Истоки средневекового рыцарства - Франко Кардини

Процесс разделения общества свободных вооруженных людей на меньшинство богатых и вооруженных и большинство неимущих и безоружных происходил также и у франков. По обе стороны Альп в середине VIII в. древнее право обязанность каждого свободного германца быть при оружии - постепенно исчезало. "Народ" (gens) и войско (exercitus) уже не были синонимами. Вооружаться теперь мог только тот, кто достиг известного экономического уровня. Внутри этой группы лишь ограниченная элита и ее свита была в состоянии обеспечить себе обладание боевым конем и тяжелым вооружением, то есть военную гегемонию.

В двух дошедших до нас вариантах Lex Ribuaria, относящихся, как можно предположить, к меровингской и каролингской эпохам, "прейскурант", составленный для взимания штрафов, выглядит следующим образом:

==================================================

+ оценка в + оценка в +

товар + солидах при + солидах при +

+ Меровингах + Каролингах +

==================================================

Вол в хорошем + 3 + 2 +

состоянии + + +

-------------------------------------------------

Корова + 3 + 1 +

-------------------------------------------------

Конь + 12 + 7 +

-------------------------------------------------

Кобыла + 3 + 3 +

-------------------------------------------------

Меч с ножнами + + +

(scogilum) + 7 + 7 +

-------------------------------------------------

Меч без ножен + 3 + 3 +

-------------------------------------------------

Куртка кожаная с + + +

металлическими + 12 + 12 +

бляхами + + +

(brunia, bruina) + + +

-------------------------------------------------

Шлем + 6 + 6 +

-------------------------------------------------

Пара ножных щитков + + +

(bagnbergae) + 6 + 6 +

-------------------------------------------------

Щит с копьем + 2 + 2 +

-------------------------------------------------

Из этого перечня, составленного для взимания штрафов, которые обычно уплачивались не деньгами или драгоценным металлом, а "ценным товаром" (домашним скотом, оружием, лошадьми), следует, что полное вооружение тяжеловооруженного конника в меровингскую эпоху составляло 45 солидов, в каролингскую - 40. Трудно понять, отчего при Каролингах оценочная стоимость некоторых домашних животных резко упала. Например, конь при Меровингах оценивался в 12, а при Каролингах всего в 7 солидов, корова - в 3, а затем в 1 солид, тогда как оценка других товаров осталась без изменения. Быть может, в коневодстве произошли за это время какие-то прогрессивные изменения и лошадь стала менее редким и, следовательно, менее ценным животным. Так же нелегко понять и логику других оценок. Почему, например, меч без ножен стоит почти в два раза дешевле, чем меч с ножнами? Не следует забывать, что перед нами, собственно говоря, не цены, а оценочная стоимость, исчисленная в целях взимания штрафа. Можно предположить, что составители этого "реестра штрафов" сознательно пошли на завышение штрафа за коня, имея в виду его функциональное значение и тот факт, что он являлся принадлежностью господствующего слоя общества. Во всяком случае, поражает, что полное военное снаряжение стоило в те годы столько же, сколько целое стадо волов. Одного такого стада было достаточно, чтобы обеспечить тягловой силой десять-одиннадцать крестьянских семей.

Конечно, вооружиться можно было и дешевле - всего за 36 солидов, если, например, купить не боевого коня, а обыкновенную клячу. Но и в этом случае эквивалент составил бы 18 волов или, как в каролингскую эпоху, 36 коров. Для сравнения приведем цены на некоторые сельскохозяйственные продукты. Источников, способных пролить свет на эту сторону жизни, не так много. Мы ограничимся только отдельными примерами. Капитулярии, один 794 г., другой 806 г., сообщают, что четверть пшеницы стоила 4 денария (то есть три четверти солида), Рожь -3, ячмень и полба - 2, овес - 3 денария. На 1 денарий можно было купить 12 пшеничных хлебов, каждый весом 2 фунта ( то есть на один солид - 144), или же 15 ржаных, 20 ячменных, 25 овсяных. Заслуживает внимания и тот случай, когда в 761 г. один мелкий аламаннский землевладелец уступил "завещанные отцом поля и одного раба за коня и меч".

В начале правления Людовика Благочестивого можно найти пример королевского имения площадью 2063 ара, где насчитывалось не более 45 коров, то есть чуть больше того эквивалента, который был необходим в те времена для вооружения всего лишь одного рыцаря. Хотя количественные показатели и не всегда точны, но напрашивается вывод, что только очень богатые люди, вассалы или свободные собственники - не столь важно, могли себе позволить приобретение рыцарской экипировки. Однако и во франкском обществе точно в такой же степени, как и в лангобардском, вместе с владетельными аристократами в сражениях участвовали тяжеловооруженные воины-профессионалы сомнительного социального происхождения, быть может и бывшие зависимые или рабы. Булонский капитулярий 811 г. сообщает, что епископы, аббаты и аббатисы имели в своем распоряжении целые склады, где хранились защитная воинская одежда и мечи, которые они по мере необходимости выдавали своим людям (homines).

Кроме узкого круга лиц, обладавшего значительными экономическими возможностями, существовал, следовательно, другой источник, поставлявший воинов-профессионалов,- свита сеньоров, Gefolgschaft, вассалы, не являвшиеся членами "фамилии". Капитулярии ничего не сообщают об их военных обязанностях, ибо их прочные личные связи с соответствующими сеньорами не входили в компетенцию законодателя или, быть может, по той причине, что речь идет о людях несвободного состояния. Но и на уровне менталитета комитат все также являлся своеобразной лабораторией рыцарской этики, которая сформируется в XI-XII вв. Так продолжалась древняя германская традиция, с которой нам уже довелось познакомиться в "Беовульфе" и "Эдде".

Высокая стоимость коня связана с процессом развития коневодства и повышением урожайности фуражных культур: более сильные животные и их более многочисленное поголовье требовали создания значительных кормовых запасов. По всей вероятности, этим обстоятельством и был вызван перенос на май месяц традиционных "мартовских полей" - ежегодных народных собраний вооруженных франков. В мае уже было чем кормить лошадей, в марте кормов не хватало. Этот факт свидетельствует также о том, что франкская армия, состоявшая прежде в основном из пехоты, теперь села в седло. Хотя точная дата этого события и не известна, принято считать, что произошло оно в 755-756 гг. Именно начиная с этого времени термин majiscampus используется для обозначения времени сбора войска (exercitus) независимо от того, на какой месяц оно приходилось.

Характерно, что в это же время Пипин Короткий потребовал от саксов платить впредь полагающуюся ему дань не волами, а лошадьми. Таким образом, превращение пехотной армии в кавалерию развивалось полным ходом. В счет дани саксы были обязаны поставлять вместо 500 коров 300 лошадей. Однако тяжесть дани, разумеется, ничуть не ослабела, а, напротив, усилилась. Коль скоро 500 коров по стоимости соответствовали 300 лошадям, то есть, соответственно, 0,6 к 1, следовательно, цена одной коровы была равна 60 процентов цены лошади. Нам, однако, известно, хотя бы на основании данных, содержащихся в Lex Ribuaria, что на самом деле соотношение было иным. Согласно оценкам меровингского времени (наиболее близким к интересующему нас периоду и более всего благоприятным для саксов), цена одной коровы составляла всего лишь 25 процента цены лошади, то есть 3 солида к 12. Таким образом, 500 коров, соответственно, были бы оценены в 1500 солидов, а 300 лошадей - в 3600 солидов. Выходит, Пипин, изменив наложенную на саксов дань, увеличил ее стоимостное выражение на целых 140%, что вполне объясняет уныние и недовольство саксов в последующие годы.

Разумеется, все наши подсчеты носят ориентировочный характер, так как исходные данные не совсем однородны. Во всяком случае, оружие и конь были объективным средством при движении вверх по социальной лестнице. Иначе зачем было бы мелкому землевладельцу Исангарду, о котором сохранились сведения в источниках, продавать в 761 г. и земли, и единственного имевшегося у него раба и приобретать на вырученные деньги оружие и коня? Или же он продал не все свои земли и ему было что защищать с оружием в руках? А может быть, он решил бросить все и попытать счастья в качестве члена вооруженной свиты какого-нибудь сеньора? Или в его жизни случилось нечто такое, что заставило его взяться за оружие? Нам не дано знать наверняка. Очевидно одно Исангарду понадобились весьма дорогие вещи, и он не колеблясь продал все, что у него было самого дорогого - отцовские земли. Говоря о ценах на лошадей, нам следовало бы, однако, не только подчеркнуть постоянный их рост в течение VIII-XIII вв., но и значительную разницу между ценой боевого коня и рабочей лошади. Предварительные расчеты показывают, что в VIII в. боевой конь стоил примерно в четыре раза дороже рабочей лошади, а в XIII в. даже в семь раз.

Теперь, думается, можно поговорить и о пресловутой "антиэкономичности" конного воина раннего средневековья, перенесенной затем и на самого рыцаря. Само собой разумеется, что "антиэкономичность" - понятие весьма относительное, а экономические выкладки применительно к той эпохе - дело весьма ненадежное. И тем не менее признаемся, что и нас не покидает чувство удивления, когда мы видим, что в могилы закапывали тогда целые состояния. Исследования останков лошадей в германских захоронениях, относящихся к протокаролингской эпохе, показывают, что это были крупные и сильные, следовательно, очень дорогие животные - боевые кони. "Антиэкономичность" обычаев германской военной аристократии, еще жившей, по существу, в язычестве или упорно отстаивавшей свои языческие предания, в стилизованном виде дошла до нас как пресловутая рыцарская "щедрость".