Магический круг - Кэтрин Нэвилл

— Послушайте, — раздраженно сказала я. — Возможно, моя «судьба» уготовила мне стать единственной внучкой Пандоры, возможно, моя «судьба» быть так сильно похожей на нее. И возможно, правда даже то, что я появилась на свет сразу после ее смерти. Но все это еще не означает, что я являюсь ее перевоплощением или двойником, и не означает, что ее судьба каким-то образом связана с моей. И мне абсолютно не свойственна склонность к каким-либо новым «формам» или «моделям», которые вынудили бы меня хотя бы один раз поступить так ужасно и жестоко, как она поступала по отношению к вам и ко всем, с кем общалась.

Дакиан уставился на меня широко открытыми глазами. А потом вдруг разразился каким-то странным сухим смехом.

— Вот потому-то я и предупреждал тебя, что нельзя верить всему, что говорят, и виноваты во всем опять-таки неверно поставленные вопросы, — сказал он.

Поскольку я продолжала молчать, он добавил:

— Ты должна понять, что никому из нас не была уготована роль пешки, все мы действовали по собственной воле. Как Иероним Бен, так и я. Как, впрочем, и Пандора, Лафкадио, Эрнест и Зоя. Как и у тебя, у нас был выбор. Но выбор уже есть решение, а решения влекут за собой события. Если произошло некое событие, то уже невозможно повернуть время вспять и изменить его. Однако никогда не поздно изучить уроки истории.

— Всю свою жизнь я успешно избегала изучения истории моей семьи, — сообщила я. — Если мне так отлично удавалось это раньше, то к чему начинать сейчас?

— Хотя бы потому, что невежество нельзя назвать успехом, — сказал он.

Уж не мою ли партию он исполнял? Я подняла руки, показывая свою готовность выслушать дальнейшие откровения.

— Перед самой свадьбой, — начал Дакиан, — мы с Пандорой, к нашему ужасу, узнали, что одну очень ценную собственность ее семьи — нечто имеющее громадную ценность — заполучил с помощью обмана человек по имени Иероним Бен. Пандору охватило желание вернуть собственность, и мы оба приняли на себя некую миссию, осознавая, какие несчастья могут произойти в случае ее провала. Нам не сразу удалось разыскать вора, а когда наконец мы нашли его, то поняли, что для осуществления наглей задачи необходимо получить доступ в его дом и завоевать доверие членов его семьи. Я подружился с Лафкадио в зальцбургской школе, а Пандора познакомилась с Гермионой и ее детьми и в итоге переехала в венский дом Бена. Но никто из нас даже подумать не мог о том, что именно тогда, когда наши усилия должны были увенчаться успехом, Гермиона вдруг так серьезно заболеет. Опухоль мозга оказалась неизлечимой, и она быстро умерла, а Иероним в ту же самую ночь изнасиловал Пандору и заставил ее немедленно выйти за него замуж. Этот человек был отъявленным негодяем. Но, выходя за него замуж, она уже была моей женой. Какое-то время я не мог смириться с тем, что она подвергла нас всех такой судьбе, ибо что может быть хуже осознания того, что твою беременную жену ограбил и вдобавок выгнал из дома другой мужчина, похитив ее ребенка?

— Похитив? — Я была потрясена. — Да что же, бога ради, все это значит?

— Это значит, что твоего отца никто не бросал, — просто сказал он. — Когда Иероним Бен обнаружил, что Пандоре удалось вернуть то, что она искала, он вышвырнул ее на улицу, закрыл дом и сбежал с нашим сыном. Огастуса держали в заложниках ради выкупа, который мы с Пандорой никогда не смогли бы заплатить, даже если бы располагали нужными средствами.

— Какого выкупа?! — воскликнула я.

И тут, разумеется, я обо всем догадалась. Никто из нас даже не посмотрел на рюкзак, лежавший рядом со мной под столом. Я так расстроилась после его слов, что довольно долго переваривала их.

— Вероятно, дорогая моя, ты не знаешь, что именно содержится в твоем рюкзачке, — сказал Дакиан, — но, должно быть, очень четко поняла, насколько велика ценность и опасность его содержимого. Если бы ты не поняла этого, то могла бы продать или сжечь эти бумаги или оставить их в Америке перед отъездом сюда. Ты никогда бы не отважилась провезти их через полмира. И когда Вольфганг Хаузер сказал, что, по его мнению, наследство Пандоры сейчас находится у тебя, я принял решение рассказать тебе все о нашей семье, включая цыганское происхождение, — потому-то и отослал его прогуляться. Понимаешь, узнав, что бумаги находятся в твоем распоряжении, я понял то, о чем, к счастью, не догадался он. В общем, я попросил его встретиться с нами через четверть часа неподалеку отсюда.

Он помолчал и посмотрел прямо мне в глаза. Я застыла, услышав его следующие слова.

— Видишь ли, об огромной важности этих документов ты могла узнать только от того, кто имел достаточно глубокое понятие об их истинном значении. Поскольку со мной ты еще не виделась, а все остальные посвященные уже унесли этот секрет в могилу, то я позволю себе предположить, что ты узнала об этом от их последнего владельца. И я всерьез думаю, что твой кузен Сэмюэль жив и что ты говорила с ним совсем недавно.

ОСЬ

Ветви и плоды… мирового древа появляются в искусстве и мифах Греции, но корни его скрыты в Азии… Мировое древо — это символ, который дополняет, а порой и подменяет собой мировую гору, а оба этих символа являются лишь усложненными формами космической оси или мирового столпа.

Во вселенной, где планеты вращаются вокруг солнца и луны обращаются вокруг планет, где сила вечно владеет слабостью, либо принуждая ее быть послушным рабом, либо уничтожая ее, не существует никакого особого закона для человека. Ибо он тоже подчиняется вечным принципам этой высшей мудрости. Он может попытаться постичь их, но никогда не сможет избежать их.

Какая же я дура! Настоящая дура! Мне стало чертовски тошно. Можно ли быть настолько наивной, чтобы вообразить, будто такой простофиле, как я, не имеющей никакого опыта в шпионских играх, удастся скрыть эти опасные манускрипты да еще и защитить Сэма, когда первые же два человека, увидевшие меня, мгновенно поняли, что именно я таскаю с собой в сумке?

Я старательно прятала клокотавшие во мне эмоции, когда официант принес нам счет. Одному Богу известно, чего мне стоило выползти из кабины, натянуть куртку и пройти к выходу из ресторана. Дакиан Бассаридес молча следовал за мной. Я шла по Херренгассе, вцепившись в мой смертоносный рюкзачок побелевшими пальцами.

— Моя милая, твой страх почти осязаем, — сказал Дакиан. — Но страх, в сущности, необходимое и здоровое чувство. Он обостряет наше сознание, и его не надо подавлять…

— Да как вы не понимаете! — взорвалась я. — Если вы с Вольфгангом догадались, что эти документы у меня, то, возможно, другие тоже поняли это. Сэм в ужасной опасности, его пытались убить. А я ведь даже не знаю, что представляют собой эти пресловутые манускрипты, не говоря уже о том, как защитить их. Я не знаю, кому мне верить!

— Ответ прост, — сказал Дакиан. Он хладнокровно взял у меня из рук рюкзачок и закинул его себе за плечо. — Доверься человеку, который знает, что они собой представляют. Человеку, который может посоветовать тебе, по крайней мере в данный момент, что лучше всего сделать с ними. И по обоим пунктам я как нельзя лучше подхожу на роль твоего доверенного. Более того, раз уж наш приятель Вольфганг Хаузер считает, что эти бумаги у тебя, было бы неверно усиливать его подозрительность, притворяясь, что их у тебя нет. Тебе нужно убедить его в своем доверии, открыв хотя бы то, о чем он и сам догадался. Такой поступок может оказаться выгодным и по другим причинам. Однако он уже ждет нас неподалеку отсюда, поэтому давай встретимся с ним. Я хочу кое-что показать вам обоим.

Я постаралась успокоиться, пока Дакиан, поглаживая мою руку, вел меня по узким кривым улочкам туда, где Грабен соединялся с Кернтнерштрассе, очередным проспектом фешенебельных магазинов, и просторной соборной площадью, доминантой которой служило грандиозное сооружение — отделанный золотом собор Святого Стефана, чьи высокие шпили являлись одним из главных украшений центрального района Вены.

Вольфганг бродил там на перекрестке. Он посмотрел на свои наручные часы, потом перевел внимательный взгляд на текущую мимо людскую толпу. Я вспомнила, как впервые увидела его, в том же элегантном верблюжьем пальто, шелковом кашне и кожаных перчатках, в вестибюле отдела научно-технического обслуживания нашего ядерного центра в Айдахо… О господи, неужели это было всего неделю назад? Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

— Тебе известен смысл слова «эра» или, точнее, «aion» по-гречески? — спросил меня Дакиан. — Именно в связи с этим понятием я и привел вас обоих сюда на угол.

— Это длинный промежуток времени, — сказала я. — Больше тысячи лет.

Увидев нас, Вольфганг с явным облегчением поспешил нам навстречу, влившись в людской водоворот. Но как только он увидел мое лицо, его взгляд мгновенно омрачился.