Город, который забыл как дышать - Кеннет Харви

– Д-да, сэр.

– Народы болезненно реагируют на вторжение чужеродной культуры, так же, как и на потерю корней, потерю связи со своей собственной культурой. Тут вступают в игру массовые галлюцинации, и люди верят тому, что видят. Верят, ведь, чтобы выжить, верить необходимо. Выжить и остаться в здравом рассудке, несмотря на то, что прежней жизни уже не вернуть.

Несбитт сидел в кресле очень прямо и изумленно глядел на командора, он явно не верил своим ушам.

– Что вы видели, – продолжал Френч, – когда включили отражатели?

Несбитт вздрогнул.

– Ничего, сэр.

– Вы уверены?

– Ничего. – Молодой человек отвел глаза, он никак не мог на что-нибудь решиться. Вдруг в голове у него что-то щелкнуло, он подскочил, словно от удара. – А вы? – Глаза его засветились надеждой, парень улыбнулся, словно между ним и Френчем установилась невидимая связь. – Вы, сэр?

Командор занервничал. Он боялся, что чересчур разоткровенничался с этим юнцом. Френч сжал губы. Едва заметная перемена в его настроении тут же стерла улыбку с лица Несбитта.

– Расскажите мне о том, что вы видели, – спокойно сказал командор. – Я же знаю, вы что-то видели.

Несбитт дернул головой, как будто убеждал себя не говорить лишнего, заерзал и умоляюще произнес:

– Да вы же сами знаете, что я видел, сэр, разве нет?

– Вчера ночью вы за чем-то следили в небе, и я это заметил.

– Но вы видели? Сами видели, сэр?

На лице Несбитта ясно читалось смятение. Он то и дело потирал ручки кресла, рот его открывался и закрывался, слышно было, как шлепают губы. Френч понаблюдал за молодым человеком и сказал единственное, что он считал правильным в этой ситуации:

– Нет, Несбитт, ничего необычного я не видел. – Командор опустил голову и начал перебирать на столе бумаги. – Постарайтесь взять себя в руки, Несбитт. Вы свободны.

Райна смотрела на стены палаты. Все цвета постепенно исчезали, все, кроме серого, думать с каждой минутой становилось труднее. Она старалась представить себе знакомое лицо или предмет, но забывала, чего хотела, еще до того, как мозг успевал выдать картинку. Будущего не существовало. Сначала было страшно, накатывали волны паники, однако по мере того, как ухудшалось ее состояние, Райна почему-то успокаивалась. Она никак не могла вспомнить, чего боялась. В душе наступил мир. Райна словно бы отделилась от тела и даже, кажется, от сознания.

Потом на стул у кровати кто-то сел. Человек выглядел чудно: узкая голова, спутанный ком волос, кривые зубы, нервная улыбка. Райна вглядывалась в него и силилась узнать, но не могла: черты лица постоянно менялись. Он заговорил, глаза запали, по лбу побежала рябь, потом на подбородке появилась ямочка. Райна начала понемногу различать цвета, бледные тени красок, к которым она привыкла за свою жизнь. Пятна вырывались изо рта человека, они растекались по комнате и оседали на предметах. Забрезжили воспоминания, снова накатила паника, и, наконец, Райна узнала говорившего. Слова обретали смысл, из них начали складываться мысли и образы.

– Я видел в море русалку, рыжая, волосы по пояс, и уж такая красавица, что аж плясать хочется от радости. И голая, ни клочочка одежды. – Он покраснел и опустил голову. – Чудо из чудес. А до того дня я русалок не видал.

«Томми, – произнес кто-то в голове у Райны. – Вроде бы так его зовут. Томми».

– А потом дальше, уже почти у самого Порт-де-Гибля мне повстречалась огромная каракатица. Вот такая! – Он поднял руки и зашевелил пальцами, стараясь напугать Райну. – Тянет, понимаешь, ко мне щупальца, будто толстые черви к тебе ползут, охота ей вступила вытащить меня из лодки. Каракатица жутко опасная, а вот кит… Тут совсем другое дело. Голову из воды высунул, и прям видно, какой он замечательный, ну, каракатица и испугалась. Бултых, и пропала. Сбежала и в глубине затаилась. А кит со мной заговорил, да так глянул из-под воды, глаз у него большой и круглый, и уж такой добрый, что мне враз почудилось, будто мы с ним старые приятели.

Райна, наконец, рассмотрела его. Томми, точно, это Томми, она вспомнила – они дружили, крепко-крепко. Томми Квилти. Сколько раз он помогал ей в будущем, и не сосчитать. Ой, нет, не так. В прошлом. Точно, в прошлом. Раньше. До этого момента. Это и есть прошлое.

– Пыль веков, – произнес Томми.

Райна ничего не поняла, да похоже, что он и сам не понял сказанного. Слова просто вырвались из его груди.

– Тот кит поведал мне, что видел меня сквозь пыль веков, вот так прямо и сказал. Он… – Томми замолчал и посмотрел на дверь. В палату вошла женщина в белом.

– Сюда посетителям нельзя, – ворчливо заявила медсестра и сурово поджала губы.

Райна вдруг испугалась, потому что Томми в мгновенье ока сделался больным.

– Ну же, давайте-ка, на выход. – Сестра попыталась согнать его со стула.

Томми поднялся на ноги, видно было, что ему плохо. Он упал на стул и начал хрипеть. Райна сразу заметила, что хотя Томми и задыхается, но совсем не так, как она. Кое-какие воспоминания о сегодняшнем утре у нее еще сохранились. Дело было не в том, что ей не хватало воздуха, а в том, что мышцы отказывались нагнетать кислород в легкие. А Томми вел себя так, как будто ему трудно вдохнуть. Райна точно помнила, что дышать ей было легко, просто надо было не забывать делать вдох и выдох.

Медсестра нажала на кнопку в головах кровати и вывела Томми из комнаты.

– Вам надо прилечь, – сказала она уже совсем другим, заботливым и мягким тоном.

Позже Райна узнала от другой медсестры, что Томми положили в палату 611, чуть дальше по коридору, там была одна свободная койка.

Ей казалось, что с тех пор прошло не больше нескольких секунд. Да нет, пожалуй, часа два. Зачем она тут торчит? Она окончательно пришла в себя, теперь главное – поскорее выбраться отсюда, а то тут вокруг одни больные. Выбраться, пока снова не заболела. В этом отделении все, и сама Райна тоже, подключены к дыхательным аппаратам. Зачем он ей теперь? От трубки ужасно саднит горло. Да и голова тоже раскалывается. «Это мне, наверное, никотина не хватает, – подумала Райна. – Надо покурить. Или хотя бы попросить никотиновую жвачку, или пластырь, что найдется». Райна хотела было нажать на кнопку вызова медсестры, но тут ей пришло в голову, что можно ведь просто дать деру. Тогда она сама купит пачку сигарет и выкурит три-четыре за раз. Так отрава быстрее всосется.

Райна подняла руку и посмотрела на свои пальцы. Трясутся. Ну, ничего, справимся. Она схватилась за респиратор, обручальное кольцо звякнуло о ребро трубки, она завибрировала, во рту сразу защекотало. Райна сжала пальцы покрепче и осторожно потянула, сантиметр за сантиметром, медленно, вот, уже почти, сейчас, пошла, пошла… Все. Ничего не все! Сейчас вырвет. Глаза наполнились слезами. Она смотрела в потолок и ждала. Дышится. Само дышится. Райна облизнула губы и улыбнулась. Во рту вместо языка поселился еж, давно немытый и отвратительный на вкус. Она села. На соседней кровати неподвижно лежала женщина, насос ритмично нагнетал в ее легкие воздух. Бонни Тернбулл, тоже из Уимерли. Они с Раиной никогда не ладили. В школе Бонни вечно рассказывала про Райну гадости, например, что она спала с парнем одной из своих подруг. Давно это было. Больше десяти лет назад. Враки.

Райна свесила ноги с кровати и встала на холодный линолеум. Всего-то день провалялась в постели, а коленки уже трясутся. Она прижала к носу рукав синего больничного халатика, ткань сразу нагрелась от дыхания. В последний раз они с Бонни встретились на занятиях психолога в группе для жертв домашнего насилия. Бонни пришла на одну встречу и пропала.

А теперь вот спит на больничной койке.

На подставке в ногах кровати работал маленький телевизор, на экране блондинка в красном костюмчике что-то говорила в микрофон, а внизу слова: «Прямой репортаж из Уимерли». Губы шевелились, а звука не было. Райна выключила телевизор и повернула экран к стене. Бонни с трудом открыла черные, как оникс, пустые глаза и посмотрела на Райну. Похоже, не узнала.

– Привет, – прошептала Райна из-под рукава халатика. Под левым глазом у Бонни был синяк. Желтый, зеленый, лиловый, аж переливается. – Как дела?

Бонни что-то булькнула, трубка мешала ей говорить. Она посмотрела на пустую кровать, потом опять на Райну.

– Я тоже заболела. – Райна радостно улыбнулась. – А теперь снова могу дышать. Вот не сойти мне с этого места. – Она глубоко вдохнула и опустила руку. – Видишь. И трубки никакой не надо. Я выздоровела.

Глаза Бонни еще больше потемнели, Райна нагнулась к самой постели, она больше не боялась заразиться, потому что знала, сама не понимая откуда, что бояться нечего.

– Все пройдет, – нежно прошептала она. – Ты только думай о хорошем, и все само пройдет.

Бонни закрыла глаза, словно не желая этого слышать.

– Пойду поищу Томми Квилти.

На левом запястье у Бонни чернел синяк, еще один расползался по локтю фиолетовым пятном.