Измерение 23 - долгий путь - Лев Альбертович

или тот боец, что замещал ее, развязала руки. По началу это была случайностями, потом стало закономерностью и наконец почти статистикой. Порой ее пугал сколь холодно можно применять этот термин к вещам по типу побоев. После удара она легла обратно спать. Удар всегда заставлял бойца уйти. А так как часто это отвлекало мать, то ей казалось, что возможно отец нарочно получал удар за неё или Митю. Это помогало матери. В конце концов, даже за считанные дни до смерти отца, они все так же договаривали фразы друг за другом, понимая ход мыслей. Не это ли знак любви…

Юля затрясло от этих мыслей. Как бы мать не была сильна, психологически она не смогла совместить в себе бойца и жену… Как бы она хотела вернуться в один из тот вечеров сейчас и…

Пулеметы на секунду затихли. Юле это только поняла. Лев открыл глаза. Волайтис переглянулся через стол с Гришей. Потом с Юлей и Львом. Мысль понята.

Слава, Федя и Гриша достали револьверы из кобуры. Юля не мелочилась и потянулась за свою винтовку. Лев лишь высунул пол головы, ожидая, что сейчас их всех накроет второй поток патронов и они полетят мертвыми назад

Да ты оптимист.

к остальной кампании мертвецов. Тагир сидел с краю и тоже высунул морду.

Джон стоял на противоположном конце комнаты держа в одной руке нож, во второй за плечи белого гада, который закрывал своей плёнкой всех пулеметчиков по щиколотку и с небольшим отверстием для ствола. Хоть это видел лишь Джон, напротив Льва сжавшись в комок лежал Уильям, держась за плечо.

— Если ещё хоть один из вас, подонков, выстрелит, то я перережу этой дворняге глотку. Это понятно? — сказал Джон. Белоснежная кажется был полностью спокойна. С этой же мордой она пробивал пол и смотрела на расстрел.

Псы пулемётчики переглянулись, будто искали что-то. Потом посмотрели на охотничью собаку. Он стоял спиной ко Льву и морду его разглядеть он не мог, но прекрасно осознавал какой наверное гнев был там. Не удивление, а именно гнев.

— Ты же Хайд? — спросил охотничья. — Их масти, я уверен. Значит где-то ещё должен быть Хирц… Где же.

— Какое дело тебе. Тут есть я и я спокойно убью обоих из вас. — ответил Джон, чуть сильнее прижимая нож к собачьей шеи.

— Мой специальный материал, Шульций, если угодно, огнеупорный. Хирцы связаны с огнем, по этому я должен был его обклеить и уничтожить. Он бы зажарился скорее всего, как курица на сковороде. — пояснил пёс раздвигая лапы. Лев заметил, что у него даже не было огнестрельного оружия. Уверенный в себе пёс.

— Мы тебя и без него до корки зажарим— огрызнулся Джон. Сейчас он выглядел ещё злее.

— Боюсь, боюсь хайдового выродка. Значит Хирца нету… Жаль. Ты знаешь кто я? Я Теодор Шульце, средний сын основной линии Шульце. Ты знаешь, сколько Хайдов мы перебили? — продолжал угрожать пёс.

— Мне плевать. Бросайте оружие и сдавайтесь, пока я добрый. — продолжил он.

Лев снова встал на четвереньки, предчувствуя что-то плохое. Саша и Андрей все таки высунулись из любопытства. Паша дёргал ногой и по ту сторону стены кто-то кричал, но пройти они не могли. Но сейчас Льва волновал Тагир. Один из псов вероятно хотел зайти за столы, но не успел. Он остановился опасной близости от стола, настолько, что Тагир мог схватить его за ногу. Но он собирался сделать не это. Вынув шпагу он мог спокойно всунуть ее в спину врагу. Но Тагир же не будет это делать, он не настолько сумасшедший…?

— Ты смелый. — отметил Шульц. — для такого котёнка…

Он говорил ещё что-то. Коты и псы смотрели то на одного обладателя крови, то на другого переглядываясь, ожидая развязки. Лишь Тагир и Лев играли в шарады. Тагир уже высунув шпагу из ножен тянулся к псу, когда Лев замахал лапами, прося его не делать этого, но Тагир не замечал.

Значит они так играли? Эти псы предпочли честной битве делать магические обходы и влезать в тыл? Как грязно. Надо научить их манерам, а кто может обучить лучше манерам, чем не аристократ? Тот, кто их собственно говоря придумал. Уж он им преподаст урок, одному за другим, чего ему это не стоило. Это его обязанность — показывать место отбросам и выродкам.

У заложницы Джона потекла маленькая струйка крови из носа. Она до сих пор держал поля и такое их количество для неё было тяжеловато. Именно по этому она не тратил сил на Шольца и себя. По этому сейчас, онакрупно сожалел об этом. Она бы с радостью убила бы Хирца лично, не уступив этому понтрезу Шольцу, а потом прикончил котенка Хайда.

У Джона начались чуть трястись руки и из носа потекла кровь. Пёс заметив это, улыбнулся.

— Ты устал. — заметил Теодор Шульце. — ты ещё не настолько тренирован. Ты слабак, ещё котёнок.

— Кончай трепаться. Я Сильнее чем кажусь. — ответил Хайд. Руки правда тряслись и ему было плохо.

Уильям не движется. Он посмотрел в бок. Что-то не так.

— Куда ты смотришь? — спросил Шульце. — Ты же можешь только же себя делать невидимым или я не прав?

— Просто стало плохо, смотреть на такого отброса как ты. Стена лучше. — Ответил Джон. — Заканчивай эту игру. Ты не хочешь, чтобы я убил эту белоснежную. Ты прекрасно знаешь всю нашу ценность, так что сдавайся.

— Почему это я должен прекращать! Вы нарушили все правила напав на нас! Варвары! И ещё вы указываете мне, что же мне делать!? — он истерично кричал активно махая руками. А потом засмеялся. Нервно, но однако искренне и весело. Даже пулеметчики снова посмотрели друг на друга и начали смеяться.

Джон хихикнул. Позднее Лев почти не вспомнит, чтобы он смеялся на его памяти. Смеялся и белоснежная в его руках. Смеялся Питерс, который с дыркой в руке сидел невидимым за столом. Слава, Юля Гриша и остальные тоже смеялись. Лев повалился на спину, а от смеха Тагира тряслась его шпага. За дверью никто не понимал, что там происходит и лишь удивлённо что-то кричали. Эта плёнка ещё и шум падавляет. А ведь такой момент. Они сейчас убьют друг друга. Они сотрут этот бронетранспортер в порошок от выстрелов и все умрут. Просто так. Они мертвы, но не иронично? Ирония, самое смешная вещь по мнению Льва. Почему не посмеяться? Как в последний раз!

Но смех всех остановился в одну секунду. Джон поцарапал щеку заложницы, но та не рыпнулся. Джону былу уже очень тяжело.