Дочь вне миров (ЛП) - Бродбент Карисса

ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ

Тисана.

Я вскрою ему горло и слижу его кровь с твоих пальцев.

На следующее утро я не почувствовала никаких признаков Решайе в своей голове, кроме легкого давления, которое тихо ощущалось в задней части моего черепа. Но теперь ему не нужно было говорить со мной. Слов, которые оно сказало мне прошлой ночью, было более чем достаточно, чтобы преследовать меня весь день.

Утром я едва могла заставить себя посмотреть на Макса. Не то чтобы у нас было много времени на общение. Мы поднялись на рассвете и сразу же начали готовиться к путешествию в Трелл. Корабль, который должен был доставить нас туда, был прекрасным творением, низким и тонким, паруса расходились веером, как шипы на спине ящерицы. Восходящее солнце проглядывало сквозь бело-золотую ткань, украшенную солнцем и луной, не оставляя сомнений в том, кому она принадлежит.

Он совсем не походил на ту простую купеческую лодку, которая перевезла меня через море более шести месяцев назад. И все же, когда я стояла в доках, вдыхая ноздрями резкий запах океана и обдувая щеки соленым воздухом, шрамы на моей спине пульсировали.

Я с удивлением узнала, что и Нура, и Зерит будут сопровождать нас, по крайней мере, на первом этапе путешествия. Кроме того, к нам присоединятся два сиризенца. Мне пришлось заставить себя не пялиться на их аккуратные шрамы без глаз, когда нас представляли: Эслин и Ариаднея. Эслин, невысокая, с резкими чертами лица и золотистой кожей, казалась гораздо дружелюбнее своей более высокой, широкой и светлокожей спутницы, но обе они были сдержанны и держались в тени после того, как поприветствовали нас.

По их разочарованному шепоту и холодным взглядам у меня сложилось впечатление, что они не были в восторге от этого путешествия. И все же, как бы они меня ни нервировали, я была рада, что они у нас есть.

Потому что это было то, что нужно: всего семь человек, чтобы войти в дом одного из самых могущественных треллианских лордов на континенте. Или восемь, если считать Решайе.

Макс стоял рядом со мной у перил причала, и мы оба смотрели на море, прислонившись друг к другу в тишине. Тревога душила меня, и я знала, что стоит мне только взглянуть на него, как все это вырвется наружу. Я чувствовала, как он смотрит на меня.

Я вскрою ему горло и буду слизывать его кровь с твоих пальцев.

— Тисана… — начал он, но прежде чем он успел заговорить — к моему облегчению — более громкий голос прорвался сквозь воздух.

— Но когда ты вернешься?

Мы с Максом повернулись, чтобы увидеть Мота, спешащего за Саммерином, когда тот переходил дорогу к докам.

— Я не знаю, когда это будет, Мот, — сказал Саммерин. — Элен будет отличным учителем.

— Но когда ты это сделаешь? — спросил Мот. — Когда ты вернешься, может быть тогда?

Саммерин повернулся, спрятал руки под плащ и долго молча смотрел на Мотылька.

— Да. Когда я вернусь, когда я больше не буду нужен Ордену, я снова стану твоим учителем.

Мот, казалось, лишь слегка утешился этим заверением, бросив на Саммерина скептический взгляд из-под нахмуренных бровей. Затем он заметил Макса и повернулся к нам, слегка сжавшись под его взглядом.

— Я еще раз прошу прощения за подзорную трубу. И за цветы. И…

Левый уголок рта Макса приподнялся.

— Какая подзорная труба?

— Той, которую я…

— Я не помню никакой подзорной трубы.

— Помнишь, я ее сломал…

Макс вздохнул и ущипнул себя за переносицу, и, несмотря ни на что, я подавила самую маленькую улыбку.

— Не бери в голову, Мотылек. Все в порядке. Это забылось.

— О. — Мот опустил взгляд на свои руки, судорожно сжимая их. — Ну, все равно…

— Было время, когда я тоже сломал много вещей, которые не хотел. Просто продолжай работать над этим. У тебя все получится. Когда ты это сделаешь, я думаю, ты станешь чертовски хорошим Владельцем.

Мот выглядел таким изумленным, что все его тело дрогнуло.

— Правда?

— Может быть. — Макс пожал плечами. — Докажи, что я прав.

Это заявление, казалось, перевернуло весь мир Мота. Затем он посмотрел на меня.

— Саммерин не рассказал мне всего этого, но ты идешь на рабовладельцев, не так ли? Вот почему ты идешь в Трелл.

— Да, — ответила я, и по его лицу прошла тень. Большинство людей, которых я встречал в Ара, умели скрывать свои эмоции, но у Мотылька они все равно просачивались в воздух, как облако. Я знала, что он думает о моих шрамах.

— Я могу помочь.

Я покачала головой.

— Пока нет. Тебе еще многое предстоит сделать здесь, в Аре.

Такие вещи, как обучение и рост — медленно — я надеялась. То, что не имеет ничего общего с полями сражений и войной.

Он нахмурил брови.

— Но однажды я это сделаю.

— Я верю тебе, Мотылек.

И, чувствуя, как облако вокруг него превращается в решимость, я говорила серьезно.

На его щеках появился румянец. Он протянул одну руку и ждал. Когда я растерянно посмотрела на него, он пробормотал:

— Твоя рука, Тисана.

Я вложила свою ладонь в его и постаралась не рассмеяться, когда он неуклюже поцеловал мои костяшки.

— Удачи, — сказал он, а затем слишком быстро отбросил мои пальцы, махнул нам троим напоследок рукой и удалился вместе со своим новым инструктором.

— Мотылек, разрушитель цветов, подзорных труб, кувшинов и сердец, — размышлял Макс, качая головой. — В конце концов, он твой ученик, Саммерин.

— Он немного поражен, я думаю. Но, полагаю, ничего не поделаешь. — я старалась не замечать, как взгляд Саммерина скользнул к Максу, когда он сказал: — Когда я увидел то красное платье, я понял, что мы все в беде.

***

Мы отправились в путь так рано, что солнце только начало подниматься в небо. Никто не чувствовал себя вполне комфортно. В течение дня мы общались в узком, скованном кругу — достаточно легко, ведь нужно было сделать так много. Когда солнце уже давно село, мы наконец остановились поесть. Зерит поднял свое рагу на палубу и свесил ноги через край, так как ел в передней части корабля. Нура отнесла свою в угол, в одиночестве. Макс, Саммерин и я ели в долгом, неловком молчании. Между нами все еще висела та странная пауза — не то чтобы отсутствие слов, но их избыток, — и, казалось, никто из нас не был готов ее преодолеть.

Вместо этого, подавившись безвкусным рагу, я не могла не наблюдать за двумя сиризенцами на другой стороне палубы. Для двух людей без глаз они двигались с такой точностью. Не было никаких спотыканий о местоположение половника или миски. Не было никаких сомнений в том, где находится кастрюля.

Они не могли быть полностью слепыми. Не совсем.

— Вы никогда раньше не встречали сиризен?

Должно быть, мой взгляд был очевиден, потому что я повернулась и увидела, что Саммерин задумчиво наблюдает за мной.

— Нет. Они…

Но, словно почувствовав, что мы говорим о них, Эслин обернулась, одарила нас полуулыбкой и направилась к нам с Ариадной на буксире.

— Должна признаться, Саммерин. Я была удивлена, увидев тебя здесь, в любом месте. — они уселись рядом с нами, и мы раздвинулись, чтобы освободить место. Вблизи все в них казалось отточенным до смертоносного совершенства. Их униформа, сшитая из черной кожи и жесткой ткани, была одинаковой и тщательной, волосы идеально уложены, копья блестели в свете фонаря. И, конечно же, шрамы — аккуратные, прямые, четкие.

Все это как-то странно противоречило веселому дружелюбию Эслин, когда она уселась рядом с нами. Хотя, даже в этом было что-то такое, что казалось… хищным.

Она наклонила голову в сторону Саммерина.

— Давно не виделись. Как дела?

— Достаточно хорошо, Эслин.

— Вы знакомы? — спросила я.

— Много лет назад, — сказал Саммерин, чуть слишком быстро, и жуткий, безглазый взгляд Эслин упал на меня.

— Сиризен набирают из военных, так что когда-то давно мы бегали в одних и тех же кругах. Не так ли, Сэм?