела, как листья. Их глаза внезапно открываются, черные, как смола, с красными веками. Чудовищный хор пронзительных криков, стонов и низкого злобного ворчания неожиданно разбуженных тварей заполняет лес, оглушая нас. Сквозь все это я слышу пугающий рефрен, прорывающийся прямо мне в душу: «Жертва, жертва, жертва…»

— Джемма, что ты сделала? — скулит Энн.

— Назад! — кричу я.

Но мы проходим всего несколько шагов — и тропа исчезает из-под ног.

— Куда теперь? — отчаянно кричит Мерси.

Она мечется из стороны в сторону.

Вэнди осторожно движется вперед, ощупывая пространство перед собой руками.

— Не бросай меня, Мерси!

— Я не знаю! — кричу я.

Цирцея говорила, что нужно держаться реки, но вот об этом она ничего не сказала. Либо она лгала, либо сама не знала. Как бы то ни было, мы остались одни, без помощи.

И тут вдруг сквозь какофонию прорывается голос, спокойный и отчетливый:

— В эту сторону. Быстро…

И среди замерзшей травы и льда возникает светящаяся дорожка.

— Идемте! Сюда! — зову я остальных.

Размахивая факелом, я быстро иду между деревьями, следуя за узкой лентой света. Трупы дергают ногами, пытаются нас схватить, и я только и могу, что изо всех сил сдерживать крик. Какой-то мужчина тянется к Пиппе, и Фелисити стремительно взмахивает мечом. Отсеченная рука взлетает в воздух, труп воет от ярости.

Мне тоже хочется выть, но я онемела от страха.

— Быстрее! — хриплю я, наконец-то обретая подобие голоса.

Я подталкиваю подруг и бегу за ними, глядя только в их спины, не осмеливаясь взглянуть ни влево, ни вправо, где с деревьев свисают чудовищные твари.

Наконец мы добираемся до края ужасающего леса. Вой и визг стихают, превращаясь в тихий шепот, потом умолкают вовсе, как будто трупы снова погрузились в сон.

Мы некоторое время передыхаем, прислонившись друг к другу, напитывая легкие холодным воздухом.

— Что это такое было? — с трудом выговаривает тяжело дышащая Пиппа.

— Я не знаю, — с присвистом отвечаю я. — Наверное, умершие. Души, которые заманили сюда.

Мерси качает головой:

— Совсем на нас не похожи. Никаких душ там вроде бы и не осталось. По крайней мере я надеюсь, что их там нет.

— А как мы через это проберемся? — говорит Бесси.

Путь преграждает стена черных камней и льда, очень высокая и длинная. Насколько я вижу, обойти ее невозможно.

Ветер снова шепчет:

— Присмотрись получше…

В основании огромного утеса — туннель, завешенный окровавленным тряпьем.

— Следуйте… — настаивает ветер.

— Вы слышали? — спрашиваю я, чтобы быть уверенной.

Фелисити кивает.

— Оно говорит — следуйте.

— Следовать куда?

Энн с сомнением всматривается в темный туннель.

Никто не решается шагнуть вперед. Никто не желает первым отодвинуть грязные тряпки и войти в эту узкую расселину.

— Мы уже так далеко зашли, — говорит Пиппа. — С чего бы нам теперь останавливаться? Мэй? Бесси?

Мэй отшатывается. Бесси переминается с ноги на ногу.

— Темновато там, — бормочет Мэй.

— Мне кажется, нам лучше повернуть назад, — шепчет Вэнди. — Мистер Дарси скоро проголодается…

— Да уймись ты со своим кроликом! — рявкает Бесси.

И кивает на меня.

— Это ведь ты все придумала? Ну, пойти искать это твое дерево. Вот ты и должна топать впереди.

Зловонный ветер бросает тряпье в нашу сторону. Туннель похож на беззвездную ночь. И невозможно предсказать, что ждет нас там, а мы ведь уже столкнулись с чудовищным сюрпризом… Но Бесси права. Я обязана идти первой.

— Хорошо, — говорю я. — Идемте. Держитесь поближе ко мне. Если я велю, сразу бросайтесь бежать назад со всех ног.

Вэнди подбирается ко мне и хватается за рукав.

— Там ужасно темно, да, мисс?

Забавно, что она боится темноты, хотя и не может ее видеть, но я полагаю, это такой страх, который таится в самой глубине души.

— Не беспокойся, Вэнди. Я пойду первой. Мерси поведет тебя, да, Мерси?

Мерси кивает и берет Вэнди за руку.

— Ага. Держись за меня покрепче, малышка.

Сердце готово выпрыгнуть из груди. Я делаю шаг. Туннель узок и невысок. Я не могу выпрямиться во весь рост, приходится двигаться, согнувшись.

— Поосторожнее, не расшибите головы! — кричу я девушкам.

Я нащупываю дорогу руками. Стены холодные и влажные, мне кажется, что я очутилась в пасти какой-то гигантской твари, и я содрогаюсь с головы до ног, готовая заорать от ужаса.

— Джемма?

Это Фелисити. В чернильной тьме я не понимаю, где она. По звуку — как будто за много миль от меня, но этого не может быть.

— Д-да, — с трудом отвечаю я. — Идите, не останавливайтесь.

Я молюсь о том, чтобы мы как можно скорее миновали эту узкую штольню, однако туннель тянется бесконечно. Я слышу негромкое бормотание под камнями. Шипение, похожее на змеиное. Что-то, похожее на «ж-ж-ж…», и я могу поклясться, что снова слышу слово «жертва», и меня охватывает паника, но наконец я вижу слабый свет. Впереди — выход. С облегчением я выбираюсь сквозь щель наружу; подруги тянутся за мной.

Пиппа смахивает с рукава грязь.

— Ужасный туннель. Я чувствовала, как что-то страшное жарко дышит прямо мне в шею.

— Это была я, — признается Энн.

— Где это мы? — спрашивает Фелисити.

Мы вышли на открытую всем ветрам пустошь, окруженную кольцом остроконечных вершин. Падает легкий снег. Снежинки липнут к ресницам и волосам. Вэнди поднимает лицо навстречу снегу.

— Ох, как хорошо, — вздыхает она.

Темные тяжелые тучи повисли над горами. Их прорезают белые вены света, слышен гром. И сквозь прозрачную завесу снега я вижу это: древний, потрепанный ветрами ясень, толстый, как десять человек, и высокий, как дом, величественно стоит на небольшом пятне зеленой травы. Его ветви раскинуты во все стороны. Дерево притягивает к себе; я не в силах отвести взгляд. И я знаю, что это дерево из моих снов. Вильгельмина Вьятт хотела, чтобы я нашла именно его.

— Дерево Всех Душ, — благоговейно произношу я. — Мы нашли его.

Снег тает у меня на лице, но меня это не заботит. Магия мягко гудит во мне, как будто зовет куда-то. Этот звук пронизывает сухожилия; он пульсирует в крови музыкальным рефреном, припевом, который я не могу пока спеть, хотя мне очень хочется.

— Ты наконец-то пришла, — напевно говорит дерево, и это звучит нежно, как материнская колыбельная. — Иди ко мне. Тебе только и нужно, что прикоснуться, и ты увидишь…

Брызги молний раскалывают небо вокруг нас. Сила этого места велика, и мне хочется стать ее частью. Мои подруги тоже ощущают эту мощь. Я это вижу по их лицам. Мы кладем ладони на древнюю шершавую кору. Она царапает кожу. Сердце бьется все быстрее. Я содрогаюсь от этой новой силы. И, переполненная ею, падаю куда-то.