Сталинъюгенд - Алексей Кирпичников

Сталин зачем-то помешал ложечкой давно остывший чай, взял стакан и отхлебнул из него.

— …А теперь я хочу немного возразить товарищу Берии. По вопросу о сравнениях… Товарищ Берия сравнил детскую организацию Шахурина с «гитлерюгендом». По форме он, конечно, прав. Но кроме формы есть ещё и содержание. И мы думаем, что «содержанием» пренебрегать не стоит. Мы внимательно прочитали дневники Владимира Шахурина. Очень интересные дневники. Этот юноша… мальчик… мечтал о мировом господстве. Эти мечты выражались в детской форме — не успел он дорасти до нужной формы… а вот содержание выглядит уже совсем не детским. Очень взрослое там содержание. И мировое господство он отдавал в своих дневниках Советскому государству! Скажете, неправильная цель? Я думаю, правильная. Очень правильная! Так что давайте, оценим его не как руководителя московского отделения «гитлерюгенда», а… оценим, по сути. Согласны, товарищ Берия?

— Да, Иосиф Виссарионович!… Точнее, наверное, назвать его лидером… «Сталинъюгенда»!

— Ну, это вы немножко перегибаете, товарищ Берия. Впрочем, продолжу. Очень жаль… что его нет больше с нами — мог вырасти сильный руководитель. Но природа, к сожалению, не сбалансировала у ученика волевой характер… и неустойчивую нервную систему. Его одноклассники оказались недостойны своего лидера. Они никаких планов на будущее не строили — они играли. Как дети. Но! Мы обязаны думать о смене. Мы не вечны. Вечным должно быть наше Государство. Из поколения этих мальчиков выйдет наша смена. Кто-то из них может вырасти в большого руководителя. Для этого они получают сейчас хороший урок. Из них не выйдет… должны найтись другие сверстники. Но опыт этих мальчиков так просто не пройдет — передастся их детям, которые родятся после войны… в конце сороковых или… в начале пятидесятых годов. Вы согласны со мной, товарищи?

— Так точно, товарищ Сталин! — ответил за всех оберчекист.

— Ну, вот и хорошо. А чтобы закончить эту тему, вы, товарищ Меркулов и вы, товарищ Горшенин, рассмотрите вдвоём материалы дела. Думаю, учитывая их юный возраст и срок, проведённый в тюрьме, под следствием… Мы их вполне достаточно наказали! Поэтому, давайте уже наконец освободим школьников из-под стражи и ограничимся… административной ссылкой: на один год каждого… на Урал или дальше, всех — в разные города. Пусть изучат свою страну не по карте, — пошутил Вождь и продолжил: — «Обвинительное заключение» подготовьте к завтрашнему дню и завтра же до десяти часов вечера выпустите их из тюрьмы. Всех одновременно. Процедуру разработайте сами… Миндальничать с родителями и устраивать сопливые встречи на площади Дзержинского — необязательно. А вопрос партийной ответственности мы обсудим позже… на партийном уровне. Не возражаете, товарищ Берия? — закончил Вождь и посмотрел на своего сатрапа.

Его сощуренные тигриные глаза на одно лишь кратчайшее мгновение победно вспыхнули в сторону обервертухая, и тот очень хорошо понял, что именно подумал Хозяин в этот момент: «Ну что, остался ни с чем, товарищ "всё про всех знающий"?… Изучил вдоль и поперёк всю мою корреспонденцию?… Сколько важных дел из-за этого перепоручил другим да отложил "на потом". А не нашёл ничего — и руки опустил. Сначала в октябрьские бумаги НКИДа залезть поленился, потом — материалами Тегеранских переговоров пренебрёг. Эх ты, аналитик!…»

На мгновение Берия потерял чувство реальности, и перед его глазами вновь встало ночное видение полуторамесячной давности. На Сталине опять был повязан пионерский галстук, но вопросов он уже не задавал. Лишь покачал головой и сказал: «Помнишь, я тебе в кошмаре снился?… Так вот, я оказался прав: муд-дак ты, Лаврентий!… Ты не против?…»

Нет, он не возражал. Сразу же после того, как Иосиф упомянул письмо Рузвельта, прояснилось, куда свернул Хозяин, и стало очень обидно.

«Неужели Ему больше нечего делать, кроме как загадывать этот ребус? Полгода он, Лаврентий Берия, уворачивался и изворачивался, чтобы не встать на пути "шаровой молнии", грозившей своей внезапностью и неуправляемостью принести массу неприятностей, и материализовавшейся теперь в мыльный пузырь».

Берия чуть не завыл от досады. Единственное, в чём он действительно признал ошибку, — это в оценке Шахурина. Точнее, он сразу оценил его верно, но придал слишком большое значение форме.

«Тут Хозяин абсолютно прав! Вот почему Он оказался столь мягок к школьникам!» — Подумал Лаврентий Вертухаевич и мысленно открыл в «деле» последнюю страницу. Осталось лишь грамотно выйти из этой истории да напоследок ещё раз напомнить о себе всём восьмерым гадёнышам, хотя и невольно выпившим из него столько крови.

— …Все кроме товарища Маленкова свободны. Георгий Максимиллианович, нам с вами надо обсудить ещё один вопрос, — свернул совещание Вождь и жестом отправил карателей на трудовую вахту.

Выйдя в коридор, Берия попрощался с прокурорами и позвал чекистов к себе в кабинет. Когда все расселись, Лаврентий Павлович обвёл взглядом своих центурионов и начал читать нравоучение:

— Вы думаете, было легко смотреть, как под прямым контролем наркома начслед Влодзимирский барахтался, словно слепой котенок, и чуть не утонул в ночном горшке?! Не скрою, по существующей практике следствие проведено на должном уровне. Всех арестованных правильно подготовили, чтобы те начали давать показания против настоящего врага. Сами знаете, что врагом может стать любой!… в любую минуту. Но именно в этот раз перед вами поставили совершенно другое… необычное задание. Проблема, возникшая перед руководством страны, слишком глобальна, чтобы я позволил себе, даже ради спасения чести мундира, направить вас в нужное русло… Вы должны были догадаться сами!… Весь фон «дела» наводил на разгадку!… Согласитесь, совершенно не требовалось знать причину, из-за которой следствие поручили провести именно по «демократическому» пути. Просто перед вами поставили задачу: доказать антисоветскую деятельность в рамках УПК. И вы обязаны были добыть доказательства путём, в первую очередь, грамотного ведения допросов. Вдумайтесь: восемь человек!… Каких «человек» — школьников… дудели в одну дуду, и вы ничего не смогли с ними сделать!… Мне впору подумать о том, чтобы направить генерала Влодзимирского на курсы повышения квалификации, месяца на три… в школу милиции, — презрительно глядя на Льва Емельяновича, добил того оберчекист.

Берия не сомневался, что Хозяин никогда не расскажет другим, что он, Сталин, не информировал Лаврентия о своих планах, поэтому спокойно блефовал, делая вид, что знал обо всём с первой минуты. И подручные поверили.