Нф-100: Врата Миров - Марзия

- Дина, что случилось? - Олег стоял в появившемся проеме скалы,

- Хотела уничтожить источник непонятного звука, он помешал, - небрежно бросила она в сторону профессора так, будто это было какое-то досадное недоразумение, которое следовало устранить немедля.

- Это лебеди были. Они в Красной книге, - выдавил в очередном приступе кашля и, стряхивая прилипшие к брюкам иголки хвои, Стерлигов.

- Красная книга? Олег и Дина неподдельно удивились.

- Да, в неё с двадцатого века стали заносить исчезающие безвозвратно виды растений, насекомых, животных. Их уничтожение наказывалось по закону.

Ничего более странного прежде он не видел - кожа на лицах Олега и Дины стала вибрировать и изображать ужасные гримасы, судорожные конвульсии сотрясали их туловища, а рот каждого чужака кривился, пытаясь удержать горизонтальную линию. Вероятно, это был смех. Если сверхзадача жителей чужой планеты - уничтожить все население Земли и тем самым подготовить для себя жизненное пространство, то спасение журавлей из Красной книги ничего не могло вызвать, кроме гомерического инопланетного смеха.

- Где вы там? - в проеме скалы, аналоге двери, показался Саша.- Капсула для гостя готова, а Сергей напал на след мышей.

- Дина, уходи,- Олег проследил, как она зашла, потом повернулся к Стерлигову. - Вас ждет встреча со старым знакомым. Будьте сговорчивей, дедушка.

- Просьба у меня есть.

- Какая?

- Минуту времени. Журавлей послушать.

Олег замешкался с ответом, иррациональность просьбы ввергла его в логический ступор. Стерлигов этого и добивался. Пока двойник его внука осмысливал его странное желание, он изо всех сил пытался воссоздать в уме картину горного ущелья и себя с двойником напротив.

Друзья его поймут. Он знал.

- ГАН-ГОН, ГАН-ГОН, - послышалось высоко с поднебесья.

Глава 11. Диктатура кошки. Разговор на орбите

Невозможность выгнать мышей из коровника не то чтобы расстраивала Любаву, но немного раздражала своей нелогичностью. Коровник - жилье для коров, для мышей существовало другое жизненное пространство, вне этого строения, где-то в подполье. И каждодневное созерцание мелких грызунов, неприятных по самой сути, как разносчиков всякой заразы, тихо бесило женщину. Она пыталась пройти с разных сторон за круг, явно существующий в мыслях кошки и ревностно охраняемый ею, и выгнать мышей. То, что Мурка - мыслящее существо высшего порядка, не вызывало никаких сомнений. Только Любава пыталась подойти чуть ближе, как Мурка изгибалась всем туловищем и так страшно шипела на хозяйку, что она, видя явную агрессию от ласковой прежде кошки, не решалась двигаться дальше. Так и протоптала на земляном полу коровника круг запрета, за которым мирно жили в соседстве биологические враги. Мыши поначалу очень сильно боялись всех звуков: и смачного чавканья коровы, пережевывающей сено, и Муркиного фырканья, когда она беззастенчиво отшвыривала лапами особо жадных до миски с молоком грызунов, и тихих шагов Любавы. Кошка оказалась еще и хорошей воспитательницей. Она так вышколила своих подопечных, что те стали лакать молоко строго по очереди, причем очередь выстраивалась по внешнему виду мышей - самые дохленькие питались первые, а те, что бодрее и здоровей выглядели, допускались к еде последними. За круг ни один грызун не мог выйти, "сторожиха" тут же грозно шипела - этого предупреждения хватало с лихвой, незваные "гости" тут же распластывались до состояния серой незаметной тряпочки и даже боялись дышать.

Вот уже третий день продолжались диктаторские замашки Мурки. Теперь в коровнике была ее безраздельная власть. Корову это нисколько не волновало, она также продолжала меланхолично жевать сено и стоять, помахивая хвостом, пока хозяйка сцеживала из тугого вымени молоко. Мурка к окончанию дойки подталкивала к невидимой границе пустую миску и следила, чтоб наливали не до краев. Как-то Любава перелила чуть выше кромки, так кошка резкими ударами передних лап наклонила миску и отлила лишнее, на ее взгляд, молоко под ноги непонятливой хозяйке.

Мыши терпеливо ждали, пока их кормилица переместит миску в центр круга. Получалось это у нее очень ловко, и казалось, что Мурка не толкает миску, а несет ее в передних лапах.

- Померещится же, - Любава помотала головой, сбрасывая наваждение, когда, подкладывая в ясли свежую охапку сена, увидела боковым зрением фантастическую картину: кошка несла миску в передних лапах, сама важно вышагивала на задних, словно в цирковом аттракционе. Да кошка ли это была? Любава увидела тонкую статную фигуру черноволосой женщины в черном одеянии до пят. Бросив вилы, тут же резко повернулась - кошка сосредоточенно толкала посудину с молоком в центр круга.

- Что делать будем, Сысой? Скоро с ума сойду, женщины вместо кошек мерещатся, - спрашивала она чуть позже у мужа. Тот сосредоточенно сидел перед компьютером и не сразу услышал вопрос, обращенный к нему.

- Ничего. Ждать, - буркнул угрюмо.

- Не могу на мышей смотреть! Я их с детства не люблю и боюсь. А сейчас жалко, постоянно с кошкой рядом, стресс какой для них.

- Корова молоко дает?

- Дает!

- И пусть сидят там все. Потом разберемся.

Видя необычную угрюмость Сысоя, Любава направилась к своему необычному семейству, загадка странного поведения непримиримых животных сильно её занимала. Косые лучи закатного солнца недостаточно хорошо освещали внутренность сарая, и ей показалось, что от коровы, лежащей напротив двери, метнулась в сторону темная фигура. Любава почувствовала легкую дрожь в теле и хотела вернуться в дом, не заходя в подсобное помещение, но, будучи храброй с детства, пересилила себя. Возле коровы валялся скребок, которым она обычно чистила ее по утрам. Мурка лежала на своем обычном месте, охраняя мышей, только подрагивающий кончик хвоста говорил о том, что животное скорее дремлет, чем спит.

- Странные дела творятся в коровнике, - начала она, обращаясь к спине Сысоя, который так и сидел, уткнувшись в компьютер.

- С мышами? - неожиданно сразу ответил он.

- И с кошкой. Скребок к корове передвинула.

Сысой оторвался от экрана, во взгляде, устремленном на жену, читалось безраздельное сочувствие к ее умственным способностям.

- Сама, наверно, забыла

- Всегда на место кладу, - обиделась Любава.

- Главное - мыши. Кошка и скребок - это второстепенное, - тут Сысой стал чересчур серьезным, - Ребята на связь вышли, наш гость пропал.

- Как пропал?

-Та нечисть выкрала его и где-то на Черном острове прячет. Как рассветет, туда поплывем.

- Ничего не понимаю! Откуда знаешь про Черный остров?

- Картинку переслали, - Сысой развернул маленькие изображения на экране в полный формат. Первый вид - сверху, очертания острова были знакомы Любаве давно: в молодости не раз, захлебываясь от собственного геройства и неподдельного ужаса, подплывала она на лодке к берегам Валгамострова, но так и не решилась причалить, зато каждую излучину, каждый камешек на берегу запомнила хорошо. На втором снимке виднелась старая ель, лежащий человек под ней и особняком фигуры в обтягивающих серых комбинезонах. Третья картина казалась совершенно смазанной и нечеткой, словно кто-то натянул маскировочную сетку перед объективом, но и там был тот же самый человек и фигуры в комбинезонах внутри какого-то помещения.