Империя Зла - Юрий Никитин

Княжна взвизгнула, это придало мне мужской смелости, я продлил миг еще на пару секунд, швырнул гранату, и в тот момент, когда мои пальцы мелькнули за краем открытого зева в коридор, оттуда прогремели выстрелы. Я услышал, как рядом просвистело, щеку обдало горячим воздухом, и в тот же миг там раздался страшный треск, усиленный замкнутым пространством металлической трубы.

Через несколько мгновений, во время которых я старался даже не думать, что там внутри трубы, в стене захрипело, послышался треск, а затем хриплый голос:

– Никольский... Никольский!.. Вы с ума сошли...

Я быстро пробежал взглядом вдоль стен на стыках с потолком. Волной взрыва телекамеры посворачивало, раздробило, а голос доносился из треснутой ажурной решетки освежителя воздуха.

Голос донесся громче:

– Никольский! Что за сумасшествие?.. Здесь двенадцать спецназовцев. И с десяток штатовских коммандос!.. Вас просто убьют!

Сейчас, подумал я мстительно, разбежался. Вот только в белые тапочки переобуюсь.

– Нам жизнь не дорога, – ответил я мрачно. – Я ж не какой-нибудь там современный князь... А вражьей милостью мы погнушаемся.

Из динамика обрадовано грянуло:

– Никольский, тебе обещаем жизнь, несмотря на все... бросай пистолет и выходи с поднятыми руками!

– Ладно, – ответил я, – брошу.

Из динамика послышалось недоверчивое:

– Точно?

– Бросаю, – ответил я мертвым голосом. – Тем более, что в нем только один патрон.

Я в самом деле взял со стола и бросил на пол какую-то железку. Надеюсь, не мину. Чувствительный микрофон явно поймал эти звуки. И на том конце проводов явно поверили, что я не оставлю последний патрон для себя, как оставляли наши отцы и деды, чтобы не попасть в позорный плен.

Княжна смотрела расширенными глазами. Я криво ухмыльнулся, поднял из ящика широкий ствол, ремень забросил на плечо.

– Что ты собираешься делать? – спросила она.

– Попрошу, чтобы ты вытащила у меня пистолет, – сказал я. – Поднеси вот к этой шторе и нажми курок.

Все еще глядя недоверчиво, она сунула руку ко мне в карман. Я чувствовал ее быстрые ищущие пальцы, затем в кармане стало легче, тонкие пальцы княжны сжимали рукоять пистолета.

Она отступила на два шага, медленно подняла, держа его обеими руками. Черное дуло смотрело мне прямо в лицо.

– Не дури, – поморщился я. – На этом уже попались те дурни... Вот уж женщин учить, что... гм...

Косясь на меня, она поднесла ствол к шторе. Я слышал легкий щелчок, из ствола выметнулось узкое пламя, тут же вцепилось в край пересушенной материи. Огонь побежал вверх торопливо, стараясь успеть сожрать как можно больше, пока мы не опомнились и не бросились тушить.

Ее пальцы повернули ствол вверх, несколько мгновений смотрела непонимающе на крохотный оранжевый язычок. Я слышал щелчки, затем пламя колыхнулось от сильного выдоха и погасло.

А пламя растеклось по всей шторе, на пол начали падать горящие клочья. Горячий сизый дым пошел в соседнюю комнатку, я не просчитался в тяге, там словно бы что-то стукнуло, словно упал стул.

– Что у тебя за чертов пистолет? – спросила она.

– Просто пистолет. Стань вон здесь...

Я поднял турельный пулемет, тяжеловат, взял под руку, отступил, чтобы торцом уперлось в стену. До противоположной стены не больше десятка шагов, туда сейчас тянет дым, даже затягивает язычки пламени.

Я крикнул громко:

– Сергеев! А ты знаешь, что на заводах недостает слесарей, токарей! Нужны люди рыть метро...

Прямо в стене захрипело, мужской голос с недоумением спросил:

– При чем... тут...

– Остались бы живы, – сказал я и нажал на спуск.

Раздался короткий сухой треск, похожий на сильный разряд молнии. Пулемет в моих руках попытался улететь, как реактивный снаряд, в другую сторону, но я не зря упер в стену. Через мгновение настала оглушающая тишина, только где-то далеко что-то падало, потрескивало, хлюпало, затем прекратились и эти звуки.

Княжна с ужасом смотрела на широкую полосу, что появилась в стене. Пятнадцать тысяч пуль не только прорубили стену насквозь, но и начисто срубили несущий столб. Крыша начала потрескивать, прогибаться, посыпался мусор. Я ожидал нечто подобное, но по коже пробежали мурашки от мощи «электронного вихря».

– Уходим, – велел я.

Я отшвырнул широкий ствол, теперь бесполезен, пока что эти пулеметы годятся только на один такой выстрел, подбежал к пролому и ударил ногой в стену. Затрещало, ударил еще дважды. Крупный кусок вывалился, я вломился плечом, продравшись в соседнюю комнату. Здесь явно подсобное помещение, на металлических стенах масса проводов, труб разной толщины, встроенные металлические шкафы с толстыми дверцами. Страшно зияет выбитое окно в соседнюю комнату, такую же нечеловечески железную, осколки стекла торчат из рамы как длинные острые ножи. Сейчас здесь везде были красные пятна, на полу красные лужи, а недвижимые тела я старался не замечать.

Глазные яблоки сами повернулись в их сторону. Я задержал дыхание и поспешил зацепиться взглядом за далекую дверь, что приближалась неровными толчками все медленнее, качалась из стороны в сторону, расплывалась, скрипела, пока я не понял, что это скрипит в моей груди, а взор очистился, когда смахнул с лица мутные капли пота.

Княжна вскрикнула, я увидел боковым зрением, как возле окна с выбитыми стеклами поднимается огромный человек с залитым кровью лицом. Я узнал Иванова, его рука как выстрелила в мою сторону, я инстинктивно отшатнулся, но цепкие пальцы ухватили меня за ворот, сжали. Он был еще в состоянии грогги, но с каждым мгновением приходил в себя.

Я знал, что никогда не справлюсь с таким сверхтренированным бугаем, так и не смогу засудить по закону, потому, повинуясь тому закону, что внутри нас, схватил его за волосы и с силой ударил лицом сверху вниз о оконную раму. Стекло исчезло, а Иванов некоторое время стоял, пригвожденный к раме, потом колени подогнулись, я услыхал хруст, даже толстое и бронебойное не выдержит такой туши.

Он повалился навзничь, лицо пересекала страшная рана, холодно блестела кромка стекла. На раме осталась узкая полоска. Эксперты определят, если захотят возиться, что могучий командир десанта умер, споткнувшись и упав лицом на торчащий в раме обломок стекла.

Я перешагнул через упавшее тело, тяжелый автомат в обеих руках, сзади догнал крик княжны:

– Дурак... Москва уже захвачена!

– Но я еще нет, – ответил я.

Ее быстрые шаги простучали за спиной, я даже ощутил волну слабых духов:

– И что ты будешь делать? Кремль в руках восставшей России! Там сотни людей, там бронетранспортеры, там все...

Мое тело двигалось быстро, мышцы гудели от переполнявшей их силы. Потом я должен бы упасть как жаба на песок, приходить в себя долго и болезненно, чувствуя, как ноют мышцы и суставы, но сейчас во мне жило нечто лучшее, чем я сам, оно вело. В мозгу за доли секунды пронеслись не то картинки, не то мысли, что бессмертия нет, и умрем все. Только одни умрут красиво, на бегу, под восхищенные крики, а другой проживет чуть дольше... но кончит как маразматик, не помня своего имени, в дикой вони, потому что будет гадить под себя, весь в муках от болячек и уколов... Если бы человек жил миллионы лет, ну хотя бы пару тысяч, то и я, возможно, был бы трусом. Жаль оборвать жизнь в самом начале, когда тебе нет еще и ста!.. А так... Главное, выхожу из этого подземелья навстречу солнечному свету красиво и беспечно, навстречу граду пуль, навстречу бронетранспортерам и закованным в пуленепробиваемые доспехи чудовищам на двух ногах, и отныне меня никто не захватит в плен ни для своего, ни для моего блага...

В длинном коридоре следующая дверь висела на одной петле. Я ударил ногой, дверь рухнула, мой палец едва не втиснул курок до отказа, но в длинном коридоре только металлический блеск на стенах, да на полу пара жирных масляных пятен.

Торопясь, я добежал до кабины лифта. За спиной все еще стучали каблучки. Княжна следовала за простолюдином, как коза за рогатым оленем, вот она – нормальный человек, ее ведут биологические законы, а что толкает под пули меня?

Кабинка опустилась, я вытянул шею, заглядывая через толстую проволоку, не спрятался ли кто за толстым металлическим листом. Палец мой вспотел и подрагивал на спусковом крючке. Другой рукой повернул ручку двери, все еще готов стрелять, открыл дверь, быстро ступил вовнутрь кабины, Стелла втиснулась следом молча. Глаза ее были вопросительные, бровки сдвинулись, на красивом аристократическом лице было несвойственное аристократам выражение задумчивости.

Ее голос был озадаченным:

– А что ты все как попугай твердил о токарях, слесарях?

– Везде вывески, – буркнул я, изучая панель с кнопками и тумблерами. – «Требуются слесари, токари, строители метро...», а у нас безработица!..

– Ну и что?

– Среди токарей смертность ниже.

Колеблясь, я нажал кнопку со значком "1", только бы это не значило самое дно. Тело сразу отяжелело, я ощутил, как отвисает нижняя челюсть, а под нею наливается тяжестью и растет огромный зоб, как у большой старой жабы. Стелла промолчала. По моей странной логике футурологи должны быть бессмертными вовсе, но когда лифт поднимется, меня там ждет вовсе не бессмертие...