Эндимион - Дэн Симмонс

Меня то подбрасывало на гребни, то опускало в промежутки между волнами. Казалось, фиолетовый океан глубоко и размеренно дышит. Я перевернулся на живот, выставил перед собой руки и задрыгал ногами, но, как не замедлило выясниться, в таком положении удерживать над водой голову было гораздо сложнее. Кровотечение из правой руки, похоже, усилилось, она сделалась чуть ли не втрое тяжелее левой… Наверно, нож лейтенанта задел мышцу.

В конце концов я наотрез отказался от дальнейших попыток плыть и вновь улегся на спину, сжав руки в кулаки и слегка подрабатывая ногами. Акулы, по-видимому, почувствовали, что я слабею – стали подплывать все ближе, разевая зубастые пасти. Я как мог отбивался, стараясь не остаться при этом без ног, и вскоре содрал ступни в кровь. Гнусные твари становились все настойчивее, а я вдруг понял, что слишком устал, чтобы отбиваться. Одна из рыбин распорола мне правую брючину, оставив на ноге царапину, и торжествующе взмахнула хвостом.

В уголке сознания, как ни странно, нашлось место теологическим размышлениям. Я не то чтобы молился – думал о Космическом Божестве, которое позволяет своим созданиям измываться друг над другом. Сколько людей, млекопитающих и прочих тварей провели последние минуты жизни в животном страхе – сердца бешено колотятся, в кровь выбрасывается адреналин, из-за чего силы иссякают еще быстрее, а крохотные умишки не в состоянии что-либо придумать… Как Божество может именовать себя Милосердным – и создавать таких вот зубастых гадин? Помнится, бабушка рассказывала об ученом со Старой Земли, некоем Чарлзе Дарвине, который одним из первых выдвинул теорию эволюции (а может, гравитации или чего-то еще); христианин до мозга костей – хотя в ту пору о крестоформе никто и слыхом не слыхивал, – он превратился в атеиста, наблюдая за тем, как оса парализовала паука и всадила в него свою личинку. Когда наступит срок, объяснила бабушка, личинка сама прогрызет себе дорогу на свободу…

Я потряс головой. Ко мне устремилась очередная акула. По голове я не попал, зато угодил в плавник (похоже, удар оказался весьма чувствительным), а потом пришлось резко подтянуть ноги к подбородку, чтобы не остаться без них. В результате я потерял равновесие и наглотался соленой воды, когда меня накрыло волной. Акулы подплывали все ближе. Пошарив руками под водой, я вытащил из кобуры пистолет, чуть не выронил его, но все обошлось. Дуло пистолета уткнулось мне в подбородок. Пожалуй, гораздо проще оставить его так и спустить курок, чем стрелять по морским разбойникам. Ну да ладно, пуль достаточно, хватит и на то, и на другое.

Неожиданно вспомнился рассказ, который бабушка читала мне в детстве. Классика, Стивен Крейн;[24] назывался рассказ «В лодке». Несколько человек спаслись с потерпевшего крушение парохода, провели в море много дней без пресной воды, а когда оказались рядом с сушей, выяснилось, что они не могут до нее добраться – прибой слишком сильный и лодка наверняка перевернется. Один из этих людей – забыл, как его звали, – разочаровался в религии: сперва он молился, считая, что Бог милостив и не оставит его; потом обзывал Господа нехорошими словами и, наконец, решил, что Бога нет и некому услышать людские просьбы. Я сообразил, что до сих пор не понимал, в чем смысл рассказа, несмотря на объяснения бабушки и ее наводящие вопросы. Того беднягу чуть не хватил удар, когда он понял, что до берега придется добираться вплавь и что не всем это удастся. Ему захотелось, чтобы Природа – так он стал думать о вселенной – была высоким стеклянным зданием; тогда бы он кидал в нее камни. Впрочем, что толку…

Вселенной на нас глубоко плевать. Вот с такой мыслью тот парень прыгнул в воду, чтобы достигнуть берега или утонуть. Мы вселенной, как говорится, до фонаря.

Я внезапно осознал, что одновременно смеюсь и плачу, проклинаю акул и приглашаю подплывать ближе. Изловчившись, я выстрелил в ближайшую тварь. На плоту грохот выстрела показался мне ужасающим, сейчас же он просто-напросто затерялся в морском просторе. Рыбина, в которую я стрелял, ушла вглубь, зато ко мне устремились две другие. В первую я выстрелил, вторую лягнул, и тут что-то ударило меня по затылку.

Я не настолько погрузился в теологические дебаты с самим собой, чтобы безропотно умереть. Резко обернулся, не имея ни малейшего понятия, сильно ли меня задело, но с твердым желанием прострелить башку нахальной твари. Стиснул обеими руками пистолет – и увидел в метре от себя лицо Энеи: мокрые волосы прилипли к щекам, глаза сверкают в лунном свете.

– Рауль! – Наверно, она окликала меня и раньше, но я не слышал из-за грохота выстрелов и шума в ушах.

Я моргнул. Не может быть! Господи, почему она здесь, одна и без плота?

– Рауль! Ложись на спину и отгоняй рыб. Я тебя вытащу.

Я покачал головой, ровным счетом ничего не понимая. Почему девочка оставила на плоту андроида, который гораздо сильнее? И каким образом…

Над гребнем волны показалась голова А.Беттика. Андроид плыл, сжимая в зубах мачете. Признаюсь, я не мог удержаться от смеха – андроид выглядел точь-в-точь как пират из дрянного голофильма. Впрочем, то был смех сквозь слезы.

– Ложись на спину! – крикнула девочка.

Я подчинился, выстрелил в акулу, подбиравшуюся к моим ногам, и угодил ей точно промеж пустых черных глаз. Рыба исчезла под водой.

Энея просунула руку под мою, обхватила меня за плечи и потянула за собой. А.Беттик плыл рядом; он загребал одной рукой, а в другой держал мачете. На моих глазах андроид рубанул по воде, и подкравшаяся было акула резко вильнула в сторону.

– Что вы… – Я поперхнулся и закашлялся. Мы скатились с гребня во впадину между волнами.

– Побереги дыхание, – посоветовала девочка. – Плыть еще долго.

– Пистолет, – проговорил я и попытался передать оружие Энее. Подступала темнота, я словно падал в сужающийся колодец… Нет, слишком поздно: пальцы выпустили пистолет. Тот булькнул и скрылся под водой. – Извини. – Колодец сузился до предела.

Напоследок я успел пересчитать все то, что благополучно потерял в ходе своей первой самостоятельной вылазки: бесценный ковер-самолет, очки ночного видения, старинный пистолет, возможно, передатчик, а также друзей и собственную жизнь. Накатившая тьма положила конец этим циничным рассуждениям.

Я смутно сознавал, что меня втаскивают на плот, что наручники куда-то исчезли, что Энея делает мне искусственное дыхание, а сидящий рядом андроид тянет за какую-то веревку.

Избавившись от воды в легких, я выдавил:

– Плот… Откуда? Я думал, вы уже там… Не понимаю…

Энея подсунула мне под голову мешок, стянула с меня лохмотья рубашки и отрезала разорванную штанину.

– А.Беттик сделал из палатки плавучий якорь, – объяснила девочка. – Он замедляет ход, но не дает плоту сойти с курса. Если бы не он, мы не успели бы тебя найти.

– Но как… – Я снова закашлялся.

– Тс-с, – проговорила Энея. – Я хочу посмотреть, насколько серьезны твои раны.

Я моргнул, когда ее сильные пальцы прикоснулись к отверстию у меня в боку, потом ощупали руку и пробежались по бедру, на котором оставили след акульи зубы.

– Ах, Рауль! Посмотри, что с тобой случилось, стоило мне ненадолго тебя отпустить.

Снова накатила слабость и подступила темнота. Я потерял слишком много крови, меня бил озноб.

– Мне очень жаль, – прошептал я.

– Тихо. – Девочка резким движением открыла один из медпакетов. – Лежи спокойно.

– Мне правда жаль… Я ведь должен был охранять тебя… – Энея плеснула на рану в боку антисептическим раствором, и у меня на глазах выступили слезы. Раньше мне доводилось только видеть мужчин, плачущих на поле боя, а теперь я стал одним из них.

Если бы под рукой у девочки был только мой медпакет, я бы умер через несколько минут, а то и секунд. Но, по счастью, А.Беттик погрузил на плот обнаруженный на корабле медпакет из старинного боекомплекта ВКС. Я опасался, что срок действия лекарств давно истек и пакет не поможет, но потом заметил на передней панели красные огоньки. Пакет работал. Несколько зеленых огоньков, куда больше желтых, пара-тройка красных… Насколько мне было известно, это означало не очень-то утешительный прогноз.

– Лежи спокойно, – повторила Энея. Девочка приложила к моей груди аппарат: многоножка-«штопальщица» тут же ожила и заползла в рану. Ощущение было не из приятных. Эта штуковина некоторое время ползала у меня внутри, вкалывая антибиотики, дезинфицируя стенки отверстия, а потом замерла в неподвижности, растопырив все лапы, чтобы зафиксировать свое положение. Я вскрикнул от боли. В следующую секунду Энея запустила вторую многоножку – на руку.

– Нам нужна кровь, – сказала девочка А.Беттику, выливая в систему впрыска медпакета содержимое двух ампул. Мне в ногу вонзилась игла, бедро словно обожгло огнем.

– У нас только четыре ампулы, – ответил андроид, прикладывая к моему лицу осмотическую маску. В мои исстрадавшиеся без воздуха легкие потек живительный кислород.