Святая и греховная машина любви - Айрис Мёрдок

— Она мне не подруга, и ты прекрасно это знаешь. Одно время, правда, у нас с ней были более или менее дружеские отношения, но это давным-давно кончилось. А теперь я не верю ей ни на грош. Это ты ее все время привечаешь! У вас с ней еще в Патни были какие-то бесконечные секреты.

— Да не было у нас никаких секретов!

— Ну, значит, появились сейчас. Подозреваю, что ты ей приплачиваешь, иначе чего ради она бы стала тайком совать тебе какие-то письма? Что было в том письме?

— Ничего… Ну, только одно — но мы с тобой и сами уже догадывались. Люка опять у Харриет.

— Тоже мне, тайна великая! Как только он исчез из дому, я сразу же сказала, что он сбежал к ней.

— Но все же такие вещи лучше знать наверняка! И очень хорошо, что Пинн нам сообщила.

— Да, но секретничать-то зачем?

— Она не хотела тебя расстраивать. Решила, пусть лучше ты узнаешь обо всем от меня.

Эмили с минуту размышляла, по-прежнему не отрывая взгляда от занавески. Блейз уселся в кресло, вытянул ноги (пятки утонули в пестрых мехах финского ковра) и стал ждать.

— Нет, все-таки я не верю тебе, — сказала она наконец. — Не верю. Может, в этом письме и было что-нибудь насчет Люки, но было и что-то другое, и это что-то беспокоит тебя гораздо больше. Я же вижу, я чувствую, как ты разволновался.

— Конечно, разволновался, из-за Люки, из-за тебя…

— Да нет, тут что-то не то. Вон как ты весь разрумянился. И зачем это Пинн все время таскает сюда свою Кики, будто нарочно водит ее перед тобой взад-вперед? Думаю, она хочет устроить вам с Кики свидание, вот зачем. Она как-то проболталась, что Кики просила подыскать ей партнера. А ты всякий раз, как видишь эту паршивку, так доволен, уж так доволен — у тебя просто на лбу написано, чего ты от нее хочешь.

Блейз встал, подошел к Эмили, развернул ее за плечи к себе лицом и легонько встряхнул.

— Послушай, — сказал он. — Слушай меня, дуреха. Тебя надо высечь, кнутом — понятно? Ты что, хочешь все, все разрушить своей нелепой бредовой ревностью? Вот же я, смотри! Я люблю тебя, ты моя жена.

— Нет еще.

— Ну будешь жена! Мы уже сто раз с тобой все обсуждали. Ты знаешь, что у тебя твердая почва под ногами…

— Ага, твердая. Вроде зыбучих песков.

— Да нет же! Все закончилось, мы дома, Эмили! Опасность миновала. Видишь, это наш дом, теперь мы с тобой живем здесь.

— Поклянись, что ты не влюбился в Кики Сен-Луа.

— Психопатка! Да клянусь, клянусь! Малыш, я же тебя люблю, никого другого. Ну-ка, смотри мне в глаза. Я люблю тебя.

— Да, — сказала Эмили, глядя на него снизу вверх. — Ты прав. Ты прав, милый. Пусти, мне больно.

— И хорошо, что больно.

— Ладно, ну прости меня. Пожалуйста, пусти мою руку. Естественно, я боюсь, а как же иначе, боюсь всего и всех. Даже Кики, даже Пинн. Скорей бы уже все утряслось, скорей бы у тебя опять была работа, пациенты… И знаешь: я до сих пор не хотела, чтобы ты ехал к ней, а вот теперь хочу. Я должна наконец убедиться, что и после того, как вы встретитесь, все это никуда не сгинет и не улетучится.

— Не улетучится, ты это прекрасно знаешь.

— Ладно. Но все равно, съезди к ней, хорошо? Не посылай Пинн шпионить на тебя — ах, перестань, я же не слепая! Поговори с ней сам. Расскажи ей все — и про холодильник, и про занавески, — и пусть она во все это поверит, пусть поймет, что все это реально, что она потеряла тебя совсем — тебя просто нет для нее. Сделаешь, как я сказала?

— Да. Ты права. Я должен туда съездить. Я только хотел, чтобы сначала у нас с тобой появился дом и все остальное.

— Чтобы тебе было на что опереться, да? Меня одной недостаточно, с домом оно все-таки надежнее?

— Ну что ты, просто перед тем, как оставлять тебя одну, я должен был убедиться, что тебе спокойно и хорошо. Особенно перед тем, как ехать туда.

— Но ты будешь у нее недолго, ладно? Попробуй только там задержаться, я приеду за тобой и устрою такой скандал!..

— Не беспокойся, думаю, часа с небольшим мне хватит. Если хочешь, можешь подождать меня где-нибудь поблизости. В машине, например.

— Нет уж, лучше я буду ждать тебя здесь, в нашем доме, среди наших вещей. Блейз, милый, но ты не передумаешь? Не вернешься к миссис Флегме? А вдруг она разжалобит тебя своими слезами? Ты не думай, я не желаю ей зла, и мне совсем не нужно, чтобы она мучилась и страдала — хотя без этого все равно не обойтись. Просто я хочу, чтобы она все поняла и отступилась. Ведь чем скорее она поймет, тем лучше для нее самой, правда же? Но, конечно, вы можете с ней время от времени встречаться, я не возражаю. И не надо думать, что это такая уж трагедия. Выдержит как-нибудь твоя матрона, с ее безмятежностью еще и не такое можно выдержать. Она, конечно, начнет говорить тебе, что она не переживет, это выше ее сил, — но ты ей не верь: переживет как миленькая. И, когда будешь с ней разговаривать, не воображай, будто ты совершил что-то страшное и чуть ли ее не убиваешь, — никого ты не убиваешь. Только скажи ей всю правду — слышишь? Чтобы никаких надежд. Обещаешь говорить одну только чистую правду?

— Да. Я скажу ей все.

— Положим, все не обязательно, но скажи так, чтобы ей хватило. Ну ладно, ладно. Прости, что я такая гадкая. Но ведь столько разных страхов со всех сторон! Все, хватит. Мне сейчас надо сбегать кое-что купить, сегодня магазины закрываются раньше. А потом в постель, да?

Когда Эмили выпорхнула за дверь и ее каблучки простучали вниз по лестнице, Блейз вернулся в уборную и вытащил сложенный листок из тайника под линолеумом. Прошлый раз он успел лишь пробежать глазами по строчкам, теперь у него появилась наконец возможность прочесть письмо внимательно.

«Дорогой Блейз!

Недостойная доносительница нижайше предлагает твоему вниманию сей скромный доклад о делах в интересующем тебя доме. Твоя жена выказывает больше характера, чем можно было от нее ожидать. Она выселилась из Худхауса и переехала, вместе с Дейвидом и со всеми манатками, к Монти Смоллу. Больше того, она влюбилась в Монти! Твоя покорная служительница, легкой поступью войдя в дом, нечаянно подслушала разговор между обеими сторонами, сидевшими в тот момент на скамеечке под самым окном. Коротко говоря, твоя супруга предлагала себя мистеру Смоллу.

Последний, судя по всему, был чрезвычайно доволен. Как видишь, времени зря тут никто не теряет. Полагаю, в эту минуту ты должен ощутить некоторое облегчение (согласись, приятно иногда узнать, что никто уже по тебе не убивается и что Она нашла себе Другого!). Так что не бойся, при встрече она не станет заливаться слезами и молить тебя о возвращении. Не удивлюсь, если мистер Смолл, скучающий в своем отшельничестве, давно уже предвидел такой исход и подговаривал тебя бросить Харриет — с тем чтобы он сам мог ее вовремя подхватить. Право же, этот человек весьма непрост! Если мои предположения верны, то его задумка прошла как по маслу. Люка, кстати сказать, тоже там и, по-видимому, не собирается возвращаться домой. Харриет (она уже ведет себя как хозяйка Локеттса) устроила для него славную спаленку, а также купила ему собаку. (Все эти подробности я знаю от Монти, с которым у меня в последнее время сложились самые дружеские отношения.) Похоже на то, что о Люке вы с Эмили можете забыть. Что касается юного Дейвида, то он тоже нашел чем отвлечь себя от скорбных мыслей — влюбился без памяти в Кики Сен-Луа! Впрочем, ее, как ты, вероятно, заметил, гораздо-больше интересуешь ты. Жаль, что ты как раз сейчас не свободен: Кики так хочется поскорее избавиться от статуса девственницы! Представь только, каким бы ты мог оказаться счастливчиком. (Если ты все же не прочь им оказаться, дай мне знать. Эм может не беспокоиться: что бы ты ни выкинул, ты все равно теперь прочно сидишь у нее на крючке.) На сегодня все. Буду держать тебя в курсе. Спасибо за чек. Естественно, я не собираюсь делиться своей радостью с Эмили, на этот счет можешь быть совершенно спокоен. Ты мой благодетель, я тебя обожаю!

Вечно преданная твоя нимфа, П.

P.S. Разумеется, если ты решишь, что тебе все-таки нужна Харриет, действовать надо быстро!!!»

По мере чтения письма упомянутый Эмили румянец снова разлился по лицу Блейза. Он закрыл глаза и прислонился лбом к двери уборной. Я подлец, думал он, подлец, подлец, подлец. Ну, что дальше? Что мне теперь делать? Что?

— Я хочу говорить с Харриет наедине, — сказал Блейз.

— Монти, не уходи, — попросила Харриет. — Если ты уйдешь, я тоже уйду. Я не шучу. Я буду говорить с Блейзом, но только в твоем присутствии. Блейз, ты меня понял?

Блейз смотрел на нее с изумлением.

— Ну хорошо, — сказал Монти. — Остаюсь. Я, правда, считаю, что вам с Блейзом было бы лучше поговорить с глазу на глаз, но — нет значит нет. Кто чего желает? Виски? Джин?

Разговор происходил в мавританской гостиной. Монти и Харриет сидели за столом плечо к плечу, как на официальных переговорах. Блейзу было предложено плетеное кресло, которое и раньше было низковато, а после неудачного приземления в него Эдгара и вовсе осело и скособочилось. Чувствуя невыигрышность своей позиции, Блейз переместился сначала на пурпурный диван, затем на стул у стены, выполненный в затейливо-ботаническом стиле. Монти немного подвинул «стол переговоров» ногой, так что Блейз опять оказался по ту сторону.