Палач. Костер правосудия - Андреа Жапп

Острием кинжала Ардуин пошевелил золу. Из серых хлопьев показался кусочек белой и красно-коричневой ткани. Обследовав их, он почувствовал, что на него снизошло невероятное спокойствие. Кусок нижней рубашки, точнее, рукава – обожженного и запачканного сухой кровью.

Ардуин выпрямился. Сердце его билось так медленно и неспешно, что на какое-то мгновение он испугался, не остановится ли оно вовсе. Палач дышал, широко открыв рот; вся его усталость последних дней будто превратилась в клубы пара, витающего в прохладном воздухе. Дрожь пробежала по его спине и плечам. Конечно, от холода; он же ничего больше не чувствовал – ни возбуждения, ни ожидания, ни даже ненависти.

Внезапно его затылка коснулось ласковое теплое дыхание. Мари. Мари де Сальвен была здесь, с ним. Он стремительно обернулся, надеясь увидеть хотя бы смутный силуэт ее призрака[191].

– Конец близок, мадам. Вы здесь, и я уверен, что все именно так. Для него? Для этих замученных детей? Для чего-то другого?

Но ответом на его почти умоляющий шепот была лишь глубокая тишина ночи.

Совершенно растерянный, Ардуин стоял в темноте, пытаясь проникнуть взглядом за клубящиеся в комнате тени и разглядеть среди них Мари де Сальвен. Неожиданно внимание его привлек более светлый участок на внутренней стене. Встревожившись, Ардуин подошел к нему. Узкий высокий кусок фанеры – странное украшение для такого места.

Проведя по фанере кончиками пальцев, Венель-младший ощутил на высоте человеческого роста нечто вроде зарубки. Изловчившись, он потянул на себя узкую высокую дверцу.

Пролет из нескольких каменных ступенек вел в черную бездну. Мэтр Правосудие втянул в себя холодный сухой воздух и принялся осторожно спускаться. Пять ступенек, на которых не было ни пыли, ни плесени. Должно быть, по ним регулярно ходят. На стене виднеется какая-то тень – сосновый факел. Неожиданно дорогу преградила тяжелая деревянная дверь, обитая стальными полосками. Дверь, запертая на сложный замок, дстойный несгораемого шкафа какого-нибудь нотариуса. Ардуин понял, куда она ведет: в одно из длинных подземелий, прорытых жителями во время строительства замка Сен-Жан в надежде при нападении врагов найти защиту за мощными стенами крепости. Но замок был сооружен на таком высоком холме, его склоны были настолько круты, а разным властителям Ножана оказалась настолько не по душе перспектива надрывать себе кишки, ведя вверх по скале армию завоевателей, что строительство туннелей прекратилось, а самые дальние из них были замурованы.

«Слишком мощный замок, чтобы запирать несколько бутылок вина», – подумал Ардуин, покидая это сумрачное жилище.

43

Ножан-ле-Ротру, ноябрь 1305 года

Он поочередно заглянул во все таверны, которыми этот квартал был просто усеян. Входил туда, а через некоторое время снова выходил, безропотно позволяя внутреннему чутью увлечь себя в следующую таверну. Сам себе он казался ребенком, которого тянет за руку куда-то спешащая мать, которая бросает «да-да» в ответ на простенький вопрос «куда мы идем?».

Веселое настроение, царящее в «Болтливом дрозде», побудило Ардуина устроиться за столом. Все громко говорили, обмениваясь шуточками. Однако обходилось без непристойностей, и присутствующие там женщины – судя по виду, мелкие торговки или жены ремесленников – чувствовали себя вполне в своей тарелке. Здесь не было никаких пьяниц, водящих компанию с веселыми девицами. Конечно, тут не беседовали о поэзии и куртуазных романах, но атмосфера была достаточно веселой и по-детски шумной.

Хозяин Дрозд с хозяйкой Дроздихой проворно и добродушно священнодействовали, переходя от стола к столу, наполняя кувшины, принося блюда с пирожками и оладьями.

Клиенту, на котором богатые одежды смотрелись так же нелепо, как передник на корове, они оказывали особое внимание и уважение. Ардуин, сидящий к нему в профиль, принялся его потихоньку разглядывать. Мужчина, чуть за сорок, крепкий, с несоразмерно длинным торсом или, скорее, слишком короткими ногами, насколько можно было об этом судить. Бычья шея водружена на мускулистые плечи; этот человек явно очень силен от природы.

Хозяйка Дроздиха, которая старалась, чтобы постоянные клиенты пребывали в хорошем расположении духа, принялась со смехом умолять:

– О, мессир Деспре, прошу, расскажите нам еще раз, как это наследство свалилось на вас с неба, вознаградив за все ваши благодеяния нашему городу.

Мессир? Черт возьми! Став богатым, человек Ги де Тре сразу поднялся в их глазах. Ардуин улыбнулся. Он был уверен, что прекрасный дом, вокруг которого трудилось столько каменщиков, принадлежал не кому иному, как первому лейтенанту бальи Ножана, повесившему попрошайку. Разумеется, по ошибке.

Моментально наступила тишина. Всем хотелось послушать историю о внезапном обогащении.

– Да я сам удивился, когда узнал; у меня просто язык к нёбу прилип. Мой дядюшка, которого все считали нищим, маленьким я сам таскал ему корзинки с едой… И вот он помирает, и тут выясняется, что он на самом деле был богат, как епископ… прошу прощения! А я – его единственный живой наследник. Вот и вся история. А теперь я угощаю всю честную компанию!

В ответ на это честное и благородное предложение прозвучало множество благодарностей, которые слились в сплошной шум.

Ардуин вежливо принял бесплатный кувшин вина, который матушка Дроздиха поставила перед ним, но выпил из него только один стакан, уголком глаза следя за первым лейтенантом бальи и притворно смеясь шуткам, которые раздавались то в одном, то в другом углу зала. Судя по тому, что лейтенант меньше чем за час осушил три кувшина вина, он явно отличался крепким здоровьем. Наконец Деспре встал, и, подобно артисту, удаляющемуся за кулисы, произнес заплетающимся языком:

– Доброй ночи всей компании! А я пошел спать, до краев полный добрым вином нашей прекрасной хозяйки. Счастливо оставаться!

Речь была встречена взрывами смеха и даже аплодисментами. Разумеется, он ведь тратит здесь деньги, не считая.

Чуть подождав, Ардуин потихоньку вышел вслед за ним так, что его не заметил ни один из уже достаточно «подогретых» клиентов.

Подняв лицо к небу, он закрыл глаза от счастья при виде звезд, усеивающих небо чернильного цвета. Растущая луна заливала небо желтоватым светом, таким деликатным, будто делала это специально для него.

Медленными шагами Ардуин направился по улице к дому-призраку.

Когда он оказался перед ставней, которую накануне открыл, в нос ему ударил сильный и острый запах мочи. Должно быть, перед тем как войти в дом, Морис Деспре опорожнил переполненный мочевой пузырь.