Прийти, увидеть, покорить (СИ) - Блесс Эйвери

— Я, всего лишь, хочу вас спасти от наемников и отправить домой.

Неверящий взгляд парнишки тут же метнулся к моему лицу. Ободряюще подмигнув ему, я пальцем аккуратно приподняла подбородок мальчишки, чтобы закрыть открывшийся от удивления рот. Похоже мои действия окончательно выбили почву из под его ног. Именно на это я списала то, что он вновь упал на колени, мало того, еще и схватил мои ступни, принявшись чуть ли не целовать их, шепча при этом горячие слова благодарности. Блин, да что же это такое? Друзья удерживающего меня молодого человека, с удивление взирали на него, не зная на что решиться. То ли последовать примеру своего напарника, то ли выполнять мой приказ. Все же, всего несколько мгновений назад, я приказала им встать.

Устало вздохнув, коснувшись жестких волос, я мягко попросила:

— Поднимись.

Замерев, парень посмотрел на меня преданным взглядом. Качнув головой, чтобы он заканчивал с благодарностями, шепотом задала ему на ухо мучивший меня вопрос.

— Не знаешь безопасный путь, чтобы вас всех отсюда вывести?

Теперь пришла очередь хмуриться подростка. Ответный его вопрос меня удивил, ничуть не меньше, чем его мое недавнее сообщение, по поводу того, для чего мне понадобились дети.

— А зачем нас выводить? Лучше пусть зикалурцы уходят. Вы же можете их выгнать? Это наша крепость. Почему мы должны ее им отдавать?

А ведь и правда. Насколько будет проще, если приказать уйти наемникам. Думаю, произошедшее будет хорошим уроком защитникам крепости, чтобы, в будущем, не пускать жрецов Мэндэ, да и других святош, к себе на ночь, ну или запирать их в комнатах, ссылаясь на общую безопасность.

Переведя задумчивый взгляд на прислужников жреца, я начала задавать им вопросы.

— Ты, — я указала на ближайшего воина. — Сколько вас напало на крепость?

Тот наемник, к которому я обратилась, сжавшись, принялся оборачиваться на своих дружков, ища у них то ли поддержки, то ли помощи. При этом не спеша отвечать. Я понимала, это война и для жалости и нерешительности здесь нет места. Во всяком случае, если не хочешь потерпеть поражение. Молчание затягивалось. Я заметила как те, кто был дальше от меня, начали шептаться между собой, при этом оценивающе поглядывая на меня. Нет. Так дело не пойдет. Уменьшив заряд, я выстрелила в нерешительного молчуна. Секунда и на том месте, где мгновение назад был человек, на полу осталось только темноватое пятно. Я перевела виджру на следующего.

— Так сколько вас?

— Перед атакой было сто двадцать семь.

Дрожащий от испуга голос воина лучше любых слов показал, что моя тактика поведения верна. Я перевела генератор на следующего коленопреклоненного мужчину, продолжив задавать вопросы.

— Сколько с вами было жрецов?

Опять молчание и только широко открытые глаза, в которых читается ужас, говорят мне, что воину страшно. Но раз молчит, значит служителей Мэндэ он боится больше, чем меня. Убеждать в обратном я никого не собиралась. Еще один выстрел. Воин который находился рядом с тем, кого развеяло на ионы, подает на пол без сознания. Я перевожу оружие на следующего.

— Сколько с вам было жрецов?

— Трое. С нами было три жреца.

Дальше дело пошло веселее. Перевожу оружие на следующего. И все это для того, чтобы никто из них, в будущем, не посмел в трусости обвинить одного. Ведь все они сейчас одинаково трясутся за свои шкуры.

— Как вы попали в крепость?

— Здесь был человек свами. Он и открыл нам скрытую дверь.

— Кто это?

— Я не видел. С ним разговаривали только жрецы. Когда же мы заходили, того человека уже не было у дверей.

— Кто из вас здесь старший и кого будут слушаться остальные наемники?

Взгляды всех воинов скрестились на одном из мужчин. Поняв, что его выдали, здоровяк поднялся, окидывая злым взглядом своих дружков.

— Ты, пойдешь с нами. Остальные, — я навела генератор на коленопреклоненных вояк. Мой взгляд задержался на одном из захватчиков. Вокруг последнего, тут же появилось мокрое пятно. Брезгливо скривившись, я опустила виджру, кивнув на дверь в соседнее помещение, — всем вам ждать моего возвращения здесь. Если кто-то посмеет сбежать, найду и заставлю смотреть, как буду уничтожать всех его родных. После чего, прокляну весь род до десятого колена. Не видать тогда вам нирваны, а перерождаться будете в навозных жуков, до скончания веков. Зато, если будете выполнять мои приказы, отпущу вас живыми, чтобы все могли узнать о моей доброте и моем великодушии. Ведь нет ничего дороже подаренной жизни и свободы. А теперь встали и по очереди заходим в комнату справа. Все оружие оставляем у дверей. Если хоть один из вас дернется, распылю всех.

Я, конечно же, ничего такого делать не собиралась. Но они-то об этом не знали. А закон кнута и пряника еще никто не отменял. Думаю, при выборе между побегом, за который наказание может постигнуть не только их, но и весь род и гарантированной свободой, в случае если подчинятся мне, все выберут последнее. Но, на всякий случай не только оружие отобрала, но и комнату, в которой закрыли зикалурцев, заперла снаружи.

Закончив с одними, я перевела задумчивый взгляд на выглядывающих из-за сломанной двери мальчишек. С этими тоже надо было что-то решать. Кроме как закрыть их в другом помещении, других вариантов развития событий, на данный момент, не видела.

— Ну что, разбираете свои трофеи? — ободряюще улыбнувшись малышне, я указала на оружие оставленное наемниками в коридоре. Черные блестящие глазенки смотрели на меня испуганно и неверяще. Хозяева же этих глаз не торопились воспользоваться моим предложением. Хотя, при этом я видела в брошенных на валяющееся на полу оружие взглядах, желание владеть им. — Ну же, его отсюда надо убрать. Не хотите брать себе, тогда, просто унесите все это в ближайшую комнату. Чтобы брошенные трофеи не насторожили раньше времени зикалурцев, которые могут здесь оказаться. Нам же их еще надо всех переловить. Так вы мне поможете, или так и будете прятаться как трусишки?

Последним своим вопросом я хотела растормошить мальчишек. Как бы там ни было, но они обучаются на воинов. А это значит, уже знакомы с понятием, воинская честь. И сейчас я ее немного задела. А дальше уже с улыбкой наблюдала, как подростки стали поднимать все, что валялось на полу и быстро заносить в одно из соседних помещений. Когда они закончили ко мне подошел мальчик лет десяти, и, неуверенно поглядывая на своих друзей, поинтересовался.

— А почему вы зикалурцев заперли? Не проще было бы с ними поступить так, как и с теми, кто не отвечал на ваши вопросы? Бжик и чтобы они исчезли.

Я знала, ответы на все эти вопросы ждет не только этот малыш, но и те мальчишки, что подслушивают нас, затаившись недалеко за дверью. Как я понимаю, этого мальчика послали или как самого младшего, ну или он проиграл какой-то спор. Сомневаюсь, что малыш сам вызвался. Несмотря на то, что времени на разговоры не было, я все же решила ответить на вопросы детей.

— Я значительно сильнее этих воинов. Им нечего было мне противопоставь. Если бы они отказались сдаться, то не оставили бы мне другой выбора, как уничтожить их. Но они признали мою силу и свое поражение. Сложили оружие и отдали свои жизни в мою власть. А какая в том честь, чтобы убить поверженного, безоружного врага? Этим поступком я бы их возвысила, сделала бы героями и унизила свое достоинство. Ведь они сюда пришли послушавшись жрецов. Они думают, что сражаются во славу своих богов и что их дело правое. Зато, оставив им жизнь, я проявила свое благородство и великодушие. О чем они смогут рассказать другим. Ну и еще о моей силе и возможностях. Но, великодушие я могу проявить только один раз. Если они мне еще раз попадут в руки, то кроме смерти их ничего ждать не будет. Но не только все это было причиной моего поступка. Вот у тебя же есть родные? Отец, или дядя, или брат? — услышав мой вопрос, мальчик кивнул головой. — И ты их наверняка очень любишь и хотел бы, чтобы они жили долго и счастливо, а не умерли вот так вот, пронзенные мечом противника, непонятно где? Представь, что ты их больше никогда не увидишь. Ни завтра, ни через год, ни через десять лет. А ведь у этих людей тоже есть родные, которые, ждут их домой, а узнав, что они умерли, будут горевать. Ведь жизнь нам дана одна. Легко забрать чужую, как и потерять свою. Гораздо сложнее ее сохранить. Я не хочу без надобности обрывать чужую нить жизни, так как знаю, что этим сделаю кому-то больно. И это будет не тот, кого я отправлю к праотцам. Кроме того, смерть порождает не только страх, но и ненависть. И в ответ на мои действия, до этого мирно живший человек, захочет отомстить за своего погибшего родственника. Так что, как видишь, сохранив им жизнь, я больше выиграю, чем забрав ее. Поэтому запомни, лучший бой тот, которого не было. Сто раз сразиться и сто раз победить — это не самое лучшее, что может случиться в твоей жизни. Ведь всегда можно встретить того, кто будет сильнее, ловчее или быстрее. Да и прослыть кровожадным убийцей, эта не та слава, которую стоит искать. По моему мнению, гораздо лучше и принесет намного меньше горя, за то больше славы и твоему имени и твоему роду — это, если удастся покорить противника, не сражаясь и не проливая кровь, как своих соратников, так и врагов. Только тот, кто знает, когда надо сражаться, а когда нет — будет победителем.