Титановая гильотина - Сергей Соболев

Зеленскую определили на заднее сиденье. Она сняла туфли и, свернувшись в клубочек, устроилась прикорнуть. Герман раза два разговаривал с кем-то по своему сотовому телефону. Со вторым своим собеседником он говорил о чем-то довольно долго. Своего собеседника он называл по имени — Андрей. «Откуда он, интересно, раздобыл „частный“ телефон Уралова? — промелькнуло в сонной голове Зеленской. — Ах, ну да, ну да… Все очень просто. Герман Кара-хан, сотрудник УФСБ по Н-ску и области, и есть тот самый „аноним“, что предоставил Уралову гору компрометирующих материалов, для проверки которых решено было послать в этот регион двух стрингеров, Зеленскую и Маркелова».

А может быть, ей все это только приснилось?

Спустя какое-то время опять остановка.

Ей вдруг показалось, что мужчины куда-то ушли, оставив ее одну в чужой машине, которая стояла где-то на обочине дороги, а на дворе была глухая ночь.

Но нет. Едва она успела подумать об этом, как услышала доносящиеся снаружи приглушенные мужские голоса.

Приоткрылась задняя дверца машины. Кто-то — кажется, это был Герман — накрыл свернувшуюся калачиком на сиденье молодую женщину шерстяным пледом. Анна сонным голосом попросила чего-нибудь попить. Герман передал ей пластиковую бутыль с минералкой и стаканчик.

Сказал, что если ей нужно выйти по своей надобности, то пусть она не стесняется.

Стояли они здесь довольно долго, наверное, часа полтора. Потом ее пересадили в подъехавший микроавтобус — с мягкими пассажирскими креслами в салоне, — спать в котором Зеленской было даже удобнее, чем на заднем сиденье легковушки, которая, кажется, весь остаток пути шла впереди их микроавтобуса.

Окончательно проснулась она, когда они уже на рассвете подъезжали к какому-то крупному населенному пункту.

За рулем теперь сидел Карахан, а Михаил устроился подремать в одном из кресел:

— Где мы сейчас находимся, Герман? — понизив голос, спросила Зеленская.

— Уже на окраине Ульяновска, — раскрыв правый глаз, сказал Миша. — Неслабо я, однако, кемарнул… У меня есть упаковка леденцов «Минтонс». Угощайтесь, Анна…

Карахан свернул с пригородного шоссе в какой-то тихий переулок, где располагались частные домовладения.

Распахнулись створки ворот, и они проехали на площадку перед двухэтажным коттеджем, где были уже припаркованы джип марки «Тойота» и еще один микроавтобус с тонированными стеклами.

Едва Зеленская выбралась наружу, как тут же угодила в крепкие объятия своего напарника, у которого был такой видок, как будто он недавно провел десятираундовый бой с чемпионом мира в тяжелом весе по боям без правил.

— В детстве, когда меня покусали дикие пчелы, физию у меня разнесло еще круче, чем сейчас, — жизнерадостно изрек Маркелов, прижимая боевую подругу к своей широкой груди. — Я чуть не обгадился, Нюра, когда увидел тебя в «гестапо»! Но ты молоток… Вечером уже будем в Москве! Андрей планирует целиком посвятить сегодняшнюю передачу нашей теме! Так что завтра, Нюра, мы проснемся с тобой знаменитыми…

Карахан, перебросившись двумя или тремя репликами с какими-то встречавшими их здесь мужчинами — определенно, эти трое относились к тому типу личностей, за плечами у которых имелся опыт службы в спецорганах, — поручкался с ними поочередно на прощание, затем направился к микроавтобусу, на котором они сюда добирались (Михаил, так тот вообще не выходил из него).

Уже взявшись за ручку передней дверцы, он вдруг повернулся и пристально — как это было неделю назад в Новомихайловске — посмотрел на Зеленскую.

— Погоди, Володя…

Она подошла к Карахану. Отчего-то у нее было грустно на душе. Зеленской был интересен — очень! — этот человек, который спас ей жизнь.

А грустно ей было оттого, что вот сейчас Герман уедет и она, скорее всего, больше никогда его не увидит.

— Вы уже уезжаете? — спросила она, протягивая ему сразу две руки. — Как жаль… Если бы я знала, что так будет, я бы не спала всю дорогу.

— Нам пора, Анна, — сказал Карахан. — Мы не можем здесь более задерживаться.

— Спасибо вам и вашему другу… за все. Она на мгновение приникла к его груди.

Герман, осторожно погладив ее по голове, пожелал ей удачи.

Открылись створки ворот, чтобы выпустить в переулок микроавтобус, затем их вновь закрыли.

Вот так они и расстались, едва успев познакомиться: Герман Карахан, герой нашего жестокого времени, и Анна Зеленская, истинное дитя современных информационных войн.

Разговор происходил в одном из зданий на Старой площади, где расположен комплекс государственных учреждений.

Выходной день, воскресенье, около шести вечера.

До выхода в эфир очередного выпуска авторской программы Андрея Уралова «Момент правды» осталось всего два часа.

Вообще-то высокопоставленные чиновники предпочитают проводить воскресный вечер в кругу своих близких или еще где-то, но не в четырех стенах своего служебного кабинета.

Сегодня был особый случай.

Сначала кассету, привезенную из телестудии в Останкине около четырех часов пополудни, просматривали сразу трое чиновников, двое из которых курировали «губернаторский корпус» и созданные в стране сравнительно недавно федеральные округа, а третий — хотя это нигде не афишировалось — отвечал за информационную политику электронных СМИ касательно имиджа нынешней российской власти.

Закончив просмотр и придя к вполне определенным выводам, чиновники, как водится, приняли решение.

По их звонку незадолго до шести вечера в здание на Старой площади приехал руководитель телеканала, который, подчиняясь очень серьезному давлению, и вынужден был передать макет часовой передачи для просмотра этим не слишком известным широкой публике, но чрезвычайно влиятельным в коридорах власти людям.

— Есть мнение, Олег, что этот материал показывать нельзя, — сказал чиновник, курирующий СМИ. — Ты знаешь, мы не часто вмешиваемся в ваш бизнес. Но сейчас как раз такой случай.

— Материал очень неприятный, — сказал другой чиновник, взвешивая на ладони кассету с исходником. — С одной стороны, люди, чьи интересы могут быть задеты в данном случае, не принадлежат к разряду «неприкасаемых». Но с другой, в случае огласки этих фактов, щедро и, надо признать, талантливо проиллюстрированных материалами журналистского расследования, может быть нанесен серьезный ущерб репутации всей российской власти в целом. А этого мы не можем допустить ни в коем случае!

— Андрей Викторович, конечно, известен своей принципиальностью, — сказал третий высокопоставленный чиновник. — Но зачем идти каждый раз напролом? Зачем ставить под удар коллектив всего телеканала?.. Надеюсь, все понятно? Ну а теперь мы можем — вкратце для начала — поговорить о дополнительном финансировании вашей телекомпании в связи с приближающимися выборами…

Карахан вернулся в родной город в три пополудни. Он получил еще один сигнал, что с ним хочет лично встретиться генерал Керженцев. Рандеву было назначено на семь вечера, но явиться Карахану предстояло не в здание Управления, как того следовало бы ожидать, а на конспиративную квартиру.

На ту самую явку, где он находился в тот момент, когда прокурорские производили заказной обыск у него на съемной квартире и когда — можно сказать, у него на глазах — похитили журналистку Зеленскую.

В подъезде знакомого трехэтажного дома дежурили двое сотрудников родного Управления, которые обеспечивали здесь безопасность их общего начальника.

Карахан подумал было, что эти двое попытаются его обыскать, но этого не случилось.

Дверь ему открыл сам Керженцев. Молча пропустив Карахана в прихожую, генерал запер дверь. Они прошли в гостиную. Кроме них двоих, на конспиративной квартире более никого не было.

Керженцев не пригласил Германа присесть (впрочем, он и сам остался стоять у стола, опираясь на столешницу кончиками растопыренных пальцев).

После не слишком многословного вступления Алексей Николаевич перешел к самому главному.

— В понедельник я ухожу на больничный, — сказал он, глядя не на Карахана, а куда-то вбок. — Потом состоится мой перевод на другое место работы. Скажу по секрету, Герман Анатольевич… давление на меня было просто жуткое! Но вас я все ж отстоял…

Герман все это время молчал. Настроение у него было — препаскудное.

— Из нашего ведомства вы будете уволены… по «собственному», — по-прежнему глядя в сторону, сказал Керженцев. — Из города вам придется уехать. У вас здесь теперь будет полно недоброжелателей.

«У многих из них — кто остался жив — сейчас у самих горит земля под ногами, — промелькнула мысль в голове у Карахана. — Ну а Черняев и Шацкий так сильно обделались, что их самих могут прибрать уже в самом ближайшем времени».

— Я договорился насчет вас, Карахан. У вас в вопросе нового постоянного места жительства будет выбор. На новом месте вы сразу же получите квартиру. Вам будет выделена также некая сумма подъемных, которой вам хватит на несколько месяцев безбедной жизни. Я не сомневаюсь также, что московский телеканал, которому, как я понимаю, вы оказали услугу, тоже выплатит вам какую-то премию. В будущем, когда все стихнет, вы сможете без проблем устроиться в одну из частных охранных структур, где такому специалисту, как вы, будут только рады. Ну и вообще… наше ведомство никогда не оставляет своих без негласной помощи и поддержки.