Дочь Эйтны - Карин Рита Гастрейх

— Я — Дочь Грома. У меня нет магии.

— Одолжи мне свою магию, и твое желание будет исполнено.

— Вы ничего не знаете о моем… — она запнулась, всем сердцем желая поверить в эту иллюзию, в его обещание близости.

— Думаешь, я не вижу, чего ты жаждешь, Тэсара из Рёнфина? Ты желаешь его власти всеми фибрами своего духа. Ты надеешься использовать его корону во благо.

Жаждешь. Запрещенное слово в обучении Тэсары. Опасное.

Она наклонилась к теплу тела Савегра, вдохнула его аромат летней земли и соленых морей, переплетенных с кровью, огнем и глубокой, непреходящей страстью.

— Иди, — слабо сказала она, но вместо этого нашла губы Савегра.

Его объятия были прикосновением самого солнца, теплым и чувственным. Его поцелуи пламенем падали на ее язык и струились по ее шее горящей рекой.

Тэсара отстранилась, сердце колотилось. С ее губ сорвался сдавленный всхлип.

— Я сказала, иди.

— Я не понимаю, — он посмотрел на нее с озадаченным выражением лица. — Почему ты меня боишься? Почему ты отвергаешь этот дар, это заклинание, которое коснулось твоего и моего сердца? Это благословение богов.

— Не моих Богов!

Последовала тишина.

Тэсара почувствовала жало копья, которым она только что пронзила его сердце.

— Понимаю, — сказал он тихо. — Я больше не буду беспокоить тебя, Тэсара из Рёнфина.

Печаль сжала ее горло, когда он отвернулся; она чувствовала, что раны пятнадцатилетней невесты все еще были свежими в ее душе.

— Савегр, — прошептала она.

Этого хватило, чтобы остановить его отступление.

— Я… Я не могу угодить волшебнику, — ее голос дрожал. — Вот почему я отсылаю тебя. Я три года пыталась. Я дала ему все, что было в моем распоряжении, но не смогла растопить его сердце и испытать удовольствия от его прикосновения. С каждым днем ​​он становился холоднее, равнодушнее, пока в гневе не бросил меня и не обратился вместо этого к своей женщине-волшебнице. Теперь смотри.

Упрек прозвучал резче, чем она рассчитывала.

Она указала на Селкинсен.

— Посмотри, к чему привела моя неудача. Кровопролитие и война, страдания бесчисленных душ. А ты… Ты приходишь ко мне с огнями Галии на ладони. Я была бы лицемеркой и лгуньей, если бы утверждала, что не польщена твоим вниманием, но я не могу видеть разочарование в твоих глазах, которое видела в его глазах, я предпочла бы дожить до конца своих дней, представляя себе, что могло бы быть, чем еще раз разоблачить горький слух о моей неадекватности.

Мгновение, которое казалось бесконечным, Савегр ничего не говорил. Затем его губы тронула ошеломленная улыбка.

— Тэсара, принцесса Рёнфина, как это возможно, что никто не удостоил тебя этой самой важной из всех истин?

— Я не понимаю, что ты говоришь.

— Маг должен ублажать женщин, доверившихся ему, иначе его магия ничего не стоит в глазах богов. Не твоя неудача разозлила Короля-Мага. Это была его неудача.

Тэсара в замешательстве глядела на Савегра. Потом что-то в ней перевернулось, Тяжесть десятилетия, всех ее жалких неудач начала сползать с ее плеч.

Она потянулась, чтобы коснуться его лица. Он ответил чувственной лаской, нежным, но настойчивым прикосновением каждого кончика пальца, от чего у нее перехватило дыхание, невыносимое напряжение в ее желудке вспыхнуло.

Обхватив руками его шею, она прижалась губами к его губам. Перед ее мысленным взором появились образы темных утесов, спускающихся в волны с белыми вершинами. Об угрюмых облаках, мчащихся над густыми лесами. Влажный ветерок, распускающий пряди ее волос.

— Савегр, — пробормотала она.

Он поднял ее и понес к кровати.

— Моя дочь… — Тэсара бросила тревожный взгляд на спящую Элиасару.

— Она не проснется, — Савегр опустил ее на мягкие подушки, просунул руку под складки ее платья. — Никто из них не проснется сегодня ночью.

Тэсара охнула, когда он нашел ее груди и дразнил их до напряжения. Платье, казалось, растворилось от его прикосновения, пока она не казалась голая и сияющая в его объятиях. Море огненных поцелуев прокатилось по ее коже и вниз по животу, прежде чем обожгло ее бедра. Затем его язык нашел место ужасающей близости, и Тэсара вскрикнула, охваченная экстазом, настолько сильным, что она боялась, что рухнет, как стены Селкинсена, лопнет изнутри и рассыплется в бесформенные пустоши.

Но тело ее не сломалось, а было скреплено какой-то светлой и чудесной нитью. Волны удовольствия нахлынули на нее, каждая сильнее предыдущей. Дрожащими руками она обхватила его, погладила по голове, пока он все глубже погружался в место тайны. Тэсара закрыла глаза, исчезнув внутри ощущения. Первобытный ритм объединил их дыхание, их пульс, их танец невыразимой близости, пока она не поддалась взрыву света внутри.

Она открыла глаза, затаив дыхание, с влажной от пота кожей, переполненная благоговением. Снаружи все еще бушевала буря, но воющие ветры стихли из-за шума этой недавно обнаруженной потребности.

Савегр двигался над ней, наполненная жаром тень веса и материи. Незнакомая пряность ее женственности смешалась с солью его пота.

— Моя королева довольна? — прошептал он ей на ухо.

Тэсара издала дрожащий смешок, подумав, что «довольна» было безвкусным словом для ощущений, которые захлестнули ее. В тот момент он мог бы попросить ее о чем угодно, и она дала бы это с готовностью.

Савегр нежно поцеловал ее, поправляя свой вес. Она почувствовала, как кончик его фаллоса касается места расплавленного тепла, дразня открыть ворота, которые до этой ночи охраняли пустой ландшафт суровой службы. Первое проникновение вызвало вздох, когда ее мускулы приспособились к его незнакомому присутствию.

— Моя Королева? — сказал он с беспокойством в голосе.

— Все в порядке, — она коснулась его лица и нежно поцеловала. — Я в порядке.

Он стал двигаться внутри нее, сначала мягко, хотя каждый толчок возвращался с большей силой. Тэсара положила руки ему на спину, провела ладонями по его мускулистой волнистой поверхности. Упиваясь силой его желания, она притянула Савегра ближе.

Дыхания смешались, пальцы переплелись, они открыли пульс земли и последовали за рекой темных тайн к неизведанным местам назначения. Дух Тэсары раскрылся тысячей цветов в его объятиях. Она отпустила этот мир, опасности, которые ждали впереди, и сожаления, которые остались позади, желая только этого момента, этого мужчины и этого волшебства.

Навсегда.

Глава сороковая

Уроки

Мышь пригнулась за полупустой чашкой, усы дрожали, она нюхала воздух. Запах несвежего вина щипал нос. Она шарахнулась, держась в тени, побежала от одного укрытия к другому через стол. Остановившись рядом с глиняным кувшином, она подняла голову и прислушалась.

Дождь барабанил по палатке. Сквозь полотно доносились приглушенные звуки людей и движения. Но внутри ничего не шевелилось. Ни грохота шагов по