В Москве-матушке при царе-батюшке. Очерки бытовой жизни москвичей - Татьяна Бирюкова

Юбилей нотариата и Юридическое собрание

В Кремле за Сенатской башней находится желтое здание с большим зеленым круглым куполом (постройки М. Ф. Казакова, времен Екатерины II). Над ним сейчас реет главный российский флаг. Раньше, когда купол был увенчан короной, под которой на четырехугольном пьедестале со всех сторон было написано слово «Закон», здесь был Окружной суд. Все сооружение называлось зданием Судебных установлений. 13 ноября 1892 года в его Екатерининском зале пышно праздновалось 25-летие существования в Москве нотариата.

Когда появилась первая адвокатская контора в Москве, точно сказать теперь затруднительно. Но то, что юристы носили на лацканах своих пиджаков юридический значок, обозначенный тем же символом, что был на куполе здания Cудебных установлений в Кремле, а также и то, что в самом начале 1913 года для внутренних консультаций в собственной среде юристы выбрали старинный барский особняк на Малой Никитской улице, д. 25, доподлинно известно.

Учреждение в Москве Юридического собрания или, проще, Адвокатского клуба, не имело никаких предпринимательских целей. Это собрание было создано по инициативе кружка московских адвокатов, для того чтобы дать членам юридического сословия возможность скромно отдыхать по вечерам.

Поначалу вечеринки проходили тихо, почти незаметно. Иногда они сочетались и с консультациями по серьезным делам.

Например, к весне в городе возникла проблема с помещением для проведения публичного заседания Общества мира. Юридическое собрание решило предоставить свой особняк для этого мероприятия.

Желавших приобщиться к миру на Малой Никитской тогда собралось очень много. Председательствовал князь Павел Долгоруков.

Первым докладчиком на заседании выступил Е. П. Семенов с речью «О пацифизме и печати». Еще он прочел доклад «О предстоящей Гаагской конференции».

К работе Общества мира были неравнодушны и иностранные деятели. Некоторые из них в адрес собрания прислали приветственные и конструктивные письма.

Семенов в докладах охарактеризовал роль русской прессы в развитии внутренних и международных событий. Он отдал должное прогрессивным русским газетам, которые «не разжигали страстей и не служили шовинистским целям». Однако упрекнул те же газеты в том, что они вовсе не проповедуют идеи пацифизма.

После финна выступил профессор университета в Гельсингфорсе (нынешнего города Хельсинки) — барон Корф. В своем докладе «О пацифизме и авиации» барон доказывал, что «сбрасывать сверху на землю бомбы нехорошо». Конечно, московские юристы и их гости полностью были с ним согласны, что подтвердили их продолжительные аплодисменты и многократные овации «Нет бомбированию!». Сочли, что апрельская конференция прошла успешно.

Однако не все так гладко было в стенах Юридического собрания в рядовые спокойные будни. Для начала требуется описание самого особняка.

В доме было большое количество комнат. Все они соединялись между собой коридорами, которые образовывали ряд закоулков. Особняк гордился очень симпатичным зимним садом с зелеными тропическими растениями. Под домом находились большие старинные подвалы. Там, вероятно, в былые времена хранились запасы доброго вина…

Вот из-за этих-то подвалов в том же 1913 году и разгорелся сыр-бор.

Администрация Адвокатского клуба рассудила, что пропадать подвалам зря вовсе не следует. И потому было постановлено затратить на их переделку некоторую сумму, а потом сделать из них жилые помещения. Работа закипела. Через месяц грязные подвалы превратились в две просторные и уютные комнаты.

Первая из них получила название «Немецкая пивная». Она была выдержана в строгом национальном стиле. А другую юристы в шутку окрестили «Гаремом султана». В последней, кроме низких диванов вдоль стен, другой мебели вовсе не было. И не потому, что на столы и стулья не хватило средств, а просто так было угодно кому-то из юридического начальства.

В «Гареме султана» свет шел из декоративного искусственного колодца. Его лучи были спокойно-красные. Это сочли очень оригинальным, с претензией на особую красоту. Уютный «Гарем» так и манил входивших сюда членов Адвокатского клуба к томной лени и некоторым элементам флирта с возможным его продолжением.

Однако не все юристы были готовы к подобному досугу и безнравственному расслаблению вне стен своих собственных домов. Очень почтенный и заслуженный присяжный поверенный, являвшийся также и одним из официальных директоров Адвокатского клуба, публично заявил, что устройство в Юридическом собрании такой комнаты считает аморальной и недопустимой затеей. Из-за личной ответственности как директора клуба за события в «комнате греховного характера» этот смелый человек демонстративно сложил с себя директорские полномочия. Он был не одинок в своем порыве. Некоторые члены общества его активно поддержали.

Клуб разделился на две враждующие партии. Скандал вышел за стены Адвокатского клуба на Малой Никитской, ему грозил общественный размах.

Для примирения членов в их разногласиях сторонние наблюдатели советовали переименовать крепко установившееся название «Гарем султана» в тихое и нейтральное — «Кабинет для обдумывания адвокатских речей для подзащитных», конечно, строго запретив вход в него дамам.

Последнюю идею с запретом пришлось принять, благо дам-юристов в среде членов клуба тогда не нашлось и дискриминация кого бы то ни было не коснулась.

Дело с клубом быстро разрешилось. Горячая проблема была решена. Не прошло и года, как о гаремной возне юристов в их «муравейнике» в городе все забыли.

Газетный маршрут

Просвещение — это теплый свет в человеческих сердцах.

К сожалению, в истории забыто имя активиста-просветителя, который был известен в среде жителей центра Москвы, как рабочих, так и уличных шалопаев, бездельников, бродяг.

Много лет на Остоженке, рядом с Зачатьевским монастырем, в доме Рябушинских жил богач Дмитрий Гаврилович Савинов.

28 июля 1896 года прах скончавшегося на 66 году жизни купца Д. Г. Савинова опустили в могилу на Ваганьковском кладбище.

Почивший, оставивший после себя значительный капитал, имел меняльную лавку. Но лет за пятнадцать до смерти забросил коммерцию. И в эти годы его ежедневно с утра до наступления сумерек можно было встретить прогуливавшимся по Александровскому саду или Пречистенскому бульвару.

Он был большим чудаком. В жаркие дни удивлял прохожих дорогой бобровой шапкой на голове, а зимой ходил в костюме из чесучовой материи, который надевал почему-то поверх теплой одежды.

По дороге на бульвар или в сад Савинов покупал газеты. Потом садился поблизости на тротуарную тумбу или лавку возле ворот какого-нибудь дома и читал вслух свежую прессу для собравшихся вокруг него простолюдинов. Поскольку такая процедура просвещения была регулярной, бесплатной и вполне доступной местным обитателям, купца-«библиотекаря» не только заметили, но и полюбили, часто специально ожидали на его маршруте.

Отчитав положенное, Дмитрий Гаврилович не спеша шел на бульвар, садился на лавочку и то ли дремал, то ли спал полноценным сном довольно продолжительное время.

Горничная из квартиры купца знала, где находился ее подопечный, и после полудня приносила на бульвар кувшин молока и хлеб. Перекусывал хозяин очень быстро.

Однажды Савинов вдруг почувствовал себя плохо. Он позвал к себе всю прислугу, чтобы проститься. Он сказал, что 26 июля, в пятницу, наверняка умрет. И действительно, в этот день испустил дух.

Немедленно послали за полицией и судебными чинами. Был произведен осмотр всех комнат. Нашли более 600 тыс. рублей в процентных бумагах и векселях. Еще обнаружилось, что в Банкирской конторе Джамгаровых на Кузнецком мосту у почившего был личный шкаф с большим количеством денег.

Состояние усопшего подлежало распределению между его больным братом, сестрой и другими родственниками.

Церемония прощания проходила в приходской церкви Воскресения Христова, что на Остоженке. Отпевал Савинова его духовник — протоиерей Ермолаевской церкви С. С. Модестов с местным духовенством. Гроб покрыли двумя покровами из красивой золотой парчи. На клиросах пел хор местных певчих. Погребальную колесницу с роскошным балдахином, ехавшую на Ваганьково, сопровождало множество уличных прохожих, любителей занятного «бульварного чтения». Они искренне жалели об уходе этого странного энтузиаста-библиотекаря.

Книжкин праздник

О том, что русские люди всегда много читали и читают, известно, наверное, во всем мире. Россия гордится таким стремлением своих жителей к знаниям. У нас сложилась даже пословица: «Ученье — свет, а неученье — тьма».

Правда, насчет любви россиян к осмысленному перелистыванию страниц есть и другая байка: «Иностранцы немало сил, времени и денег тратят на свою жизнь, а мы читаем о том, как они это делают». Впрочем, то никоим образом нас не порочит — иностранный опыт и нам пригодится.