Познание французского языка - Роузи Кукла

— А ты что же сама не можешь? По моему, тебе пора рассчитывать только на саму себя, как это делают настоящие и взрослые женщины, — ехидно ее передразниваю, цитируя ее же высказывание.

Но она так и стоит с оголенной ко мне спиной, сдерживая руками свои волнительные образования.

— Ну? Ну, я прошу тебя?

И я уже взялась руками за половинки лифчика, нащупывая застежку, как она мне.

— Мне больно, прости, не хотела тебе говорить.

— Что больно, как я делаю?

— И от того тоже.

— Это почему же, ведь я так все тебе осторожно… — говорю, а сама действительно нежно и бережно стягиваю лифчик и свожу вместе половинки защелки, как она мне.

— Нет, не застегивай! Больно!

— Что такое? Что с тобой происходит? Почему тебе больно? У тебя что-то серьезное с грудью?

Она молчит, а потом, просто халатик сверху набрасывает на голое тело и запахивает, оборачиваясь ко мне, откладывая лифчик в сторону.

— Не хотела тебе говорить, но… тебе пора знать и рассчитывать, только…Вот и я, видимо не рассчитала, потому залетела, только сделала аборт, потому и больно, и молоко из груди, и кровит тоже…

— Да ты, что?! Прости, я не знала!

— Ну и причем здесь ты? — и снова потянулась за сигаретой.

— Ты знаешь, для настоящей б….. аборт, как насморк!

Ну и высказалась? Зачем она так? И я, на ее грубую, самоуничижительную поговорку тут же реагирую, мне становится жалко ее! Я ведь понимаю, что она так специально себя и от жалости, грубо так обзывает. Потом мы молчим, она курит и я на нее уже совсем по — другому смотрю и переживаю за нее.

— Это больно?

— А, пустяки! На бабе, как на собаке, все быстро заживает. Только ты на меня так не смотри, подумаешь, аборт, с кем не бывает.

— Со мной не бывает…

— А с тобой еще рано! Потому, чтобы идти на аборт, надо хотя бы…

— Я все поняла. Можешь не продолжать. А твое молоко, оно что, так и остается в груди? А оно там, не того?

— Да в том-то и оно, что его как-то надо сцедить, а я, как только возьмусь за грудь, так аж ноги сводит, так все болит и ноет, и ноет…

— А давай я тебе помогу.

— Ну и чем же ты мне сможешь помочь? Разве что… А что, это хорошая мысль!

Потом, спустя несколько десятков минут, она благодарит за мою помощь и ее поцелуй, тут же находит мои молочные губы и от того нам с ней так сказочно хорошо, что она тут же мне шепчет, пока я снова припадаю к ее соску…

— Ах, ты моя деточка, ах ты моя крошечка… — так она мне, как только я начинаю снова…

При этом она уже уложила меня на спину, голову на ноги и приподнимая их, наклоняясь надо мной и сует мне …

Ну, вы поняли, что я для нее сделала, сдаивая ее груди, освобождая теплое нежное вымечко от ее, так никому и не нужного ее молоко.

Конечно, все это не проходит бесследно для нас! И она… Но о том, я не буду, пока…

Ну, а что же с теми, о ком я от нее узнаю? А вот об этом сейчас, расскажу.

Двойное предательство

Любое предательство очень болезненно! А тут? Домой даже ноги меня не несут и я, так бы и осталась с Васелиной, если бы мне не надо было…А что же мне надо еще?

Итак, все ясно! А может, она ошибается? Откуда-то радостные, с надеждой на лучшее, появляются такие жалкие мысли.

Ну, что же, все надо самой проверить и убедиться в этом. Потому, как только я подхожу к дому, то никак не могу отделаться от ощущения непоправимого несчастья.

Ну и как я с ней буду разговаривать, как? Как я вообще с ней буду, после того, как я о ней такое узнала? Это что же, мне надо будет ей, как прежде, так и говорить, мамочка, мама? Нет! Ну какая она мне после всего… А он, он ведь тоже хорош! А ведь, если бы не эта дурацкая сауна….

Теперь я переключилась на злополучную сауну и поняла, что в том, что произошло и моя есть вина. Ведь, если бы я его с собой не брала, то он бы… Да, что там теперь говорить?

Эх, а ведь я зря тогда так и оставила без осуждения его связь с Кончитой. И потом, это ее фехтование с ним? Постой! А если и моя ему? Ну, ему же нравится это шпагоглотание? От этой смысли, я даже вся залилась краской, так меня горячим обдало, от этой догадки.

Потому я не иду, а крадусь. Подошла к двери, прислушалась, стою и никак не решаюсь войти. А если я прямо сейчас, вот зайду и увижу их вместе? Что им скажу?

Стою перед входной дверью в квартиру и никак не решаюсь, не могу дверь открыть. Вот так стала под дверью и понуро стою, не в силах, что-либо в себе изменить и все передумать.

— Профессорка, ну, что ты стоишь? Ключ забыла? — это мне соседка, спускаясь с третьего этажа. — Да, придется тебе подождать с ее возвращением. Ушла она, несколько минут до твоего прихода. С ним и ушла, с Борькой твоим! Ну и дела? Может, зайдешь ко мне и посидишь пока?

Хорошо, что она торопилась и я, сославшись, на что-то, от нее отцепилась и как только она вышла из подъезда, то я сразу же, не раздумывая, ключ и тут же в квартиру заскочила…

И вот что странно, ощущения необычные сразу же у меня. Зачем-то сразу к ней в спальню. Все вещи переворошила, потом, почему-то, на кухню. А что я искала? Наверное, доказательств ее прелюбодеяния?

Потом снова и даже полезла к ней под кровать зачем-то, плохо соображая, что я ищу у нее там…Думала, что среди конфетных оберток, которые она часто под кровать бросала, жуя конфеты на ночь в постели, я найду и обертку доказательства ее прелюбодеяния?

И как только я там оказываюсь, то вдруг, слышу…

— Ну вот, Мишенька, все, как ты и просил. — Слышу ее такой радостный голосок из соседней комнаты. — Ну, что ты стесняешься, проходи!

— А она? Она когда должна прийти? — слышу, как он ее тревожно спрашивает. Про себя отмечаю, а он молодец, мой Михаем!

— Ну, причем здесь она? Тебе что, меня недостает? И потом, я как скажу, так и будет! И если надо, то я ее и на порог не пущу!

Слышу его возражения, а потом…

Потом я явственно слышу их приближение с продолжением…Ох, ой! От того я лежу под кроватью и зубами скриплю! Это надо же, как она ему…

Внезапно их шаги…Я инстинктивно, боясь разоблачения, ползу под стенку и тут же, оборачиваясь назад, вижу его ноги в знакомых туфлях, и ее ноги и как эти ноги ко мне приближаются как-то шиворот на выворот, отступая назад и сзади. Так я решаю, потому как, его ноги наступают, а ее ноги в туфлях и на каблуках пятятся назад… Еще шаг и …Все что угодно, но только не это! Я еле успеваю!

Во — первых, я не ожидала того, что так глубоко прогнется панцирная сетка кровати и я, еле успеваю пригнуться, как сетка, чуть ли не упираясь, изогнулась ко мне огромным горбом…Надо мной шум, да такой… Вот ее ноги уходят из вида, а следом ее туфли на каблуках…Бац, бац! Падают рядом. Следом его и еще что-то! А то, что я слышу, оттого я…