Тень дракона - Барбара Хэмбли

Он ощущал, что они последовали за ним, когда Королева повела его по коридорам и лестницам, сводчатым террасам, где иногда был день, а иногда ночь, а за окнами падал снег, или дождь, или медленные хлопья огня.

— Чудная мебель, — заметил он и остановился, чтобы очертить контур фарфоровых цветов, которые были вставлены в С-образную подставку для ног из черного дерева. — Я видел похожие штуки во дворце Бела два года назад, хотя как им удалось так выгнуть дерево — этому я так и не научился. А они еще говорят, что это самый модный стиль. Как это вы ухитрились такое заполучить, если заперты в закрытом зеркале последнюю тысячу лет?

Глупец! снова произнесла она, но на этот раз в голосе была тысяча намеков на совершенно другое. Ее рука легко касалась обнаженной плоти его ладони, и ему пришлось отвести глаза от ее губ и грудей. Комната была заполнена бледным туманом и ароматами яблонь и паленого сахара. Странно, но сквозь эти туманы он еще видел сигл Мэб, горящий, словно далекий светильник.

Диван окружали лампы, освещая его и как бы не подпуская туманы. По полу из зеленого мрамора были рассыпаны цветки миндаля.

— Почему ты пришел? — Она заговорила как говорят люди, с помощью губ цвета кровавого рубина, и ее продолговатое, бледное, как слоновая кость лицо было печально.

— Попросить помощи, милая.

— Увы. — Она потянула его на диван рядом с собой. Голос ее был глубок, и в нем была нотка, от которой словно теплая рука изогнулась вокруг его мужского естества. — Хотела бы я, чтобы мы могли ее предложить. Но как видишь, мы не можем помочь даже самим себе. Это меня, Эогилу, предали и полонили из-за того, что сделали не мы.

Из густой дымки возник важный ребенок, вся одежда которого состояла из гирлянды роз, с эмалевым подносом. Стеклянные сосуды содержали вино, ясное, как последний отблеск закатного света, лежали финики, инжир, вишни и гранаты.

— Ты голоден, — сказала Эогила. — Ты проделал долгий путь.

Джон покачал головой. Мэб его об этом предупреждала, словно он не натыкался на это в сотнях легенд и песен. Если уж ни в чем другом, так хоть в этой малости, по крайней мере, все они сходились. — Да нет. У меня в седельных сумах есть мясной пирог, а когда я в последний раз хватил вина, то совсем опозорился — танцевал на столе на свадьбе тети Тилли и развлекался с подружками невесты. — Он взял кубок, который она поднесла к его губам, и опорожнил его на пол. — Но все же спасибо тебе, милая. Хотя может, ты бы дала какие-нибудь носки этому пажу? Она же помрет, бегая босиком по каменному полу. А кто это покрыл зеркало чем-то таким черным?

Ее глаза изменились, теперь она даже отдаленно не была похожа на человека, и в волосы вплелся и зазмеился зеленый огонь. Она ничего не сказала.

— Не люди? — спросил он.

Красные губы чуть приподнялись над зубами и он почувствовал, как там, где ее ногти вонзились в плоть его ладоней, пошла кровь.

— Думали, что это сделали те волшебники из пустыни, но это же были другие демоны, да?

Он словно входил в пещеру к ядовитой змее, обнаженный и со связанными руками. Слышал движение сухих шелковистых колец во тьме.

Что ты знаешь об этом?

— Не много. — У него колотилось сердце. Густой туман позади него шевелился, но он не рискнул повернуть голову; краем глаза он уловил движение света и силуэты в этом свете. — Хотя думаю, что знаю, какая из усобиц между Исчадиями Ночи это была.

Она прижала его спину к диванной подушке, и ее пальцы сошлись на затылке, сильные и холодные, как металлическая гаррота. Он осознал, что мощь ее была превыше силы сильнейшего из людей. Почему ты здесь?

— Потому что морские твари с подножия Семи Островов делают как раз то, что ты пыталась сделать тысячу лет назад, — сказал Джон. — Они искушали одного мага — он-таки не устоял — и используют его, чтобы управлять претендентом на местный трон. Они подготовили войска из магов и драконов — ты делала то же самое для Изикроса. Только вместо того, чтобы управиться самим, они овладели каким-то жалким человечишкой и заставили править вместо них, пока сами не торопясь убивают, прелюбодействуют и мучают. Похоже, они об этом подумывали тысячу лет, с тех пор, как помогли лордам Сина запереть тебя здесь.

Что ты знаешь, прошептал страстный голос в глубинах его разума, о мыслях морских обитателей? Ее ногти вонзились в его плоть, и за спиной он чувствовал всех остальных — стену из тихо тлеющих костей. Они подходили ближе, почуяв его кровь. И откуда ты знаешь, что это именно они закрыли нам вход в мир людей?

— Этого я не могу обсуждать.

Ее тело потянулось к нему, холодные пальцы прошлись по волосам. Губы ее, что прошлись по нему, тоже были холодны, но, как наркотик, зажгли в нем огонь. То, что было туманом, теперь казалось стенами, что обступили его, светясь фресками и светом от нескольких свечей, и она вытащила украшенные драгоценностями заколки из волос и шелковых бантов, что удерживали ее одеяние. Ну и зачем же ты пришел?

Ее груди были округлы, как дыни, когда она прижалась к его телу, шелковисто-нежны и тяжелы, и снова он ощутил скрытое тепло — не от ее плоти, но от какой-то сердцевины пламени внутри. Ее запах дурманил его. Его руки с силой сжались поверх ее, прерывая ласки. — Заключить с тобой сделку, леди, — сказал он сухим охрипшим голосом. — Ничего более. Я давно женат, у меня дети.

Он знал, что если овладеет ею, это даст ей власть над ним, точно также, как если бы он что-то съел или выпил в королевстве демонов. Но говорить было тяжело, тяжело было даже думать, когда в крови пылало, билось и слепило желание.

— Я пришел просить твоей помощи против морских тварей, чтобы они не сделали с тобой того, что сделали с нами.

Она вывернула запястья из его захвата — это было похоже на попытку удержать за передние ноги взбесившуюся лошадь — и приподнялась над ним, ее черные волосы кружили вокруг нее водоворотом, а золотой с алым шелк ее одежды спадал до бедер.

Сделку? СДЕЛКУ? С НАМИ?

Когда ее губы приподнялись, он увидел, что во рту были клыки; в любом случае он знал, что когда он закрывает глаза, она не похожа на женщину. Но им владело желание схватить ее, подмять под себя, заставить раскрыться ее рот и бедра, так что он быстро скатился с дивана и встал, дрожа, в изголовье.

— Это честная сделка, — сказал он. — Но быть твоим слугой в нее не входит.

Они долго смотрели друг другу в глаза, и он заметил, что догадался верно: ее гордость больше задело не то, что с ней заключит сделку смертный, а то, что он будет действовать как свободный агент, не подвластный ее желанию. Она оскалилась и зарычала, и какой-то миг он видел ее такой, какая она есть.

Потом его схватили демоны, что были сзади: боль, холод, и из легких вырвался вздох. Слепящая тьма и ревущая мука огня.