Перси Джексон и похититель молний - Рик Риордан

Мы истошно завопили, когда пузырьки врезались в потолок пещеры и… Наступила тьма.

Что, мы умерли?

Нет, я по-прежнему ощущал стремительное движение. Мы пронзали каменистую толщу так же легко, как пузырьки, поднимающиеся со дна океана. До меня дошло, в чем заключалась сила жемчужин. «Все, принадлежащее морю, в море же и вернется», — сказала нереида.

Несколько мгновений я ничего не видел за гладкими стенками своего пузыря, затем моя жемчужина разбилась об океанское дно. Две другие млечные сферы, где находились Аннабет и Гроувер, воспаряли к поверхности. И — ба-бах!

Мы вынырнули на поверхность посреди залива Санта-Моника, сбив с доски какого-то серфера, возмущенно крикнувшего нам:

— Идиоты!

Схватив Гроувера, я потянул его к спасательному буйку. Поймав Аннабет, я подтолкнул и ее туда же. Какая-то любопытная акула — большая, белая, футов одиннадцать в длину — описывала вокруг нас круги.

— Пошла прочь, — велел я ей.

Акула развернулась и поспешила восвояси.

Серфер пронзительно кричал вслед, что мы сумасшедшие придурки, и старался по-собачьи отплыть подальше.

Непонятно как, но мне удалось определить время: было раннее утро двадцать первого июня. День летнего солнцестояния.

Вдали полыхал Лос-Анджелес: дым пышными клубами вздымался над целыми кварталами по всему городу. Все верно — произошло землетрясение, и все по вине Аида. Возможно, в данную минуту он посылал войско своих мертвецов мне вдогонку.

Но сейчас царство мертвых не представлялось мне таким уж важным.

Надо добираться до берега. Надо доставить жезл Зевса обратно на Олимп. Но больше всего мне хотелось серьезно потолковать с богом, который обвел меня вокруг пальца.

Глава двадцатая

Я сражаюсь со своим придурочным родственником

Нас подобрал катер береговой охраны, но полицейские были слишком заняты, чтобы задерживать нас или пытаться выяснить, как трое подростков в городской одежде оказались посреди залива. Рации разрывались от экстренных звонков. Надо было справляться со стихийным бедствием.

Они высадили нас на пристани Санта-Моники, накинув нам на плечи полотенца, и умчались спасать других.

Одежда наша промокла насквозь, даже моя. Когда появился катер береговой охраны, я молча взмолился, чтобы, вытащив меня из воды, они не увидели, что я совершенно сухой, это могло бы вызвать некоторое недоумение. Так что я даже радовался, что с меня капает. Естественно, моя водонепроницаемая волшебная сила покинула меня. Я был босиком, потому что отдал свои тапочки Гроуверу. Уж лучше пусть береговая охрана задумается над тем, почему один из нас босой, чем — почему у другого копыта.

Добравшись до берега, мы, пошатываясь, побрели по пляжу, наблюдая за городским пожаром на фоне изумительного восхода. У меня появилось чувство, словно я только что воскрес из мертвых, — да так оно и было. Жезл Зевса тяжело оттягивал рюкзак. Но после свидания с матерью на сердце стало еще тяжелее.

— Просто не верится. — Аннабет слегка потряхивало. — Мы проделали такой путь, чтобы…

— Это была хитрость, — ответил я. — Стратегия, достойная Афины.

— Эй! — предостерегающе заметила Аннабет.

— Тебе что — еще не ясно?

— Теперь ясно. — Она опустила глаза, гнев ее поутих.

— А мне вот нет! — пожаловался Гроувер. — Может быть, кто-нибудь…

— Перси… — сказала Аннабет. — Мне так жаль твою маму. Так жалко…

Я притворился, что ничего не слышу. Если бы я стал говорить о матери, то расплакался бы, как ребенок.

— Пророчество сбылось, — объявил я. — «Ты отправишься на запад и встретишься с богом, который изменил». Но это был не Аид. Аид не хочет войны между Большой троицей. Кражу подстроил кто-то другой. Кто-то похитил жезл Зевса и шлем Аида, а потом подставил меня, потому что я сын Посейдона. Посейдона обвинят обе стороны. Сегодня на закате начнется тройственная война. И все из-за меня.

Гроувер покачал головой, окончательно сбитый с толку.

— Но кто этот подлый трус? Кому так не терпится начать войну?

— Дай-ка подумать…

Я остановился как вкопанный, глядя вперед.

Он поджидал нас, все в том же черном кожаном плаще и темных очках, алюминиевую бейсбольную биту он закинул на плечо. Мотоцикл тарахтел рядом, фара окрашивала песок в красный цвет.

— Привет, приятель, — сказал Арес, делая вид, что искренне рад видеть меня. — Тебе полагалось умереть.

— Ты обманул меня! — бросил ему я. — Ты украл шлем Аида и жезл повелителя.

— Но, по крайней мере, я украл их не собственными руками, — усмехнулся Арес. — Богам строго-настрого запрещено похищать чужие символы власти. Но ты не единственный из героев, которым свойственно заблуждаться.

— Кого ты использовал? Клариссу? Она была там во время зимнего солнцестояния.

— Какая разница? — Мое предположение, казалось, позабавило Ареса. — Главное в том, парень, что ты можешь помешать войне. Понимаешь, ты должен был погибнуть еще в царстве мертвых. Старый водяной вышел бы из себя, узнав, что Аид тебя убил. Вне себя был бы и Зевс, узнав, что нюхальщик трупов похитил его жезл. Аид, значит, все еще ищет вот это…

Арес достал из кармана маску — вроде тех, которые надевают грабители банков, — и положил ее между ручками мотоцикла. Маска тут же превратилась в украшенный искусной резьбой бронзовый боевой шлем.

— Шлем-невидимка, — выдохнул Гроувер.

— Точно, — кивнул Арес. — И при чем тут я? Аид возненавидит обоих — Зевса и Посейдона, потому что не знает, у кого из них шлем. Очень скоро нас ожидает знатное трехстороннее побоище.

— Но вы же одна семья! — протестующе воскликнула Аннабет.

— Самая хорошая война, — пожал плечами Арес, — всегда самая кровавая. Люблю повторять: нет ничего лучше, чем смотреть, как дерутся родственники.

— Ты дал мне рюкзак в Денвере, — сказал я. — Жезл повелителя был там все это время?

— И да, и нет. Возможно, это слишком сложно для твоего смертного умишки, но рюкзак — это слегка видоизмененный футляр для жезла. Жезл связан с ножнами примерно так, как твой меч с тобой, парниша. Он ведь всегда оказывается у тебя в кармане?

Я не понимал, откуда Арес узнал про это, но предполагал, что бог войны должен знать все об оружии.

— Так или иначе, — продолжал Арес, — я тут немного баловался волшебством, так что жезл должен был вернуться в ножны, как только ты попадешь в царство мертвых. Ты стоишь совсем рядом с Аидом и тут… Бинго, получите и распишитесь! А если б ты погиб по пути — невелика потеря. Оружие было бы по-прежнему у меня.